Девочка, ты что здесь делаешь?
Наша редакционная машина ехала по дачному сектору. Хотя дачным его уже не назовешь. Район уже давно превратился в жилой. Сейчас это пристанище оралманов и многодетных матерей. Мы как раз возвращались с редакционного задания. Женщина пригласила журналистов, чтобы рассказать о своей нелегкой доле. Трое детей, дом с голыми стенами, нет воды, отопления и знакомая фраза: «государство нам не помогает». Чуть ли не каждую неделю нам звонят в редакцию многодетные матери, а история у всех одна и та же: «Бросил муж, семеро по лавкам, выживаем, помогите».
Выходит очередная статья с криком о помощи. И у многих она вызовет… нет, не жалость, сочувствие, а лишь раздражение. Комментарии пестрят словами: «А куда раньше смотрела», «зачем столько рожала», «привыкли клянчить у акимата». Людям надоело читать такие истории, они к ним привыкли, как к новостям о прогнозе погоды и утреннему кофе.
Машина подпрыгивала на кочках, пыль поднималась столбом, мелькали заброшенные дачные домики. Вокруг ни души. И вот на фоне этой серой унылой картины мелькнул яркий рюкзачок. Наш водитель сбавил скорость. По пустырю бойко шла девочка в малиновой куртке. «Смотрите, девочка, - с удивлением произнес наш водитель. – Одна…Почему, что она здесь делает?». Наш водитель высунулся из окна и крикнул:
- Эй! Ты куда идешь? Давай, подвезем.
Девочка обернулась, остановилась, несколько секунд замешкалась, а потом открыла дверь и села в машину.
Она крепко сжимала свой рюкзачок, испуганные карие глазки глядели то на нас, то на дорогу. Ребенок был похож на дикого зверька, который вдруг оказался в неволе и не мог понять, где он сейчас.
- Ты нас не бойся, - ласково сказал наш редакционный водитель. – Мы хорошие люди. Ничего плохого не сделаем.
- Но вообще садиться к незнакомым в машину нельзя, - добавила наш фотограф. - Не все люди хорошие. Больше так не делай, поняла?
Девочка кивнула. Она смотрела на нас уже не так взволнованно. Худые ручки перестали сжимать пестрый рюкзачок.
- Ты что здесь делаешь одна? – Спросил водитель.
- Я иду за братиком, - ответила девочка. – Мне надо забрать его из школы.
- Где находится школа?
- В пятом микрорайоне, она вот таааам, - махнул рукой ребенок. – Я дохожу до дороги, перехожу ее, дальше под мостом, потом прямо-прямо.
- Сколько тебе лет?
- Восемь.
- И ты все время забираешь братика из школы? Вот так ходишь, одна.
- Ну да, - пожала плечами кроха. - Каждый день хожу. Он учится в первом классе, маленький еще.
- А где папа и мама?
- Дома.
Дальше нависло молчание. Я посмотрела в эти доверчивые глаза. Потом открыла сумку в надежде, что у меня там есть маленькая шоколадка. К сожалению, шоколад я не нашла. Мы доехали до школы. Девочка быстро обронила «до свидания» и выскочила из машины.
- У меня бы сердце остановилось, если бы я отправил дочь в такую дорогу, - вздохнул водитель и нажал на газ. – Как можно отпускать своего ребенка, одного…
Я представила, как каждый день эта малышка берет свой рюкзак и отправляется в путь. У нее важная задача: забрать из школы братика. Она идет по пустырным местам, пересекает оживленный перекресток с бешеным потоком машин и топает несколько километров до школы. А потом берет своего братишку за руку, и теперь уже вдвоем, обратно. И снова долгая дорога до моста, и снова перекресток, и снова пустыри.
Что делают в это время родители? Пьют чай, зависают в телефоне, смотрят телевизор или глотают валерьянку, пока их ребенок проходит очередной квест… Дышится ли им спокойно… А может быть, мать и отец работают день и ночь. Так работают, что без перерывов, что некогда забрать ребенка из школы, и вообще с ранних лет приучают детей к самостоятельности, суровой жизни. Читают ли они новости, о том, как часто бесследно пропадают дети в стране. Задумываются ли о том, что их девочка может легко сесть в чужую машину и уехать в неизвестном направлении. Умеют ли они вообще читать, думать…
Машина ехала, а мы с коллегами все рассуждали о маленькой путнице. И эти убогие домики, ямы на дорогах, и эта девочка с рюкзачком вдруг вырисовались на грубом холсте. Название этой картине придумайте сами...