Помнится, на ЕНТ по биологии был такой вопрос: «Сколько раз в неделю надо мыть голову?»
Сколько мыть — не знаю. Но стричься, определенно, следует так часто, чтобы никто никогда не заметил: «О, ты постригся!»
Одна молодая, но очень перспективная подруга копирайтера решила креативно стричь людей.
Все дети как дети — мечтали стать космонавтами, банкирами, женами олигархов. А эта — Зверевым. То есть, данные-то наличествовали — грудь пологая (не мешала шоб), рост длинный, амбиции (стать Зверевым) и, естественно, худые добрые руки.
Собственно, ручно она превратила всех своих знакомых в мохнатых болванчиков. После чего, уже набитыми, принялась лохматить посторонних пассажиров в специальном заведении под кодовым именем: «Стрижкафе (дизайн причесок)». Никто, конечно, об амбициях девушки-Зверева не слыхал, но проходящие мимо, все же, уважительно побаивались доверять ей высочайшую часть своего тела. В общем, бизнес катился к приставке «прое-», народ не клевал, кайф не ловился. Вот тогда Наташа (допустим) и вспомнила про друга-рекламщика.
Тот с легкостью согласился — мол, хоть в печь, лишь бы меня не стригла. Ну очень кривативный копирайтер, надо заметить. Из общества анонимных придумщиков для русского проката («Двойной КОПец», и т. д.). В результате творческого порыва родился следующий продающий текст:
«СТРИЖКА на всю жизнь. Каждому десятому клиенту — бонусный МИНЕТ».
Текст, к слову, крутился во Вконтакте, на Мэйле, тематических мужских форумах, и где только не всплывал. Клиент попёр, точнее, ринулся. Мужской пол, говорят, садился с глупой такой ухмылкой, полной детского счастья и надежды. Парни ждали покорно. На все соглашались. Рассчитывались, и смотрели потом как на забывчивого гаишника, который сунул взятку за ворот, но не вернул права.
Наташа, естественно, ничего не понимала, тоже улыбалась кривенько и кивала, радостная, что всё так гладко идёт. Иногда, правда, молодеж задавала, гнусно хихикая, совершенно не понятные Наташе вопросы, вроде: «А какой я по счету?», «А бонус?». Или, дико лыбясь: «Ну вы жжете с рекламой!». Рекламщик божился и ответствовал сквозь налитые сурьезностью щщи: «Текст? Какой текст? Да нету там текста! Одно предложенице. Как о чём? О стрижке экспериментальной. Да ладно тебе! Всё пучком».
Счастливая Наташа искусно благодарила своего благодетеля. Хочется добавить: «Жили они долго и счастливо», но как-то скоро всплыл истинный мессадж. Нет бы порадоваться рекламному ходу, — в Наташе заговорил честный художник.
Слова его были: «Ты %*#(, что ли, $@^&*(?!»
С этими словами пролетели годы.
Наташа вышла замуж за программиста, родила ему сына, бросила стричь, располнела. Вдохновение её, заслышав детский плач, переставало. Учащались приступы мигрени. Наташа глотала аспирин по поводу и без, нередко взводилась до крика, подолгу глядела в пол. Муж, усталый от работы, ничего не желая видеть, все же, решил, что так будет спокойнее, и, следуя совету коллеги, записал «благоверную» в кружок рукодельниц. Там её подсадили на иглу и спицы.
Теперь соседи и родственники часто видели, как мамочка, склонившись над дитём, вяжет ему свой десятый красный шарфик. Кофточку. Рукавички. Чтобы под благовидным предлогом не посещать кружок, Наташе пришлось читать тематические журналы.
Жизнь плыла себе и плыла...
В один погожий ноябрьский день, в старом киоске печати, посреди стопок знакомых изданий «Вышиваем крестиком» и «Вяжем крючком», ей попалась на глаза обложка «Хэйр», где дама, роскошная шевелюра и заголовок: «Секреты Сергея Зверева»
Наташа заплакала.
Копирайтер печатался регулярно. Его идеи оказались весьма и весьма прибыльными. Он заработал имя, скопил капитал, открыл своё рекламное агентство и излучал исключительно позитивный свет. Люди тянулись к лидеру, но тот никого не подпускал близко, никому не доверял полностью, ни к кому не привязывался по-настоящему, никого не любил.
После каждой удачной сделки (подписания ли, сдачи) бригада строителей продаж собирались и распивали в баре, владелец которого — старинный знакомый — наливал за счет заведения.
После группового распития, обыкновенно, эти двое оставались и продолжали банкет. Владелец запирал дверь, доставал бутылочку «Журавлей», разливал точно по сто, и тогда, похлопав друг друга, они чокались: «За то, чтобы всё пучком».
После первой рекламщик любил вспоминать свой путь и начало, былое и молодость, любимую девушку («сумасшедшую парикмахершу») и тот случай с «минетом», из-за которого стали друзьями.
- Интре-е-сно, где она щас?.. — проговаривал он в пьяной задумчивости — Надо бы звякнуть. Э-э-эх... Надо бы...
Давай ещё по одной!