Режиссёр скандальной премьеры Алексей Учитель известен противоречивыми байопиками — это «Мания Жизели» (тоже про знаменитую балерину — Ольгу Спесивцеву) и «Дневник его жены» (о любовном многоугольнике Ивана Бунина). Вот и «Матильда» оказалась шкатулкой с двойным дном — подобно музыкальной безделице, в которой киношная Кшесинская прятала от тайной полиции любовные записки Николая. Зритель усреднённых чувств и разума увидит душераздирающую банальность о том, что жениться по любви не может ни один король. Тогда как зритель, искушённый жизнью, ещё раз убедится, что похоть сродни катастрофе, а история и блокбастеры — две параллели, которые, увы, опять не сошлись.
Мимолётная романтика, снятая с голливудским размахом, — догонялки влюблённой парочки в раззолоченной анфиладе елизаветинских покоев и полёт на воздушном шаре над феерическим Петергофом — может легко обмануть насчёт отношений цесаревича и балерины. Ввести в заблуждение может и одно-единственное лирическое отступление: когда Николай дурачится перед заливающейся смехом Матильдой, пытаясь прокрутить фуэте. Как ни крути, на первый план у кинопары проступают игра гормонов с одной стороны и остервенелая расчётливость с другой. Половина сцен, где наши герои вместе, — непременно альковные, сама интрига начинается с оголившейся груди Кшесинской на сцене Мариинского, прямо как у сестрицы Джексон в злополучном прямом эфире. И если наследник всё не решается узаконить свои сомнительные отношения, то чертовка на пуантах просто одержима устроить собственное благополучие за счёт короны. Недаром чуть ли не каждое её появление на глазах Николая режиссёр совмещает с роковым потрясением. Сначала это крушение императорского поезда, затем — нападение на цесаревича озверевшего от ревности гвардейца и, наконец, обморок царя на коронации.
История свидетельствует, что не было никакой драмы императора, принёсшего себя в жертву Отечеству и браку с карикатурной немецкой принцессой. Не было в действительности драмы покинутой гордой примы, не унизившейся до второстепенной роли любовницы. Последний русский царь всю жизнь вёл личный дневник — изо дня в день вплоть до трагического финала. Краткие эпизодические записи о Кшесинской встречаются там лишь на протяжении зимы и весны 1893 года и упоминают только прогулки и чаепития — чаще не тет-а-тет, а в дружеских компаниях. Тогда как Кшесинская в своём дневнике досадует, что никак не может склонить цесаревича испытать «блаженство любви»!
Общеизвестно, что настоящую любовь Николай нашёл в браке с принцессой Гессенской Алисой, принявшей в православии имя Александры Федоровны. Пятеро счастливых детей и взаимоподдержка «Ники» и «Аликс» в течение тяжких двадцати трёх лет кануна революции — такой пример супружества надо ещё поискать у нынешних первых лиц! В то время как Кшесинская, не охомутав наследника престола, успешно «залетела» и родила от его дяди — великого князя Сергея Михайловича, а замуж выскочила-таки за кузена цесаревича — великого князя Андрея Владимировича. (Последнего в премьере сыграл Григорий Добрыгин, в звёздном активе которого — роли в фильмах «Чёрная молния» и «Как я провёл этим летом», а также… обложка российского гей-журнала «Квир».) Короче говоря, дамочка из той категории, когда ты её в дверь, а она обратно — в окно. Уже в эмиграции Кшесинская заполучила титул светлейшей княгини Романовской-Красинской, хотя к аристократам Красинским и польской короне она имеет такое же отношение, как сегодня первый встречный казах — к Чингисхану.
Что до баснословных подарков Николая приме любимого балета — в том числе подаренного ей в фильме особняка, то нашим современникам трудно понять чисто царский жест. Трудно понять царя-мецената на фоне нынешних «спонсоров», которые за смартфон или совместный «отдых» в Анталье потребуют отработать весь курс Камасутры. Также не поймёт «современная молодёжь» слов императрицы-матери (в блистательном воплощении Ингеборги Дапкунайте) о том, что для семейного счастья надо потрудиться. По-русски говоря, стерпится — слюбится. Не зря глянец, Голливуд и даже клипы распоследних певичек рекламируют пресловутую любовь с первого взгляда, причём в обязательном комплекте с кабриолетом, пентхаусом и беспечной жизнью паразитов.
Собственно, исторические факты в «Матильде» до виртуозности дерзко перетасованы, перелицованы и гипертрофированы. Крушение императорского поезда и поистине чудесное спасение августейшей семьи действительно было. Однако задолго до знакомства наследника с Кшесинской и её прихода в театр. Случилась катастрофа вовсе не из-за пьяного мужика, застрявшего на рельсах с лошадью и телегой, а по причине технических недоработок железной дороги. Но, следуя шаблонам, какая может быть Россия без пьяного быдла?! Николаю II действительно пришлось иметь дело с одуревшим от страсти придворным, правда, Кшесинская тут ни при чём. В фильме явный намёк на инцидент, произошедший на императорской яхте, когда граф Северский в бешенстве на царский отказ одобрить его брак с некой еврейкой влепил пощёчину государю, а опомнившись, бросился к себе в каюту и застрелился. Единственным свидетелем происшествия стала Анна Вырубова, фрейлина и наперсница императрицы, так что вопиющий скандал удалось замолчать. По сей день узнать об этом можно только в неопубликованном дневнике Вырубовой, который хранится в Российском государственном архиве Военно-Морского Флота (Санкт-Петербург). И если железнодорожная катастрофа и нападение на Николая поручика Воронцова ещё могут сойти за режиссёрские находки, то коронация и Ходынка в фильме — бессовестный Голливуд. Кшесинской в Кремле и духу не было, царь не падал в обморок, а единственной неувязкой церемонии стало то, что с него на пол соскользнула бриллиантовая цепь ордена Андрея Первозванного. Увы, не падал на колени потрясённый народным горем Николай на Ходынском поле. Когда новоиспечённому царю доложили о том, что массовые увеселения обернулись страшной давкой с жертвами в сотни жизней, и он пожаловал на место трагедии, там уже всё было расчищено, играл оркестр и ликующая толпа пела «Боже, Царя храни!». После чего Николай вернулся в Кремль, где возглавил праздничный обед, а вечером танцевал на балу у французского посла.
Так что возмущение депутата российской Госдумы и известного радетеля памяти царя-мученика Натальи Поклонской можно понять вплоть до сцены с коленопреклонённым самодержцем. Финалом, который точно так же не соответствует истории, как и весь фильм, режиссёр будто сознательно подготовил себе реабилитацию в глазах новоявленных «черносотенцев».
Можно было бы возразить, что одно дело — история, а другое — её художественная трактовка. Например, Дюма-отец красиво фантазировал по мотивам родной французской истории. Однако, Россия — не Франция, не Англия и не Америка. Как метко сказано у Горького, французы во всём фокусничают: и в еде, и в любви... Поэтому среди французских классиков популярнее всех Дюма, а не Дрюон, например. Однако, русского человека фокусами не накормишь, он требует пусть и горькую, но правду. Поэтому среди русских писателей всему миру известен автор «Войны и мира», а, не Данилевский с его «Княжной Таракановой», например.
Тем более поразительно в столь противоречивой премьере стопроцентное попадание в главный образ. Не говоря уже о полном портретном сходстве с Кшесинской сыгравшей её польской актрисы Михалины Ольшанской. Кажется, неспроста к 100-летию Великой русской революции Алексей Учитель выпустил фильм о роковом влечении последнего русского царя к расчётливой красотке польского происхождения. Казалось бы, помимо пустяковых амуров Романовых бурная эпоха предреволюционной России даёт столько материала для колоссальных экранизаций… Ан нет! Догадка возникает, если вспомнить исторический парадокс: в руководстве Русской революцией евреев и поляков насчитывалось едва ли не больше, чем собственно русских. Отчего некоторые исследователи, в первую очередь — советский академик-диссидент Игорь Шафаревич — называют революцию 1917 года местью «малого народа» императорской России и лично Дому Романовых. Мол, евреи мстили за антисемитское законодательство и погромы, а поляки — за раздел Польши и присоединение её доброй половины вместе с Варшавой к России…
В итоге, несмотря на взбалмошность блокбастера, «Матильда» даёт пищу к размышлениям: о бездушной красивости (независимо от пола и рода занятий), её голом расчёте, змеиной изворотливости и катастрофической изнанке фанатической страсти. За неимением новых откровений на тему последнего царствования — уровня «Агонии» Элема Климова или «Цареубийцы» Карена Шахназарова — спасибо и на этом.
P.S. Благодарю за приглашение на пресс-показ компанию «Меломан» и кинотеатр «Lumiera Cinema (ЦУМ)».