Продолжение, начало здесь
Глава 4
Вооруженные силы забытые на развалинах СССР
Не было никаких решений и в отношении Вооруженных Сил СССР, руководство которого юридически подчинялось только президенту СССР – Верховному главнокомандующему ВС СССР. Вновь назначенный после путча министр обороны СССР, формально мог не подчиниться решению, принятому в Алма-Ате 21 декабря 1991 года. Полномочия этого коллегиального органа не могли распространяться на союзного министра обороны, который, кроме всего, еще был одним из звеньев принятия решения о применении ядерного оружия в интересах всего Советского Союза. Формально, в этом смысле, был нарушен порядок подчиненности и управления Вооруженными силами СССР.
Будь на месте Маршала авиации Е. Шапошникова, другой более харизматичный и амбициозный лидер, судьба вооруженных сил и страны могла бы пойти совсем по другому сценарию. Но и тут однозначного решения быть не могло. Слишком много офицеров высшего, среднего и младшего звена, к тому времени, уже были заражены идеалами демократий и общечеловеческих ценностей. Поэтому наличие харизмы не решала вопросы подчинения уже морально разношерстного личного состава воле одного человека, даже облеченного легитимной властью. Это было делом весьма сложным и обойтись она могла вооруженным силам и стране очень дорого.
Юрисдикция Вооруженных сил СССР после формального распада СССР, возникновения на части его территории СНГ и сложения с себя полномочий президента СССР с каждым днем становилось неопределенным. Предназначение ВС СССР, его организационная структура, дислокация на территории, порядок финансирования, обеспечения вооружением и военной техникой, и снабжения другими видами довольствия перестали соответствовать сложившейся реальности. Вооруженные Силы СССР существовали, а самой страны, которой они должны были служить уже не было. Она распалась на отдельные суверенные государства коллегиальным решением руководителей союзных республик. Булгаковская история «Белой гвардии» и «Бег», когда офицеры белой гвардии сокрушались, что «ни Царя, ни Отечества уже нет» повторялась, только теперь в ином варианте. Это обстоятельство вызывало у нас чувство участия в опереточной постановке, у которой недолгий век.
В этих условиях, пользуясь аморфностью правовых основ управления, недостатками в снабжении, некоторые «лихие полководцы» с большими погонами на плечах, данную им власть начали применять не лучшим образом. Ни с кем не советуясь, не считаясь с позицией еще функционирующего министерства обороны СССР стали принимать не совсем разумные решения. Эти решения подрывали основы военной безопасности большой страны, которая теперь была раздроблена. Никто конкретно не нес ответственности за безопасность разделенных частей страны. Обстановка в ВС СССР стало напоминать период перед революцией 1917 года. Ситуация была взрывоопасной, так как контроль над вооружением был в руках этих же «лихих полководцев».
Из вчерашних братских республик без уведомления уходили воинские формирования, улетали авиационные полки и дивизии меняя свою дислокацию, соответствовавшие некогда поставленным им боевым задачам. Меняя порты приписки, самовольно снимая с себя боевую задачу, уходили боевые корабли с военно-морских баз. Единственный тяжелый авианесущий ракетный крейсер, проходящий ходовые испытания, осуществил переход из Черного моря на военно-морскую базу Северного флота. Средствами массовой информации некоторых вновь созданных государств такие случаи преподносились как акты героизма.
Кроме того, катализатором этого процесса послужило и то обстоятельство, что в некоторых бывших республиках СССР, кадровых военных, продолжавших военную службу, стали вынуждать к присяге на верность. Они были направлены в эти республики для прохождения дальнейшей военной службы еще при Советском Союзе, а в новой ситуации они могли бы вернуться в свои республики. Сам факт принятия военной присяги на верность дважды, и уже другому государству не вязался с предназначением присяги. Присяга дается один раз и навсегда. С этим и связано понятие воинской чести и существо понятия быть верным однажды данной присяге своей Родине, не щадя самой жизни.
Во всех республиках царил невиданный подъем национального самосознания, национальной самоидентификации. Этот процесс влиял и на их представителей в вооруженных силах, где бы они не служили. Иногда это протекало скрытно, иногда это выставлялось напоказ, вызывая недовольство других и конфликтную ситуацию, способную перейти в вооруженное столкновение. Для пресечения таких проявлений иногда необходимо было принимать жесткие меры, а иногда достаточно было беседы. При определенных ситуациях это могло иметь такие отрицательные последствия, что уже имевшие место к тому времени ряд столкновений на национальной почве на территории бывшего СССР могли показаться детской шалостью.
Все это происходило на фоне того, что вчерашние союзные республики многими чиновниками центральных союзных органов, в том числе военными, не воспринимались как отдельные, суверенные государства. Попытки управлять ими, давать указания из бывшего центра не прекращались. Были такие провокации в отношении генерала А. Рябцева, командующего 40-ой армией дислоцировавшейся на территории Казахстана. Не хочется освещать подробности этой некрасивой истории и неофицерский поступок тогдашнего руководства Туркестанского военного округа. Большинству таких моментов мудрыми решениями, принимаемыми руководством Казахстана, не давалось хода и возможность дальнейшего конфликтного развития. Хотя Казахстан, не требовал принятия новой военной присяги на верность стране от кадровых военнослужащих, факты несанкционированного убытия личного состава, вооружения, военной и специальной техники, нанесения откровенного вредительства оставляемой инфраструктуре имели место в эти годы.
Так, например, самолеты Ту-95МС 79 тяжелой бомбардировочной авиационной дивизии с аэродрома базирования Чаган, вблизи города Курчатова, находящегося в Семипалатинской области, в полном составе перелетели на один из аэродромов бывшей воздушной армии Верховного Главного Командования. Этот факт не стал предметом раздора между вновь созданными государствами. В последствии, мерами принятыми военно-политическим руководством Казахстана, эквивалент ценности этих самолетов был возвращен в страну в соответствующем количестве самолетов Су-27 истребительной авиации и Су-25 штурмовой авиации. Кроме того, были возвращены самолеты МиГ-29 несанкционированно перегнанные из 715 учебного авиационного полка в 1991 году по решению его «лихого командира» с аэродрома Луговая (позывной «Ангара»). К тому времени Казахстан отказался от наступательного вооружения и носители крылатых ядерных ракет самолеты Ту-95МС были бы уже ненужным балластом, а для России это было бы потерей значительной части стратегической авиации. Истребители, полученные в счет их компенсации, существенно дополнили авиационный парк ВВС Казахстана. Практика жизни показала, что такой подход оказался весьма дальновидным и взаимовыгодным для обеих сторон.
Наше переучивание, проходившее уже де-юре на территории другой страны, как-то выглядело странным. Остроту моменту придавало еще то, что в войска продолжали приходить взаимоисключающие друг друга распоряжения вышеуказанных «лихих полководцев». Главное командование Войск ПВО СССР в этих условиях поступило весьма мудро, прислав в Центр боевого переучивания командующего истребительной авиацией Войск ПВО генерал-лейтенанта авиации В. Андреева, одного из грамотнейших и авторитетных офицеров. Им лично было внесено многое, чтобы подтянуть дисциплину, организованность и упорядоченность в процесс нашего переучивания.
Волей судьбы, мы стали невольными свидетелями распада некогда великой страны. Увидели то, что прогнило в ней и что плохо держалось на ее скелете. Поняли, как должен был быть организован процесс цивилизованного «развода», как работают механизмы смутного времени, порождая полководцев-самозванцев. При одобрении руководствами вновь созданных государств действий таких «полководцев», которые сплошь были провокационными, сценарий боевых действий с применением вооруженных сил между вчерашними братскими республиками мог стать вполне реальным. А пока их действия иногда приводили к гибели людей, последовавших за ними, а иногда становились поводом для судебных дел.
Не могу согласиться с тем, что жизнь во время перемен есть проклятье. Имеющий способность видеть и анализировать получает знания и опыт, которые иногда не дает даже несколько веков. Жизнь сполна давала нам такие уроки и это было своеобразной академией. Хотя оценки в ней были суровы, я благодарен судьбе и старался не получать двойки в этой академии.
Продолжение здесь