Предположительный портрет князя М.П.Гагарина
КАЗНЬ ОПАЛЬНОГО ГУБЕРНАТОРА
16 марта 1721 года в Санкт-Петербурге был повешен бывший губернатор Сибири. Казнь Матвея Гагарина состоялась перед окнами Юстиц-коллегии. За казнью наблюдал сам Петр, его приближенные, а также престарелая жена и сын Гагарина. Мало того, царь заставил их принять участие в веселой пирушке, устроенной по случаю повешения. Труп бывшего губернатора еще несколько месяцев болтался на виселице – в назидание и устрашение. К ноябрю веревка окончательно сгнила, и ее заменили железной цепью.
Послужной список Гагарина довольно солиден: воевода в Нерчинске, гидростроитель канала Волга-Дон, глава Сибирского приказа, Московский комендант, генеральный президент и Сибирских провинций судья, Сибирский губернатор. За время губернаторства князь сумел приумножить и без того немалое свое богатство и сколотил состояние поистине фантастическое, превратившись в одного из богатейших людей Российской империи.
Губернатор не брезговал брать взятки с купцов, установив в Сибири собственную монополию – на водку (вино), пиво, табак, экспорт хлеба, меха. Еще подмял под себя всю торговлю с Китаем, превратив ее в сугубо свое дело (хотя это была государственная монополия) и став крупнейшим контрабандистом России.
Супругу Петра, Екатерину, он, по сути, просто подкупил – регулярными подношениями золотых изделий из сакских курганов, алмазов, рубинов и прочих драгоценных каменьев. А попутно князь Матвей «прикупил» и окружение царицы.
К слову сказать, один пункт обвинительного акта так и гласил: пытался подкупить сенаторов и людей, близких к царю. Попытка была удачна: помимо царицы и ее окружения, регулярную мзду от сибирского губернатора получали князь Меншиков, главный ревизор империи князь Яков Долгоруков, канцлер (то есть глава внешнеполитического ведомства) граф Гавриил Головкин, вице-канцлер барон Петр Шафиров.
И поначалу придворные связи сибирского губернатора работали. Петр I, получив сведения, что в Сибири что-то неладно, поручил полковнику князю Волконскому, архангельскому губернатору, отправиться туда и провести расследование. Но, свидетельствуют источники, «Екатерина, которой Гагарин часто посылал богатые дары, согласилась по совету Головкина и Шафирова попросить Волконского закрыть на все глаза. Это вполне устраивало архангельского губернатора, потому что и сам он был большим лихоимцем...», которого Петр позднее обещал повесить и обещание свое сдержал.
Арест самого Гагарина провели по возможности тайно: царь попросил его приехать в Москву, чтобы быть одним из судей по делу царевича Алексея. И князя взяли сразу по приезду. В Сибирь был отправлен майор Лихарев с поручением собрать сведения о злоупотреблениях Гагарина. Лихарев составил реестр нарушений, в котором были: занижение реальных доходов губернии, взятки за винный и пивной откуп, вымогательства, угрозы купцам, присвоение казённых средств и т. д. Были пункты и о незаконных поборах с купцов, присвоении себе товаров и «редкостных вещей».
Кроме экономических преступлений Гагарин обвинялся в том, что он задерживал дипломатическую почту, направляемую в Китай. Правда, в 1720 году китайское правительство написало письмо, в котором отказывалось от обвинений Матвея Гагарина. Так что список прегрешений князя Матвея состоял из 15 пунктов. «Сепаратизм» шел вторым пунктом: князь Гагарин якобы рассчитывал поднять бунт в Сибири, провозгласив ее независимость и объявив себя ее государем.
Имущество опального сановника конфисковали, но в казну конфискат не вернулся – Петр наградил имениями следователей. Но самое большое разочарование ожидало самодержца, когда он узнал, что львиную долю того, что подлежало конфискации, князь Матвей успешно вывел из России в лондонские банки. Лондонские счета Гагарина, утверждают, были много круче зарубежных счетов князя Меншикова, умудрившегося вывести за кордон 9 миллионов рублей – это два с половиной тогдашних годовых бюджета страны! Часть своего золота опальный губернатор спрятал. Поиски пропавшего золота идут и по сей день.
Все попытки Российского государства вернуть деньги князя Гагарина из-за рубежа оказались тщетны: лондонские банкиры отказались выдавать вклады кому-либо, кроме прямых наследников князя Матвея. Последним безуспешно пытался получить «золото Гагарина» император Николай I.
Но за что же все-таки в действительности казнил Петр Первый своего соратника, человека из своего «ближнего окружения», потомственного Рюриковича? Для того, чтобы это понять нужно вернуться в предысторию этих событий.
РЕТРОСПЕКТИВА
Петр Первый вел Северную войну со шведами(1700-1721 г.г.). за прибалтийские земли Как указывают историки, война обернулась настоящим разорением России. Сумма налогов, собираемых с населения с 1701 по 1724 год выросла в 3,5 раза, что фактически было достигнуто «ценою разорения страны». Участие в изнурительной военной компании истощила казну и Россия отчаянно нуждалась в золоте. Но не только шведы угрожали России. На востоке, планы по захвату Дальнего Востока, Сибири и Казахстана вынашивала Синьская династия, а уже к концу 16 века большую часть территории сегодняшнего центрального и восточного Казахстана захватили племена ойратов – джунгары. Джунгарские феодалы-тайши пытались прочно освоить этот край, возводя крепости и храмы, а также установить свой контроль над торговыми путями из России в Китай. В 1654 году джунгарский хан Аблай, выписав работников из Китая, начал в этих местах строительство буддийского монастыря-крепости Аблайкит. «А в горах улусы калмыцкие, многие кочевья Аблаятайши. А на той речке Бешке (джунгарское название р. Cибе) Аблайтайша делает город: а про то подлинно неведомо каменный ли или деревянный, а лесу навожено много: лес сосновый тонок, как у нас на Руси в городах около огородов оплоты ставят: а ставят тот город промеж гор каменных…», - это наблюдение очевидца, сына боярского Федора Байкова, который, направляясь по поручению царя Алексея Михайловича в Пекин, остановился на зимовку у хана Аблая. Он застал еще и окончание постройки монастыря.
В условиях угрозы со стороны Китая и не имея возможности вести войну на два фронта, Россия было заинтересована в сохранении независимого ойратского государства, как козыря в борьбе за укрепление своего влияния и своих позиций в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. Но в то же время видела в Джунгарском ханстве и опасную силу, претендовавшую на господство в Южной Сибири и Казахстане. Российско-ойратские отношения в эти годы несли на себе сильный отпечаток отмеченной двойственности. Но на неоднократные предложения Синьского правительства принять участие в борьбе против ойратского государства и общими силами сокрушить его Петербург неизменно отвечал отказом. Однако и напрямую оказывать поддержку джунгарам царское правительство не могло, поэтому продажа оружия осуществлялась через бухарских купцов, досмотр которых таможенным органам был запрещен, в отличии к примеру от монгольских. Забегая вперед надо отметить, что плен в 1716 году Рената,Иоханна Густава и других шведов вряд ли был случаен, несмотря на усиленно рапространяемый миф о том, что он якобы был захвачен в плен с экспедицией Бухгольца у Корякова Яра на Иртыше, проводившей зиму 1715-16 года на Иртыше, около Ямышева озера. По свидетельству подруги жены Рената Густава, попал он в плен по совершенно иным обстоятельствам. Как известно, пленные шведы поступившие на службу к государю, обязывались служить ему пожизненно и только ввиду особо выдающихся заслуг могли быть освобождены и возвращены на родину в Швецию, что и произошло с Ренатом после 17-летнего плена. Он же составил подробную карту Джунгарии, которая возможно и являлась еще одной целью его пребывания в плену у джунгар.
Таким образом, было создано пушечное производство в Джунгарии в середине 20-х годов XVIII в., еще при жизни Цэван-Рабдана. Ренат в компании с другим шведским пленным, поручиком Дебешем, наладил и суконное производство, обучив этому ойратов. «Ныне в контайшиных улусах немалое число из природных койтайшинцов суконщики находятся».
Пришедший к власти джунгарский контайши Галдан-Церен в дипломатической переписке с Петербургом неоднократно подчеркивал свое желание получить дополнительную помощь России для налаживания в ханстве различных производств. В марте 1733 г. он сообщил Л. Угримову, что отправляет с ним своих послов с письмами, в которых будет просить императрицу Анну «прислать для обучения ко мне на время артилерных несколько мастеров, которые б умели пушки и мортиры делать и научили б наших людей стрелять... также и фабричных мастеров, которые б могли делать всякие материи, какие и у вас делаются — золотые, серебряные и шелковые, и наших бы людей тому обучили. Да с посланцом же своим посылаю я двух человек для обучения железного дела... которые б могли во всем железном мастерстве знать силу». Впоследствии такая помощь по свидетельствам пленных и посольских людей была получена.
ЗОЛОТОИСКАТЕЛЬ
Но не только в союзниках в борьбе с Китаем нуждалась Россия. Казна нуждалось в золоте, а золото, как источник богатства и власти всегда манило и князя Гагарина. Правитель Сибири не жалел сил на поиски месторождений, но результаты были удручающими. В конце 1713 года князь привез в Петербург горного инженера Блюгера, изучавшего по поручению Петра I сибирские недра. Доклад в Сенате содержал неутешительные выводы: для увеличения добычи на нерчинских рудниках требовались серьезные вложения. Казне они были не по карману.
После этого сибирский губернатор представляет лично царю новый проект. Матвей Петрович привозит с собой золотой песок, скупленный им в Тобольске у восточных купцов. На глазах у Петра I инженер Блюгер выплавил 28 лотов (358 граммов) чистого золота. Торговцы поведали князю, что драгоценный песок добывают близ г. Эркет (Яркенд), что во владениях джунгарского контайши. М.П.Гагарин писал царю, что «Городок калмыцкий Эркеть, под которым на реке Дарье промышляют песошное золото, в расстоянии от Тобольска, по сказке эркетских жителей, что доходят до Тары из Эркети, в пол-третья месяца не скорою ездой» (на самом деле город Яркенд находился в Западной Джунгарии, и не на реке Дарье, а на одноимённой реке Яркенд). Правдивость их слов подтвердил и хивинский посол Ачерби, прибывший накануне в Россию.
Гагарин рисовал воодушевленному царю картины, от которых у последнего захватывало дух. Двигаясь от Тары вверх по течению Иртыша, русский отряд мог бы достичь этих мест за 2,5 месяца (сегодня это территория Казахстана, чуть восточнее Павлодара), уверял он Петра. Завладеть сокровищами Эркета нетрудно – стоит лишь протянуть вдоль Иртыша цепочку русских крепостей. Князь предлагал взять на себя все расходы по организации экспедиции, строительству и содержанию крепостей. Все, о чем он просил, – дать ему два-три полка регулярной армии, да уфимских башкир в придачу. Золото было совсем близко – стоило лишь протянуть к нему руки…
В первой четверти XVIII века создание российских карт Верхнего Прииртышья было связано с разведкой и добычи золота на территории Восточного Туркестана, подвластную в то время джунгарскому контайши. Указы Петра I от 22 мая1714 г. и 18 января 1719 г. предписывали сначала подполковнику Ивану Дмитриевичу Бухгольцу, а затем гвардии майору Ивану Михайловичу Лихареву подниматься вверх по Иртышу «пока лодки пройти могут» и далее разведывать путь до города Яркенда («Эркети»). Выполнение таких приказов требовало сбора сведений о верхнем течении Иртыша и отражения их на географической карте.
Нельзя сказать, что царь не догадывался об истинных намерениях князя Гагарина о которых будет сказано ниже, но вероятней всего он больше доверял сообщениям Бухгольца и Лихарева. С другой стороны, Петру не было оснований не доверять и губернатору, ведь финансирование тот брал на себя. Как бы то ни было, царь приказал снарядить экспедицию из солдат, добавив к ним инженеров и артиллеристов (из числа все тех же пленных шведов) и отправиться к заветному Эркету. Руководство кампанией было возложено на полковника Бухгольца, отправленного в подчинение Гагарину. Джунгарские послы, находившиеся в то время по торговым делам в Тобольске, заявили, что контайша не будет противиться мирному походу.
Летом 1715 года внушительный отряд в 3000 штыков на 32 дощанках (плоскодонное речное судно) и 27 лодках-зайсанках двинулся из Тобольска вверх по Иртышу. В Таре к ним присоединился конный отряд в 1500 сабель, следовавший берегом. К началу октября они достигли Ямышева озера, выстроили крепость и приготовились зимовать. Все казалось шло по плану.
Но услышав о непрошенных гостях, контайша пришел в бешенство и действовал незамедлительно. Отряд из десяти тысяч калмыков осадил крепость. Вскоре им досталась и первая добыча – отряд с деньгами и припасами для гарнизона, о котором было упомянуто выше.
Зимовка в степи без припасов и подкрепления оказалось пострашнее мултуков джунгар. В гарнизоне начался голод, болезни косили ослабевших людей. Из 4500 человек до весны дотянуло не более 700. В итоге Бухгольц принимает решение срыть крепость и в конце апреля на 18 зайсанках пускается в обратный путь по Иртышу. Достигнув устья реки Оми, он известил об этой катастрофе Гагарина и предложил ему построить крепость здесь – она могла пригодиться в случае отправки новой экспедиции к Эркету. Губернатор поддержал инициативу, отправив к устью Оми 1500 человек для усиления поредевшего отряда. Так во многом случайно, как следствие ямышевской трагедии, был основан город Омск.
Отряд за отрядом посылал упрямый губернатор в поистине золотоносную степь, которая таковой и являлась, но совсем по другой причине. Летом того же 1716 года подполковник Метигоров восстановил Ямышевскую крепость. Контайше сообщили, что это сделано для защиты его самого от воинственных казахов. В следующем году отряд Чередова заложил Семипалатинскую крепость, построенную на месте семи храмов (палат) древнего буддийского монастыря. Русская граница все дальше уходила в степи, все ближе продвигаясь к «заветному золоту».
Наиболее ранним чертежом, связанным с этим походом, сейчас является карта с изображением Иртыша и двух вариантов пути к городу «Эркет», которую демонстрировал губернатор Сибири М. П. Гагарин на допросах в Сенате в январе 1719 г. Карта выполнена в стилистике сибирских чертежей конца XVII – начала XVIII в.: это ориентированная верхом на юг схема гидросети, нарисованная без градусной сетки и без масштаба; расстояния показаны числом дней пути. Обозначенные вдоль Иртыша буквой «Н» новопостроенные российские крепости позволяют датировать гагаринский чертёж весной – летом 1718 г. Авторство карты не установлено, но есть все основания полагать, что эта карта была выполнена Ренатом Иоханном Густавом. Иртыш выше устья Оми изображен весьма схематично. Вместе с тем карта Гагарина наглядно убеждала, что путь к городу Эркету лежит на юго-запад, в сторону от Иртыша, и требует ухода от реки, поворота вглубь Джунгарии, если не от Ямышевского озера, то хотя бы от Зайсана.
Фрагмент ойратской карты Джунгарии с изображением Верхнего Обь-Иртышья
Фрагмент карты Ремезова 1698 г.Вверху слева указан г.Еркет (Еркен)
Чертеж Гагарина показывал, что движение от озера Зайсан к истокам Иртыша бессмысленно, поскольку уводит в сторону от цели. Вероятно, поэтому Петр I уже не требовал от Лихарева подниматься до верховий Иртыша. Перед ним царь поставил иную задачу: достичь Зайсана и разведать, возможен ли дальнейший «водяной ход». Такое предписание делало необходимым географическое изучение Верхнего Прииртышья и более отдаленных территорий соседней Джунгарии.
Лишь только вскрылся в 1720 г. лёд на реке, Иван Лихарев во главе военного отряда отправился на дощаниках в Семипалатную крепость, а оттуда на больших лодках-зайсанках поплыл к верховьям Иртыша. За год проживания в Тобольске Лихарев собрал немало сведений и о джунгарском золоте, и о городе Яркенде. Гвардии майор уже точно знал, что от истоков Иртыша никакого водяного хода к «городку Эркети» нет, но не выполнить царский приказ он не мог. В конце июля отряд Лихарева достиг озера Зайсан, затем лодки поднимались по Чёрному Иртышу. Плавание вверх по реке завершилось вооруженным столкновением с джунгарами. Видя бесполезность дальнейшего движения, Лихарев вскоре повернул вспять. В октябре он прибыл в Тобольск, откуда без промедления выехал в Санкт-Петербург. Поход И. М. Лихарева был последней российской экспедицией на Чёрный Иртыш в XVIII веке. Результатом этого военного похода стала закладка на обратном пути Усть-Каменогорской крепости, завершившая создание в 1716–1720 годах цепочки российских крепостей по правому берегу Иртыша от устья реки Омь до устья каменных гор Алтая, построенных на частные деньги князя М.П. Гагарина. Тем самым фактически была проведена новая линия российской границы с Джунгарией. Другим основным итогом плавания Лихарева стало решение Петра I о прекращении военной экспедиции за джунгарским золотом.
ГЛАВНЫЙ БУГРОВЩИК
В Сибири того времени в ходу было обращение «бугровщик». Давно уже русские поселенцы промышляли вскрытием «бугров» – курганов и других захоронений, оставленных прежними обитателями этого древнего края. В могилах искали, прежде всего, золото и серебро, зачастую успешно. Целые деревни уходили с началом сезона на раскопки. Немало бугровщиков погибло в завалах коварных курганов; но не было силы, способной обуздать искателей легкой наживы.
Первые сведения о раскопках курганов в Сибири относятся к 1669 г.: «Около Исети и в окружности оной русские люди в татарских могилах или кладбищах выкапывают золотые и серебряные вещи и посуду». Из переписки голландца Витзена с девентерским бургомистром Купэром мы узнаем, что раскопки курганов в Западной Сибири в XVII в. были сосредоточены главным образом по левую сторону Иртыша. В письме от 4 ноября 1705 г. Витзен писал: «Много лет тому назад в Сибири, близ Тобольска, Тюмени, Верхотурья и в других местах на ровной степи были вскрыты курганы, сначала случайно, а впоследствии умышленно, и в них были найдены склепы... Находились там остатки покойников со всякого рода утварью, ушными привесками, браслетами, идолами, цепочками и металлическими кубками, серебряными и медными».
По словам Белля, проехавшего Сибирь в 1720 г., «много народу ходит каждое лето из Томска и других мест на равнину за 9-10 дней пути к могилам, раскапывает их и находит много золота, серебра, бронзы и драгоценных камней, мечи и оружие, уборы сёдел и уздечек».
Д.Г. Мессершмидт, посланный Петром I в Сибирь для сбора всякого рода коллекций, в том числе и древностей, в своем дневнике от 25 марта 1721 г. сообщает, что первоначально промыслом откапывания золота и серебра в могилах занимались русские, жившие на Ишиме. Оттуда они продвигались всё далее и далее на восток, пока в своих поисках не дошли до Оби. Живущие по верхнему течению Оби в его время зарабатывали много денег главным образом раскопками в степях. «С последним санным путём они отправляются за 20-30 дней езды в степи; собираются со всех окрестных деревень в числе 200-300 и более человек и разбиваются на отряды по местностям, где рассчитывают найти что-нибудь. Затем эти отряды расходятся в разные стороны, но лишь настолько, чтобы всегда иметь между собою сообщение и, в случае прихода калмыков или казаков (казахов), быть в состоянии защищаться; им нередко приходится с ними драться, а иным и платиться жизнью. Найдя такие насыпи над могилами язычников, они, иногда правда, копают напрасно и находят только разные железные и медные вещи, которые плохо оплачивают их труд, но иногда им случается находить в этих могилах много золотых и серебряных вещей фунтов по 5, 6 и 7, состоящих из принадлежностей конской сбруи, панцирных украшений, идолов и других предметов».
О масштабах, которые приняли раскопки курганов Западной Сибири в первой четверти XVIII в. в поисках золота, можно судить не только по числу участников этих раскопок, но и по сообщению Мессершмидта, узнавшего от красноярских золотых дел мастеров, что у местного воеводы Д.Б. Зубова имелось очищенного им могильного золота на несколько тысяч рублей. Следует при этом учесть, что золотник золота в те времена ценился по одним данным 90 коп., а по другим — даже 50 коп.
Первый, кто заинтересовался Сибирским могильным золотом, был Витзен. О первых редкостях, с большим трудом собранных в Сибири для Витзена его агентами, в письме от 8 декабря 1704 г. Витзен пишет, что все они до него не дошли. Они были отправлены морем, но судно было захвачено пиратами.
Рис. 1. Татарские золотые идолы языческие, подавно добытые, вместе с некоторыми золотыми же тельными украшениями, из древних могил Сибири (Витзен). |
Рис. 2. Золотые татарские головные украшения, найденные в сибирских могильных холмах (Витзен). |
Рис. 3. Монеты и золотые украшения, вырытые из древнихтатарских могил в Сибири (Витзен). |
Письмом от 18 сентября 1714 г. Витзен сообщает о полученных им извлечённых из древних могил Сибири предметах чистого золота, опубликованных впоследствии на четырёх таблицах второго издания его сочинения «Noord-en-Oost Tartarye», вышедшем в 1785 г. На этих таблицах (рис. 1-3) изображены золотые украшения, найденные в могилах и полученные Витзеном в 1716 г.
Замечательные вещи из сибирских курганов попали не только в руки Витзена. Значительная их часть была приобретена владельцем Тагильских заводов А.Н. Демидовым, который в 1715 г. поднёс их императрице по случаю рождения царевича Петра Петровича. И.И. Голиков в сообщении об этом подношении называет их «богатыми золотыми бугровыми сибирскими вещами».
Вещи эти возбудили живой интерес Петра I, и сибирский губернатор кн. М.П. Гагарин получил от него устный приказ — разыскать и доставить ему подобные старинные вещи.
В «Делах Кабинета Петра Великого» A.А. Спицын обнаружил документ, из которого следует, что уже в январе 1716 г. от Гагарина поступило десять золотых вещей. «В 10 д. генваря 1716 отдано Петру Мошкову принесённых от Государя старинных золотых вещей, которые принёс Баклановский, а те вещи объявил князь Матвей Петрович...»
Декабря 12 дня 1716 г. из Тобольска государю выслано Гагариным пятьдесят шесть «мест» золотых вещей при следующем письме:
«Всемилостивый Государь. Повеление мне Вашего Величества, дабы приискать старых вещей, которые сыскивают в землях древних поклаж, и по тому Величества Вашего повелению колико мог оных сыскать золотых вещей послал ныне до Величества Вашего при сем писме. А о силе, Государь, их и какие вещи и которая какие ваги — то, Великий Государь, ведение приложено при сем писме. Величества Вашего последний раб Матвей Гагарин».
Сибирский губернатор с присущей ему энергией взялся за наведение порядка и сумел поставить дело на промышленную основу. Вместо бесплодных запретов он занялся… организацией «бугрования» под государственным контролем, пользуясь официальным царским указанием, в начале устным, а затем и письменным. В 1718 г. Петром I издано два указа. По одному из них редкостные вещи должны были доставляться в Московскую и Петербургскую аптеки. В июне того же года Петра I собственноручно распорядился о вознаграждении за археологическия находки. «За человеческие кости за все (ежели чрезвычайного величества) тысячю рублеф, а за голову пятсот рублеф. За денги и протчие вещи, кoи спотписью, вдвое чего оне стоят. За камни спотписью по разсуждению. Один гроб скостми привесть не трогая. Где наидутца такие всему делать чертежи, как что найдут».
Впервые начинаются систематические раскопки курганов по всей Сибири: от Тобола и Урала до Енисея и Алтая. Отныне все кладоискатели должны были сдавать найденные ими ценные и «куриозные» вещи лично губернатору, получая вознаграждение из казны.
Предполагалось, что все золото из курганов будет пополнять казну, а приобретенные таким образом особо ценные раритеты будут отправлены царю в Санкт-Петербург – так появилась знаменитая сибирская коллекция Петра I, гордость Государственного Эрмитажа. Из всего, что известно нам о происхождении Сибирской коллекции Петровской кунсткамеры, следует, что она в основном состояла из подношения Демидова, вещей, представленных Гагариным и присланных его преемником Черкасским. В период с 1701 по по 1718 год с одобрения Петра Первого практически все известные курганы в Сибири были разграблены и поток «могильного золота» стал иссякать. Выходом из сложившейся ситуации был поиск новых курганов для разграбления, а в этом и заключались истинные намерения Матвея Петровича, набившего руку на этом деле еще во время строительства Волго-Донского канала. Ради любимого дела сибирский правитель даже собирал и сам изучал древние рукописи, а для составления карт привлекал пленных шведов. По его указанию, специально направлялись «научные» экспедиции для изыскания рукописей, многие из которых впоследствии бесследно пропадали.
Местность, где производились в первой четверти XVIII в. раскопки, по всем данным, была территорией, занимаемой ныне современным северным Казахстаном и Алтайским краем, преимущественно территорией между Иртышом и Обью. Военные экспедиции Бухгольца, а затем и Лихарева имели целью дать возможность продолжить «бугрование», т.е. добывание из курганов золотых и серебряных вещей, не ограничиваясь территорией Сибири, а выходя и за её пределы — «на места или бугры, где напредь сего имелись Зюнгарские кладбища». В дальнейшем Сибирская коллекция Кунсткамеры пополнилась всего несколькими вещами, так как массовые раскопки сибирских курганов прекратились. Г.Ф. Миллер во время своей экспедиции в Сибирь (1733-1743), имея поручение Академии собирать древности, приобретать их и самому разрывать курганы, передал Кунсткамере всего несколько предметов, так как в это время почти все курганы были уже раскопаны. По его словам, «никто больше на сей промысел не ходил, потому что все могилы, в коих сокровища найти надежды имели, были уже разрыты». Бугровщики в первой половине XVIII в. занимались золотодобычей в предгорьях Алтая, Тарбагатая и Северного Тянь-Шаня. Примечательно, что ввиду того, что при этом бугровании «браны были в полон люди и лошади, из коих иныя и до смерти при тех буграх убиваны», и только позднее, ввиду недовольства местного населения, в 1764 г., состоялся указ, «дабы никто под жестоким наказанием в степь для бугрования не ездил».
МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Но не одни земные хлопоты занимали сибирского губернатора. Думал он и о делах духовных, в полной мере применив на этом поприще свою кипучую энергию. Первыми это ощутили сибирские аборигены.
Русская колонизационная политика традиционно основывалась на принципе религиозной терпимости. На протяжении всего предшествующего правлению Матвея Петровича столетия действовал строгий запрет на насильственные меры по христианизации местных язычников- тенгрианцев, разорение их священных мест и кладбищ. От инородцев требовалось одно: не бунтовать и платить исправно ясак, который до этого они платили киргизским ханам, а позднее и джунгарскому контайше. Долгое время находили здесь приют и старообрядцы – «ревнители древлего благочестия», бежавшие в сибирскую глушь от гонений никонианской церкви. Все изменилось с воцарением Петра I, поставившего себе целью создание сильного государства. Любые формы инакомыслия категорически отрицались и подавлялись самым жестоким образом. Дошла очередь и до Сибири.
Отправляясь на губернаторство, Гагарин привез с собой царский указ, предвещавший большие перемены. Петр требовал от местных властей решительных действий, а именно: в кратчайший срок крестить поголовно остяков (ханты) и вогулов (манси). При этом предписывалось «идолы огнем палить и рушить и капища их разорить», а отказавшимся от крещения «учинить казнь смертную». Губернатор выделил для экспедиции все необходимое: судно, толмачей-переводчиков, десяток казаков, вещи для раздачи ново-крещенным и 2000 рублей на расходы. Возглавил миссию схимонах Федор (бывший митрополит Филофей Лещинский).
Лето 1712 года было на Обском Севере особенно жарким: по всем стойбищам, городкам и селениям аборигенов горели в огромных кострах сотни идолов. Повсюду громились древние святилища, на их месте возводились церкви, а сотни и тысячи язычников принимали крещение в водах северных рек. По официальным данным, за 15 лет в православную веру было обращено 40 тысяч инородцев – тобольский Север стал христианским (хотя бы формально).
В период правления Гагарина состоялась и отправка в Китай первой духовной миссии. С тех пор русские миссионеры регулярно посещали эту страну. Мало кто знает, но и сегодня в Китае проживает около 5000 православных христиан.
ОЛИГАРХ ПЕТРА ВЕЛИКОГО
Ну, а отойдя от трудов праведных, сибирский губернатор испытывал вполне законное желание хорошо отдохнуть. Повседневная роскошь, окружавшая этого вельможу, была широко известна и поражала воображение современников.Как писал известный исследователь генеалогии русского дворянства князь Петр Долгоруков (1816–1868), цитируя документы «дела Гагарина», с которыми он работал в императорском архиве, для десятков гостей у Гагарина подавали по пятьдесят блюд, «и вся посуда у него была из массивного серебра». Всего у него имелось серебряной позолоченной посуды на пятьсот человек: это не 500 одних лишь тарелок – 500 полных наборов с десятками приборов в каждом. Из серебра же, сухо зафиксировали официальные документы, были и ободья колес его экипажей, и даже подковы лошадей.
А оклады образов его спален во дворцах – едва ли не самых роскошных в Москве и Петербурге – были украшены бриллиантами, стоимость которых оценивалась в 130 тысяч рублей. Понятно, что ни у кого тогда не было и доли сомнения, писал Долгоруков, «что Гагарин совершил множество злоупотреблений».Стены комнат гагаринского дворца были убраны шелковыми, вышитыми золотом и серебром обоями, а в двух комнатах выложены жемчужными раковинами. Полы устилали дорогие персидские ковры, колеса карет были окованы серебром, и даже подковы у коней были серебряными. Во время частых балов и обедов, устраивавшихся Матвеем Петровичем, из окон дворца в толпу горстями бросались серебряные деньги – «на драку». Гостей московского дворца на Тверской поражали зеркальные стены и стеклянные потолки, где плавали в воде живые рыбки. Сенатской комиссией было подсчитано, что общая сумма конфиската составила более 3 миллионов рублей, приблизительно столько Петром Первым было потрачено на 21 год Северной войны. Во всяком случае, дознаватели потом без труда высчитали, что себе князь Матвей из собранных налогов и податей точно оставлял еще больше, чем сдавал казне. Трудно было удержаться от вопроса: откуда эти несметные богатства? И вопрос прозвучал.
СИБИРСКИЙ СИДЕЛЕЦ
Царь дал губернаторам огромные полномочия, сделав их подлинными хозяевами своих губерний. Однако не забыл он и про старый добрый совет: «Доверяй, но проверяй». За каждым из восьми правителей пристально следил фискал, посылавший донесения непосредственно государю. На долю Гагарина выпал один из наиболее ретивых служак – обер-фискал Нестеров, на счету которого был не один разоблаченный казнокрад. «Проведал я в подлиннике, – доносил царю обер-фискал Алексей Нестеров, – что князь Гагарин свои и других частных людей товары пропускает в Китай под видом государевых с особенными от него назначенными купчинами, отчего как сам, так и эти его приятели получают себе превеликое богатство, а других никого к китайскому торгу не допускают».
Уже в 1714 году, на третьем году правления сибирского губернатора, Нестеров сообщал Петру о злоупотреблениях Гагарина, связанных со сверхприбыльным «китайским торгом». Еще больше доносов было отправлено в Сенат, но долгое время все попытки организовать расследование терпели фиаско – сказывалось покровительство всесильного Меншикова, да и царица Екатерина благоволила к деятельному сибиряку. Дела о взятках закрывались сенаторами, разоблачительные документы уничтожались.
Но Нестеров мог поспорить со своей жертвой в упорстве и непреклонности. В 1717 году он добился передачи следствия в руки специальной комиссии, составленной из офицеров лейб-гвардии. Первые результаты расследования, представленные царю, потрясали воображение: с 1713 по 1718 годы в результате махинаций сибирского губернатора казна недополучила свыше 300 тысяч рублей. Впору пришелся и Бухгольц, который так и не простил князю своего неудачного похода и активно способствовал его падению.
В 1719 году Гагарин был отстранен от должности, а в Сибирь для дополнительного расследования отправился уже известный нам майор-гвардеец Лихарев. Впрочем, судьба карьеры князя уже определилась: помимо прочего майору приказано было объявить в городах Сибири, что «Гагарин плут и недобрый человек, и в Сибири уже ему губернатором не быть». Отныне речь шла о самой жизни некогда всемогущего вельможи.На допросах в Сенате Гагарин настаивал на достоверности своих сведений о добыче золота и называл ряд жителей Тобольска и Яркенда, от которых он получал такие сообщения. Этих людей разыскали. Совершенно неожиданно показания этих людей опровергали все то, что утверждал Гагарин.Ему рассказывали, что золото добывают из Яркенддарьи под Яркендом, а про Амударью и не слыхали (.По их словам, выходило , что путь из Тобольска до Яркенда занимает около семи месяце. Гагарин сообщив Петру ложные сведения о месте добычи золота, показал ему и образец яркендского золотого песка, который он купил у жителей Тобольска и Яркенда. Это сообщение было также опровергнуто. Губернатору якобы продали китайское, а не яркендское золото.
На мой взгляд этот момент следует прояснения. Думаю, что Гагарин говоря о золоте Эркета не лгал. Вся путаница произошла из-за схожести названий городков.Царские сановники ошибочно считали, что река Амударья и золотоносная Дарья, на которой расположен «городок калмыцкой Эркет» — одна и та же река. В начале XVIII в. в Европе еще не было известно, что Еркет (Эркет, Яркенд) находился на одноименной реке Яркенд, которая хотя и начиналась недалеко от истоков Амударьи, но текла в противоположном направлении от нее, с запада на восток, и фактически была разделена с собственно Амударьей многими сотнями километров труднопроходимых горных вершин Тянь-Шаньского хребта. Тем не менее, большинство историографов занимающихся исследованиями этих экспедиций ошибочно полагают, что речь идет о джунгарском городе Яркенд в Восточном Туркестане (Восточной Бухарии). Но по всей видимости, учитывая расстояние «в пол-третья месяца не скорою ездой», Гагарин вел речь о г. Эркете (Еркете, Еркене, Яркенде, Джаркенте, Панфилове, Жаркенте) расположенная в Великой Бухарии. Отчасти, эта географическая ошибка стоила жизни сибирскому губернатору.
«Бухария» — термин, употреблявшийся в русских источниках для обозначения территории расселения узбекских и туркменских племен, известной под названием «Туркестан» (т.е. «страна турок/тюрок»). Наибольшее распространение термин «Бухария» получил в XVI-XVIII вв., когда им стали обозначаться все культурные области Центральной Азии. Причем тогда за территорией, подвластной Бухаре, закрепилось название «Великая Бухария». Название «Бухария» распространилось в европейской литературе, когда в Европе стали широко известны русские сведения о Центральной Азии. При этом название «Бухария» произвольно переносилось на все культурные области Средней Азии, даже на совершенно независимые от Бухары области к югу от Тянь-Шаня, которые в противоположность «Великой Бухарии» именовались «Малой Бухарией». Публикациям англичан научная география обязана тем, что название «Великая Бухария» было в XIX в. заменено термином «Туркестан». Таким образом термину «Великая Бухария», обозначавшему земли, населенные узбеками, подвластные им и образовавшие в составе Российского государства Туркестанское генерал-губернаторство, стал соответствовать термин «Русский Туркестан». В отличие от области с тюркоязычным населением, находившейся под китайским управлением, его начали именовать «Восточным» или «Китайским» Туркестаном, несмотря на то что в административно-территориальной структуре Китайской империи отсутствовал административный район, под названием «Туркестан».
Следует упомянуть еще об одной попытке Гагарина придать видимость правдоподобия своему обману.В письме амстердамскому губернатору Витсену он сообщал о находке золота у Ямышева озера в Сибири (Казахстане, близ Павлодара) и прислал золотой образец. Витсен отдал его на проверку в пробирную палату, по качеству оно оказалось похожим на гвинейское. Вероятно, на самом деле оно было китайским.Очевидно, Гагарин знал о предстоящем в начале года путешествии Петра по странам Западной Европы и предполагал, что при встрече с Петром, Витсен сообщит о содержании письма и покажет царю золотой образец. Современники обвиняли Гагарина в "мазепином намерении", попытке отторгнуть Сибирь от России и стать ее правителем. Ему нужно было заполучить для этого оружие и порох, а для этого нужно было организовать "вооруженные экспедиции". Если вполне очевидно, что Гагарин вводил в заблуждение Петра ложными сообщениями о золоте в Сибири, то для обвинений его в государственной измене прямых доказательств нет. Причины обмана для современников и для последующих исследователей оставались загадкой. Но и после ареста Гагарина, Петр не оставлял надежд найти яркендское золото, для чего и была организована экспедиция майора Лихарева.
Два долгих года провел Матвей Петрович в Адмиралтейской темнице. Первое время он отрицал свою вину, тогда к упрямцу были применены пытки. Вряд ли бывшего губернатора утешал тот факт, что одновременно пыткам и битью кнутом были подвергнуты и десятки его бывших подчиненных, арестованных Лихаревым в Сибири: коменданты, комиссары, дьяки. В декабре 1720 года князь сознался во всем (впрочем, в Тайной канцелярии по-другому и не бывало). В своем последнем письме Петру I он признал все обвинения («никакого ни в чем оправдания кроме виновности своей принести вашему величеству не могу»), отказывался от всего своего имущества и просил одного: помилования и разрешения уйти в монастырь до конца дней своих. Но Петр был последователен как в любви, так и в ненависти, и не прощал оступившихся любимцев. 14 марта 1721 года он подписал приговор: смерть.
Досталось и родным казненного. Сын его, также «изобличенный в лихоимстве», был разжалован в простые матросы и отправлен на действительную службу. В результате конфискации всего имущества вдова и невестка князя остались без средств к существованию – в казну отписали даже поместья, полученные ими в приданое. Канцлер Шафиров пытался хлопотать за них перед царем, но вскоре сам впал в немилость и едва не лишился головы. Слишком коротким был путь от ступеней царского трона до эшафота.
ЭПИЛОГ.
Виновен ли был первый сибирский губернатор в том, за что его судили и в итоге лишили жизни? Однозначного ответа на это вопрос не существует. Понятно, что несметные богатства князя имеют под собой криминальное происхождение, но ведь и сами традиции казнокрадства на Руси были слишком сильны. Но речь здесь о другом, по сути дела царь Петр Первый сам поручил Гагарину заниматься разграблением могил и казнил его фактически за то, что последний утаивал большую часть добытого могильного золота, используя для этого весь государственный аппарат. При этом, та часть, что поступала в казну выдавалась как добытое на золотых приисках Сибири. Когда же золотой поток стал иссякать, сибирский губернатор и обратил свой взор на Прииртышье, где как он видимо знал из старинных рукописей есть много не разграбленных курганов. В этом и заключался обман опальным вельможей Петра, не хотел он раскрывать до конца источник своего несметного богатства.
В то же время настораживает поспешность следствия, обилие документально неподтвержденных доносов, данных под пытками показаний. Слишком много было желающих свергнуть влиятельного вельможу, чего стоил один раздел имущества казненного! Кстати, по законам того времени фискал, доказавший предъявленные обвинения, получал половину конфискованного добра. Однако вряд ли ретивый Нестеров успел вдоволь насладиться свалившимся на него богатством. В ноябре 1722 года, спустя всего полтора года после казни Гагарина, обер-фискал, уличенный в многочисленных взятках и злоупотреблениях, был приговорен к колесованию.
Страсть Гагарина к скифскому золоту отразилась не только на судьбах участников экспедиций, но косвенно повлияла на исход Северной войны. Поход за джунгарским золотом И.Д. Бухгольца в Прииртышье пришёлся ряд важнейших событий не только Северной войны, но вообще истории первой четверти XVIII в. Поход начался, когда Россия перешла к наступлению на море, которое ещё оставалось под контролем Швеции, фактически лишившейся сухопутной армии по Полтавой. В августе 1714 г. умерла английская королева Анна, а год спустя, в сентябре 1715 г. - французский король Людовик XIV. Эти события способствовали ухудшению внешнеполитической позиции Швеции, которая в конце 1715 г. потерпела сокрушительное поражение в Штральзунде. Карл XII вернулся в Швецию, ресурсы которой таяли. Верный слуга русского царя, Бухгольц оказался в не лучшем положении, чем злейший противник Петра, однако судьба распорядилась их жизнями по-разному. Вернувшись из похода и пробыв год под следствием, Бухгольц узнал, что Карл XII погиб, Северная война начала неумолимо двигаться к своему завершению.
Но благодаря, в том числе и сотням пудов античного золота из скифских курганов была решена ключевая задача, поставленная Петром I — обеспечение выхода к морю и налаживание морской торговли с Европой. В то же время боеспособная армия, сложившаяся за годы войны, после её окончания пришла в полный упадок, а флот, построенный в большой спешке из невыдержанного леса, после смерти Петра закономерно быстро сгнил.
Кроме того, все плюсы, приобретенные Россией в результате войны, перечеркиваются огромными и экономическими и демографическими потерями. Как писал по поводу итогов Северной войны историк В. О. Ключевский, «Упадок переутомленных платёжных и нравственных сил народа … едва ли окупился бы, если бы Пётр завоевал не только Ингрию с Ливонией, но и всю Швецию, даже пять Швеций».