Вот этот короткий пост в Facebook потряс до глубины души.
В Алматы, на перекрёстке улиц Байзакова и Казыбек би (Советской), сидит бабушка в инвалидной коляске. Цветункова Валентина Семёновна. Ей 86 лет. Всю жизнь она проработала врачом. За 200 тенге измеряет давление и уровень сахара в крови, и если показатели не в норме, даёт людям рекомендации. Автор поста отмечает, что она не просит милостыню таким способом, всегда гордо отказывается от денег, если ей предложить их просто так. Они привыкла всё зарабатывать свои трудом.
«Вы скажете, что таких историй много, – пишет автор поста. – Да, не буду спорить… Далеко не первая бабушка, которая оказалась в таком тяжёлом положении, когда дети и внуки оставляют старого человека без собственного жилья над головой. Попользовались, пока нужно было, и «выплюнули». Забегу вперёд, живёт она с родной дочерью, которая «промотала» все накопления и родительскую квартиру, и теперь содержит родную маму на грани выживания (не разговаривает, кормит отдельно от семьи, не даёт свободно ходить в ванную). Подумайте, человек просто хочет чаще мыться! Но даже несмотря на всё это, вы увидите аккуратную и опрятную женщину, образованную и с хорошим зарядом энергии и сил. Говоря об этом светлом человеке в коляске, нужно отметить, что она должна носить звание «Героя труда»: в свои 86 лет она не жалуется на правительство, не говорит о мизерной пенсии... На данный момент 73 тыс. тенге ей хватает на жизнь и на лекарства; и даже о своих отпрысках, которые не считают её членом семьи, она говорит с любовью... За плечами у неё 52 года трудового стажа! Задумайтесь, большинство женщин в 58 лет уходят на пенсию, а этот Человек с большой буквы, врач высшей категории, трудился до 84 лет, 52 года проработав в поликлинике в инфекционном отделении. На данный момент она просто физически не может продолжать заниматься врачебной практикой. Бабуля сидит на «рабочем месте» не в поисках помощи, не пытается вызвать жалость к своему существованию, она просто хочет общаться с людьми и получить возможность кушать что-нибудь вкусненькое. В день зарабатывает 600-800 тенге и покупает виноград, яблоки. Конечно, главное – она общается с людьми, ведь общение так важно старикам. Если вы будете проходить мимо и увидите бабушку, уделите ей 10 минут. Просто спросите: «Как дела у вас, бабуля? Как здоровье?». Если будет возможность, принесите что-нибудь вкусненькое, например яблочко. Вспомните своих бабушек и дедушек, можно потратить пару минут и сделать серую жизнь человека ярче…»
Стоит отметить, что при обсуждении данного поста в Facebook быстренько проявились родственники Валентины Семёновны – те люди, у которых она живёт. Они уверяют, что пожилой человек ни в чём не нуждается, и просят народ не беспокоиться:
Вроде бы, рациональные вещи сообщают родственники. Но, хм... как-то смущает их тон. Чувствуется, что так, чисто по-житейски, бабуля их, скорее всего, достала. Так бывает в жизни: когда молодая семья живёт своей жизнью, а тут старый человек, со своими причудами, с какими-то странностями, с этой неуклюжестью – то в ванной споткнётся, то газ забудет выключить, то дверь закрыть... Подсчёт съедаемых бабулей продуктов в таком несколько раздражённом тоне – тоже, знаете ли, показатель. Не надо быть большим психологом, чтобы заметить отношение, которым пропитаны эти строчки.
Наверняка, после появления всех этих публикаций в Фейсбуке они высказали своей бабуле всё, что думают по этому поводу. Что позоришь, мол, нас, и как тебе не стыдно, и т. д., и т. п. Сказала бы спасибо, что кормим и поддерживаем, а ты вместо этого на улице позоришься, портишь нашу семейную репутацию. А скорее всего, всё это было высказано в гораздо более жёстком тоне...
Вот так же подросший, возмужавший, окрепший юнец подчас снисходительно поучает родителей, по его мнению, безнадёжно отставших от жизни. «Достали. Надоели. Мешаете, лезете со своими советами, жить не даёте».
Так юный отпрыск, наслушавшись американского рэпа (либо русского с его площадным матом, неважно), снисходительно усмехается, когда бабушка ставит на старенький советский проигрыватель пластинку с песнями Кобзона, Магомаева или старого доброго «Дос-Мукасана». «Эй, ажека, ну что за отстой ты опять там включила?!»
Так юный, успешный, продвинутый «новый казах» за рулём двухсотого «крузака», купленного на тендерные откаты, раздражённо бибикает старому «жигулёнку». Этот дед из аула совсем обнаглел! Слишком медленно едет, на каждом переходе тормозит, да ещё и полосу не уступает...
У нас в Казахстане, кстати, любят японские машины. Я вот их не люблю. И тому есть определённые причины. Мало кто знает, наверное, что в Японии на протяжении многих веков (практически – вплоть до начала XX века) была распространена одна изуверская традиция, ярко отражённая в нашумевшем фильме 1983 года «Легенда о Нараяме». Традиция такая. Если престарелая мать или отец по достижении определённого возраста были ещё живы, то взрослые дети уносили их в высохший мёртвый лес у подножия горы Нарайяма. Там они оставляли маму или папу на съедение волкам, шакалам и горным коршунам, привыкшим к такой «подкормке» от людей и уже поджидавшим свою добычу. Считалось, что старик, отживший свой век, больше не нужен. Такой самурайский рационализм.
Посмотрев «Нараяму» ещё зелёным юнцом, я на всю жизнь проникся таким своеобразным чувством, которое... хммм... как бы это помягче сказать?
В общем, я никогда в жизни не покупал японские магнитофоны, кассеты, телевизоры или автомобили. Нет, конечно, я понимаю, что современные жители Страны Восходящего Солнца больше уже не отвозят своих стариков на Нараяму. Но в основе своей их традиция никуда не делась – очень многие жители Токио или Йокогамы поступают со своими бабушками примерно так же, как у нас в Аламты поступили с Валентиной Семёновной Цветунковой. Не случайно в токийских парках очень много пожилых бездомных – туристы не раз обращали на это внимание, и Ваш покорный слуга в том числе... Подобного вы не увидите ни в одном другом городе мира.
Старую больную маму – в лес, на съедение волкам. Кадр из фильма «Легенда о Нараяме»
Я – казах. И в моей крови, в моих генах закодировано совершенно иное отношение к родителям. И вот когда я вдруг замечаю в нашем обществе ростки подобного «японского» менталитета, когда я вижу, как дети-внуки доводят своих мам и бабушек до состояния, при котором им, как Валентине Семёновне, комфортнее находиться где-то на улице, чем дома, в кругу «любящих» близких... Когда я замечаю проявления подобного, извините, «японского» отношения к своим старикам – то я понимаю, что с этим обществом что-то не так.
Общество, в котором дедушки и бабушки вынуждены вот таким образом кормиться, или просто проводить время вне своих близких, из-за того, что этим близким они вдруг стали помехой, – это общество серьёзно больно. Больно настолько, что оно не имеет будущего. Если нашим бабушкам, нашим мамам больше хочется общаться с чужими людьми, с прохожими, чем со своими родными детьми и внуками, – это явный признак всеобщего морального, ценностного упадка.
Это – даже не «уят». Это что-то гораздо более страшное, опасное и омерзительное. Как раковая опухоль, этот вирус «нараямы» медленно разъедает наше общество изнутри.
Уже второй день специально приезжаю на тот перекрёсток, но не нахожу бабушку там. Может быть, она не приходит из-за дождя. Но она обязательно придёт. Призываю всех алматинцев, да и вообще всех наших казахстанцев, кто окажется в этом городе по каким-нибудь делам, обязательно найти эту бабушку и подумать, как можно помочь ей. Помочь не только яблочком или виноградом, хотя и это, конечно, не помешает. Нам надо помочь в главном, нужно найти какой-нибудь выход для этой бабушки и для других, таких как она. Какой выход? Наверное, главное, что общество может сделать –
это сделать нетерпимым, недопустимым, неприемлемым такое отношение к старикам. Сделать так, чтобы земля горела под ногами у всех, кто так относится к своим бабушкам и родителям. Чтобы на них смотрели как на прокажённых. Чтобы им нигде, никогда не подавали руки. Чтобы ни в офисе, ни в цехе, ни в кругу друзей – нигде они не были своими.
Надо безжалостно вытравливать любые проявления «нараямы» в нашей жизни. Если наше общество сможет выработать в себе иммунитет к этой раковой гнили – то мы можем рассчитывать на сохранение своего национального кода. Если же нет... Тогда, увы, я не завидую поколению наших детей. В таком случае лет через 30 о так называемой «казахстанской идентичности» (про которую у нас теперь так много говорят) можно будет забыть.
Канат Асылжанов