Letters Live: Письмо Мартина Скорсезе в редакцию New York Times
В ноябре 1993 года, через неделю после смерти выдающегося итальянского кинематографиста Федерико Феллини, New York Times опубликовали статью Брюса Уэббера, в которой он выразил свою нетерпимость к предположительно "трудным для понимания", "сложным" фильмам режиссеров вроде Феллини. Одним из тех, кто прочел статью, был Мартин Скорсезе - и он ответил на это своим письмом.
19 ноября 1993г
Нью-Йорк
Статья "Извините, я должно быть пропустил часть фильма" (в "Недельном Ревью" от 7 ноября) говорит о Феллини как о примере режиссера, чей стиль мешается на пути повествования, и чьи фильмы, в результате, трудно доступны для понимания публики. Для убедительности своих доводов перечисляются и другие художники: Ингмар Бергман, Джеймс Джойс, Томас Пичон, Бернардо Бертолуччи, Джон Кейдж, Ален Рене и Энди Уорхол.
Меня огорчает не мнение, но подразумевающееся отношение к артистическому выражению, которое является иным, сложным или требовательным. Было столь необходимо публиковать статью всего через несколько дней после смерти Феллини? Я полагаю, что это чрезвычайно опасное отношение - ограниченное и нетерпимое. Если такого отношение к Феллини - одному из великих мастеров, и самому открытому для понимания, представляю себе, каковы шансы у новых зарубежных фильмов и их создателей в этой стране.
Это напомнило мне рекламу пива, которая шла некоторое время назад. Реклама открывалась черно-белой пародией на иностранный фильм - очевидная комбинация Феллини и Бергмана. Двое молодых людей озадаченно смотрят его в видеопрокате, в то время как их спутница увлечена фильмом куда сильнее. Всплывает строка: "Почему иностранные фильмы должны быть такими иностранными?" Решением становится проигнорировать иностранный фильм и взять приключенческий экшн, полный взрывов - к глубокому разочарованию девушки.
Как будто реклама ставит знак равенства между "негативными" ассоциациями о женщинах и об иностранном кино: слабость, сложность, утомительность. Мне тоже нравятся приключенческие экшн-фильмы, но неужели американский способ - единственно верный для того, чтобы рассказать историю?
Речь здесь не о "теории кино", а о культурном многообразии и открытости. Наши различия, наша несхожесть гарантирует наше культурное выживание. Когда мир разделен на группы нетерпимости, невежества и ненависти, кино становится мощным инструментом к знанию и взаимопониманию. К нашему стыду, ваша статья была процитирована в нескольких европейских изданиях.
Отношение, которое я описывал, прославляет невежество. Помимо этого, оно, к сожалению, подтверждает худшие опасения европейских авторов.
Неужели закрытость мышления - это то, что мы пытаемся передать будущему поколению?
Если вы принимаете ответ, даваемый в рекламе, почему бы не пойти и дальше:
Почему они не делают такие фильмы, как у нас?
Почему они не рассказывают истории так, как мы?
Почему они не одеваются так, как мы?
Почему они не едят так, как мы?
Почему они не говорят так, как мы?
Почему они не думают так, как мы?
Почему они не восхищаются тем же, что и мы?
Почему они не выглядят так, как мы?
В конце концов, кто будет решать, кто "мы" есть?
Мартин Скорсезе