Продолжение, начало здесь
Глава 2
Возвращение офицеров в свои республики. Мой путь возвращения в Казахстан
Моё возвращение в Казахстан было нетипичным для общей массы возвращавшихся тогда офицеров.
Ко времени описываемых мною событий, прошло около двух лет, как я подал рапорт о переводе в свой родной город. К рапорту я приложил отношение из 356 истребительного авиационного полка, который базировался там. Полк в это время с самолётов Ту-128 переучился и перевооружился на истребители дальнего действия МиГ-31. И уже более трёх лет летал на них.
Причиной рапорта стало то, что осенью 1989 года прибыв в отпуск я обнаружил мать в состоянии тяжелой болезни. Мать решила не отвлекать меня от службы и запретила родным сообщать мне о её болезни. Но я не мог оставить это дело так, и обдумав ситуацию, принял для себя однозначное решение.
Выслуги для увольнения в запас у меня было достаточно, но я решил перевестись в Казахстан и закончить службу здесь. У лётного состава в советское время проблем с получением квартир не было. Опыт службы, уровень квалификации, моё служебное положение позволяли мне надеяться на это.
Однако время шло, а дело не двигалось. У вышестоящего командования возникли вопросы к моему переводу с понижением в служебном положении. На этом основании мои документы были отозваны, хотя требуемое моё согласие на перевод с понижением на одну ступень находилось среди документов.
Пока моё представление ходила по кругу, не стало той вакансии на которую мне выдали отношение. Чтобы снять все подобные вопросы я написал рапорт о своём согласии на должность рядового лётчика и вновь написал рапорт о переводе.
В советское время в подборе, подготовке и расстановке кадров придерживались определённого порядка. Если офицер, назначенный на очередную должность добивался положительных результатов, то он мог рассчитывать на следующее продвижение по служебной лестнице.
Для этого он должен быть удержать или повысить достигнутые им показатели несколько отчётных периодов подряд на этой должности. При равных условиях такой конкурс мог выиграть тот, у кого классная квалификация была выше или другие показатели. Решение принимал тот командир, в номенклатуру которого входила эта должность. Реже такие вопросы обсуждались на Военных Советах или на партийных комиссиях.
Таким образом продвигалась служебная карьера офицера. Она не зависела от смены руководства и от многих других факторов, которые известны в служебной практике сейчас.
Почти за два десятилетия моей службы не помню, чтобы офицер без серьёзного основания был освобождён или перемещён на другую должность. Офицер мог быть направлен к новому месту службу на равнозначную должность или с повышением.
Новое место могло быть не лучшим по условиям службы и проживания, но офицер давший присягу должен был «стойко переносить тяготы и лишения воинской службы». Правда эти «тяготы и лишения службы» были обязаны переносить и члены его семьи, которые не давали присяги.
Но, как говорится, таковыми были интересы военной службы и интересы безопасности Родины. Такая традиция в целях обеспечения военной безопасности государства повелась давно. Те, кто прошли сами такую школу, знают почему размер пенсии военнослужащих отличается от размеров пенсии других социальных групп населения.
Надо сказать, что право быть курсантом лётного училища мне досталось нелегко. Пришлось преодолеть много препятствий, прежде чем это стало реальностью. Видимо поэтому, ещё во время обучения в летном училище, я стал известен своим серьёзным отношением к своей будущей профессии, профессии военного лётчика. Об этом тогда писали такие журналы как «Авиация и космонавтика», «Вестник ПВО». Издавались они в Москве, в центральных органах военных издательств. Одна из статей, из этих журналов и сегодня размещена на Интернет-портале «Легенды мировой авиации».
По прибытию в истребительно-авиационный полк после окончания военного училища, я первым среди молодых лётчиков освоил новую боевую технику. Тогда весь полк с самолётов Су-9 переучивался на новый тип самолета МиГ-23П. Для охраны северных воздушных рубежей нашей Родины это имело важное значение.
По итогам боевой подготовки среди частей авиации ПВО, весной, я был направлен в Москву на торжественное заседание в Центральном Доме Советской Армии имени М.В. Фрунзе. Заместитель министра обороны СССР Маршал Советского Союза Соколова Сергея Леонидовича вручил мне знак. В другой раз, второй секретарь ЦК ВЛКСМ Охромий Дмитрий Алексеевич вручил почетную грамоту и отличительный знак ЦК ВЛКСМ.
Все годы, пока я служил в четвёртой Отдельной Армии ПВО, моя фотография, как лучшего лётчика висела в холле, который вёл в приёмную командующего. За свой ратный труд я тогда получал вымпелы, призы и другие знаки отличия того времени. В холле менялась только моя фотография, в связи с новым назначением или присвоением очередного воинского звания. Видимо эти моменты и были отмечены в материалах представления о моём переводе к новому месту службы. И они видимо вызывали вопросы у вышестоящего командования.
Одним словом, мои документы ходили по инстанциям между двумя полками, корпусами, отдельными армиями ПВО и Главным командованием Войск ПВО в Москве. Так прошло более полутора лет. Мать за это время уже заметно пошла на поправку. Но я не изменил своего решения. Этому поспособствовало интервью Н. Назарбаева «Свой путь» газете «Известия» в августе 1989 года и моё решение приняло бесповоротный характер.
По совету моего родственника, я написал о сложившейся ситуации недавно избранному Президенту Казахской ССР Н. Назарбаеву.
Честно говоря, особой надежды не было. На моё удивление, через несколько дней я получил уведомление от помощника президента. Моё письмо было получено и по нему были даны соответствующие поручения. Ещё через несколько дней, я получил письмо с правительственным штемпелем от председателя Комиссии по делам военнослужащих С. Нурмагамбетова. Комиссия находилась на ул. Октябрьской 67 г. Алма-Ата. Получив у своего командования добро на поездку в Алма-Ата, я прибыл на беседу по указанному адресу.
Зайдя в кабинет, я увидел человека с Золотой звездой Героя Советского Союза на груди, с которым я когда-то играл в шахматы в Центральном военном доме отдыха «Подмосковье» на Клязьминских прудах.
Хозяин кабинета тепло принял меня, угостил чаем и расспросил о делах. Узнав, что я хорошо знаю М. Алтынбаева, единственного казаха в звании генерала, он записал всё что я о нём знал. Присутствовавший при встрече заместитель С. Нурмагамбетова сказал, что скоро в Казахстане будет создан Государственный Комитет обороны Республики Казахстан и там понадобятся такие авиаторы как я. Я поблагодарил и отказался от предложения. Хотелось ещё летать, а не протирать рукава в тиши кабинетов.
Ещё дома, когда я собирался выезжать в Алма-Ату, пришло письмо от Главнокомандующего ВВС генерала П. Дейнекина. В нём было сказано, что письмо С. Нурмагамбетова по ошибке попавшее в Главкомат ВВС переадресовано в Главкомат Войск ПВО. Я понял, что вопрос в скором времени должен решится, раз так рьяно за него взялись.
Возвратившись в свой полк, я продолжил свою привычную службу, возил молодежь, нёс боевое дежурство. Чтобы перерывы в полётах при переводе из одного полка в другой были минимальными, я спланировал и выполнил несколько полётов по наиболее сложным видам боевой подготовки днём и ночью. Таким образом я максимально продлил свои сроки между полётами.
Утром первого декабря, на торжественном построении посвящённому новому учебному году в вооружённых силах с выносом Боевого знамени полка, командир объявил, что получена «красная телеграмма» с указанием отправить меня для дальнейшей службы в 356 иап.
Командир полка сказал много тёплых слов обо мне, вспомнил время, когда я был начальником штаба эскадрильи, а он моим комэском. Я не ожидал таких торжественных проводов. Все, кому положено, тут же подходили и подписывали мне обходной лист. Подходили другие мои сослуживцы жали руку, хлопали по плечу, желали удачи в дальнейшей службе и интересовались датой «отвальной» или «совещания по шестому вопросу», как у нас называли прощальный вечер с товарищами. Момент расставания с однополчанами был волнительным.
Так мой затянувшийся вопрос с переводом на Родину с участием Президента Казахстана и будущего Министра обороны Республики Казахстан был решён в течении нескольких недель.
В тот погожий, снежный зимний день, ни я, ни мои товарищи из того далёкого таёжного авиационного гарнизона ещё не знали, что завершается какой-то этап не только в нашей жизни, но и в жизни нашей большой страны.
Продолжение здесь
Глава 1-ая