Дорога двухэтажным автобусом до Парижа от германского города Клеве (Северный Рейн- Вестфалия) заняла восемь часов. Ехали через Бельгию, где сделали получасовую остановку. Наш экскурсовод и, собственно, организатор поездки Лариса Эльберс раздала несколько экземпляров плана города. Всем, правда, не хватило, но потеряться в Париже никто и не рассчитывал.
Эйфелева «башня в гайках»
Первой мировой и всем известной парижской достопримечательностью, которую мы увидели, была Триумфальная арка на Елисейских полях. Однако потрогать её так и не довелось, высадились мы в несколько другом месте – близ Эйфелевой башни. Было ужасно любопытно сравнить ощущения, возникающие на её вершине, с тем, что я однажды почувствовал на «Байтереке» в Астане. Эйфелева башня была открыта 31 марта 1889 года ко Всемирной выставке, призванной продемонстрировать технические достижения Франции за последние десять лет. Представив этот проект, объявленный конкурс выиграл Александр Гюстав Эйфель. Его детище сразу метко окрестили «башней в гайках». На сегодня это – единственное в мире крупное сооружение, сконструированное не архитектором, а инженером.
Высота Эйфелевой башни – 320 метров (три с лишним «Байтерека»). Состоит она из трёх уровней: первый этаж находится на высоте 57 метров, второй – 115, третий – 276 метров. В её основании – квадрат со стороной 100 метров. На каменных девятиметровых основаниях возведены ажурные пилоны из металлических стержней общим весом 7300 тонн. На пяти лифтах башни можно подняться на несколько промежуточных обзорных галерей и площадок, а также на самый верх. На верхней площадке находятся физическая и биологическая лаборатории – наблюдательная база бюро погоды Парижа. Первоначально Эйфелеву башню намечалось использовать только 20 лет, но она оказалась долгожительницей – в 1910 году этот срок решением правительства был продлён ещё на 70 лет. В 2002 году башня, которую ежегодно посещают шесть миллионов человек, приняла своего 200-миллионного посетителя.
В конце 19 века один из богатых учредителей французского аэроклуба назначил награду в 100 тысяч франков тому, кто за полчаса сможет облететь вокруг символа Парижа, стартовав из западного пригорода столицы – Сен-Клу, затем вернуться обратно. Это сделал двадцативосьмилетний бразилец Альберто Сантос-Дюмон. 19 октября 1901 года он облетел вокруг Эйфелевой башни на дирижабле собственной конструкции. Бразилец обогнул её всего за девять минут и направился обратно, но из-за плохой погоды и встречного ветра приземлился на 29 секунд позднее обусловленного срока. Парижане, видевшие, каких героических усилий стоил этот облёт, бурно выступили за признание достижения. Денежный приз воздухоплаватель распорядился разделить между своими помощниками.
Ещё когда мы стояли в длинной змееподобной очереди за билетами на Эйфелеву башню, Лариса предупредила, что в девять тридцать всем нужно быть у пирса прогулочного теплохода. Башня же открывается для посетителей ровно в девять утра. А это означало, что на самый верх парижского исполина нам в этот раз подняться не суждено. Побывали лишь на первом уровне, на высоте 57 метров. Поднимались мы туда на своих двоих. Дух, конечно, захватывает: в металлических конструкциях как из сотни кондиционеров свистит ветер, раскачивает башню. Дальше – лифтом можно… было бы.
В Париже – Сена, а не Темза
У речного пирса, где собиралась наша группа, как, впрочем, и в других местах Парижа, турки и чернокожие братья продавали миниатюрные копии Эйфелевой башни, причём в полтора раза дороже, чем у кассы самой башни. Для многих из них это единственный в жизни заработок.
Вскоре началась наша водная экскурсия по Сене. Рассказы гида звучали в записи на трёх языках из динамиков, установленных на рубке теплохода: сначала на французском, затем на английском и немецком. Здесь бы о французском языке слово замолвить, но я сделаю это чуть позже. Как-то, ей Богу, стыдно становится за соотечественников, на кухне бьющих себя в грудь, доказывающих свою эрудицию и глупость «тупых» американцев да европейцев. Когда мы плыли по зелёным волнам парижской реки, ко мне повернулась девушка Анна (в прошлом – жительница Костаная, сейчас живёт в Германии) и спросила:
– А это что за река? Темза?!
Мосты, которыми опоясана Сена в Париже, наверное, достойны отдельного рассказа. Каждый из них был возведён в чью-то честь, в память о каком-то историческом событии. Например, первый камень в основание моста русского царя Александра III седьмого октября 1896 года заложил молодой русский император Николай II во время своего визита во Францию в присутствии французского президента Фора. Это было знаком признания заслуг Александра III в создании франко-русского альянса и символом веры в его укрепление. Украшенный пышным декором, позолоченными пилонами, бронзовыми светильниками, крылатыми конями и другими аллегорическими скульптурами, однопролётный мост соединяет пространство перед домом инвалидов с Елисейскими полями. Автор этой стосемиметровой металлической арки шириной 40 метров – Жан Резаль.
После обзорной экскурсии по Сене купили билет на другой теплоход на целый день. Поскольку большинство парижских достопримечательностей расположено по берегам реки или рядом с ней, то путешественнику в первые дни пребывания здесь выгодно передвигаться вверх и вниз по реке.
Язык и безопасность во Франции
К обеду все разбрелись мелкими группами в поисках свободных мест в парижских кафе. Благо, их в центре французской столицы очень много. Я отобедал в обществе трёх прекрасных дам в одном из кафе Латинского квартала, известного тем, что именно здесь жили и творили династия Дюма, О. Бальзак и другие классики мировой литературы. О том, что у европейцев, особенно у англичан, французский туристический сервис давно заслужил репутацию хамского, я знал и до приезда сюда. Но в Париже убедился лично. Официант в разговоре с вами в самую последнюю очередь перейдёт, скажем, на английский язык, даже если знает его.
Блюда себе мы заказывали, глядя на цены и отыскивая хоть что-то знакомое во французском меню. Две мои спутницы кое-что вовремя вспомнили из школьного курса языка. Кстати, здесь нас выручила та самая Аня, обозвавшая Сену Темзой. Реабилитировалась! Так что к родному языку французы относятся более чем пристрастно. Судить их за это мы не вправе. Можно лишь брать с них пример. А можно и не брать...
О языке сказал. В Париже нужно также быть очень осторожным, переходя улицу. Водители, особенно полицейские (жандармы «колесатые»!), не всегда помнят о том, что в мире существуют ещё и пешеходы. Да и друг друга они «подрезают» беспощадно. У одного из перекрёстков чуть ли не по нам проехали два бело-зелёных мотоцикла и водомётный фургон. На городской площади в этот момент шла какая-то демонстрация. Посмотреть на то, как разгоняют протестующую против чего-то толпу во Франции, стране с вековым революционным опытом, было бы любопытно. Но не довелось. Уже позже, через несколько часов, мы оказались на залитой водой площади, где всё происходило. За несколько дней до нашего приезда в Париж во французской столице был совершён ряд террористических актов – в людных местах города прогремели взрывы. Поэтому общественный порядок охраняли почти по правилам военного времени. У каждой опоры Эйфелевой башни, у входа в саму башню, в дом инвалидов, в музей пушек стояли солдаты и жандармерия, досматривавшие нас, проверявшие наши сумки и пакеты.
Париж – это, конечно же, Нотр-Дам де Пари и Лувр с Джокондой, с Венерой Милосской. Это без всяких комплексов отдыхающие на траве газонов взрослые и дети. Париж – это элегантно одетые француженки и французы. Это знаменитый парфюм. Это Мулен Руж… Всё это и многое другое – Париж, Париж… Но даже этот более чем двухмиллионный город, по численности населения легко могущий вместить в себя шесть Павлодаров, не заставит забыть, что каждому из нас предстоит вернуться домой, найти свой тихий берег без бурных страстей и безумных крайностей. Хотя и сам из памяти уже никогда не уйдёт, а останется маленькой фигуркой Эйфелевой башни на полке, среди книг и фотографий.