Трайбализм и агашизм – как гиря, прикованная к ногам. Что мешает Казахстану успешно развиваться
Говоря о тридцатке самых конкурентоспособных стран, до которой нам вроде бы уже совсем недалеко осталось, о европейских ценностях, о развитом гражданском обществе и других красивых картинках из светлого будущего, многие наши ораторы лицемерно умалчивают (или романтично забывают) про то, что тормозит и тянет Казахстан назад
«Я аргын», – сказала кроха
Да – они стыдливо умалчивают про это. Хотя это – не то чтобы какая-то совсем древняя архаика – во всяком случае, при Абае и при великих биях такого не было. Тогда у казахов была степная демократия. Нет, это – вполне современные атрибуты нашей жизни, без которых нельзя себе представить сегодняшний Казахстан в принципе. Трайбализм и агашизм – неизбежные спутники, это часть жизни общества, которая проявляется на всех этажах: от элит, которые, собственно, являются основой и опорой этого в стране, до обычных людей, повсеместно встроенных в это на ментальном, бытовом, карьерно-профессиональном и даже на детском уровне.
Кстати, детский уровень особенно показателен с точки зрения воспроизводства системы: практически каждый ребёнок у нас, у казахов, чуть ли не с детсада может абсолютно чётко сказать, кто он: найман, жалайыр, торе, аргын, албан, шапырашты, керей, или кто там ещё...
Чёрная кость или белая
С одной стороны, вроде бы и неплохо: ведь это история твоего рода, твоей фамилии. Это то, чем всегда гордились мы, казахи – знание семи поколений своих предков, всех тех, от кого ты произошёл, тех, которые составляют ствол твоего генеалогического древа. В принципе, лично я – и как этнический казах, и как представитель рода Жалайыр, выросший в изумрудных предгорьях Джунгарского Алатау под Талдыкорганом, – не вижу ничего плохого в знании своих корней. Это замечательно, это прекрасно, если знание своего рода рассматривать просто как личный исторический багаж. Как в Шотландии, например: потомки кельтов знают и гордятся тем, что они потомки кельтов. Прекрасно же: волынки там, трубы, все эти пения в этнодеревне под аккорды старинных песен за кружкой местного эля... Самобытность, история, древности всякие; красота, в общем.
Но нет, этой этно-красотой у нас всё не ограничивается. Жизнь в Казахстане выстроена сложнее. Она организована так, что наше прошлое абсолютно конкретно, предметно влияет на настоящее. Родовое самосознание у нас выше простого этнокультурного «я» – и не потому, что мы вот такие особенные, а потому, что вовлечённость конкретных родов в структуру власти определяет влияние этих самых родов на различные сферы жизни.
Недавно стал свидетелем, как пожилые дяденьки в жаркий день сидят в кымызхане и обсуждают: почему всю власть сконцентрировали в своих руках представители «қара сүйек» (так называемая «чёрная кость»), тогда как в старые времена, как они говорят, основы управления всегда находились в руках у «ақ сүйек» («белая кость», т. е. включая род Төре). Вот, слушал я всё это, попивая холодный кумыс за соседним столиком, слушал и ужасался, как на полном серьёзе можно обсуждать такие вещи. Грустно стало. Очень. XXI век на дворе, а у нас, господа, подумайте только... Какая архаика, какой мрак. В те времена, когда космические корабли бороздят просторы Вселенной, у нас здесь... хм... у нас здесь на полном серьёзе выясняют, кто у руля должен стоять: белая кость или чёрная.
Вспомнилась мне в этой связи поездка в Африку, в Экваториальную Гвинею в составе одной совершенно безбашенной группы Free Travellers. Чего мы там только ни насмотрелись, каких только червяков ни пробовали, и каких только костей нам ни показывали. Вот для них там – наверное, да, такие разговоры актуальны. Но чтобы у нас...
Какой мрак, господа.
И ведь если бы это были всего лишь досужие разговоры каких-то акаскалов, которым всё равно о чём болтать. Однако дедушки не глупости болтали! Суровая правда нашей жизни – в том, что отдельные роды действительно решают очень многое. Жизнь регионов вообще нельзя без этого представить.
У нашего президента есть такая практика: ставить акимом области человека из другого, не местного рода. Такое принципиальное противодействие трайбализму. Но к чему это приводит, мы все знаем. Новый человек всегда «автоматически» приводит в регион всю команду, всех своих. И начинается! Местные – те кто остался – занимаются интригами и подсиживаниями. Начинаются обиды по признаку «свой / чужой». Проходит какое-то время, аким себя показывает с определённой стороны, и тогда какие-нибудь представители местных элит говорят новому боссу, к примеру, вот так: «Человек твоего рода (замакима, скажем) обижает наших. Ты это зря, зря ведёшь себя как хозяин, всё равно ты в этом регионе человек временный, ты только гость».
Если новый аким продолжает гнуть свою линию, начинается дальше – больше. Подсиживания, «подставы», громкие скандалы, уголовные дела, разоблачения... И если новый босс не смог выстроить балансов и найти каких-то компромиссов с местными князьками и «баями», то всё завершится не лучшим образом для него.
Примеров – сколько угодно.
Трайбализм как системное явление, разумеется, – это не вещь в себе. Он выходит на высшие уровни управления государством. Представители различных родов там, в высших эшелонах власти, живут в состоянии вечной конкуренции, вечного соперничества и «перетягивания одеяла». Каждый из них знает, что поддержан элитами своего региона, соответственно – он должен представителей этих элит прикрывать, продвигать и поддерживать. Бизнес конкретного региона (люди преобладающего в регионе рода) пользуется поддержкой своих влиятельных «агашек»; те, в свою очередь, делят сферы влияния с «агашками» других регионов и родов. Всё это в совокупности формирует такую кашу, в которой крайне сложно высмотреть контуры какого-то современного, гражданского, цивилизованного общества. Очень наглядно такая система отношений проявляется в процессе «распиливания» бюджета, распределения государственных проектов, проведения тендеров по госзакупкам, привлечения государственных инвестиций и так далее.
Последний вагон
Агашизм как явление является прямым продолжением и органической составляющей трайбализма. И пока мы существуем в такой системе, где многое или всё определяется твоим «цветом кости», – пока мы живём в такой системе координат, агашизм будет неизбежен. Потому что именно «агашки» (влиятельные, негласные закулисные дирижёры) в конечном счёте и являются центрами влияния, точками опоры в этой системе. Подчеркнём: не акимы, не начальники правоохранительных органов и даже не генпрокурор, а именно «агашки» определяют для каждого участника системы степень его влияния, меру его вовлечённости в процессы распределения и конечный объём дивидендов. Что с теми, кто не вписывается в эту модель, в Казахстане не церемонятся, – это все прекрасно видели; недавние угрозы целому начальнику местной полицейской службы Шымкента тому свидетельство. Не вписался в систему отношений, не договорился с местными «агашками», не вышел на какой-то компромисс – не обижайся. Тебя сожрут.
Наверное, я не очень сильно ошибусь, если скажу, что мы живём в обществе абсолютно архаичном, близком к средневековой модели организации. Внешний антураж, все эти красивости вроде ЭКСПО, Универсиад или красивых, свежеотстроенных городов, таких как Астана, – он прикрывает, но не отменяет этой средневековости. Более того: в ней всем удобно. Тебе удобно жить, зная, кто твой покровитель и насколько он влиятелен. Удобно встроиться в систему, работающую «под» твоим покровителем, и наслаждаться жизнью. У тех, кто встроился – гигантские возможности, им все пути открыты. Не косячь уж слишком сильно, не воруй уж слишком нагло – и всё, мир у твоих ног. Головокружительный взлёт таких персон, как Бишимбаев или как недавно посаженные вслед за ним Джакупов-младший сотоварищи, наглядное подтверждение этому наблюдению. А у тех, кто ещё не успел встроиться или не нашёл себе «агашку», есть стимул быстрее встроиться и найти.
Среди выпускников моего универа незадолго до окончания ходили обычные для этого периода разговоры: кто куда, кто чем планирует заняться. И тот пессимизм, с которым мои однокурсники говорили об этом, тогда поразил. Мало кто надеялся добиться какого-то успеха и продвижения своими знаниями. Все разговоры были лишь о том, «кто поддержит», «кто продвинет», «кто поможет». Те, у кого таковые были, правда, этого особо не афишировали, отшучивались, отмалчивались. Однако, по прошествии лет я вижу, кто из них куда встроился. Встроились и достигли, без преувеличения, многого. Успехов вам, пацаны, на этом удобном пути. Не способности и не талант в нашем обществе определяют успех, увы, а кое-что другое.
И мне тоже, не скрою, в становлении бизнеса помогли. Поддержали земляки. Теперь, при возможности, я их тоже поддерживаю. Таковы принципы системы, такие у нас правила игры – не я их придумал, и не мне их отменять. Грустно только за то, что в этой нашей удобной средневековости мы со временем не заметим, как безнадёжно и навсегда отстанем от поезда цивилизации.
Вон, последний вагон уже пролетает мимо! Но запрыгнуть на подножку нет сил. Гиря, прикованная к ногам, не пускает.
Канат Асылжанов