- Я бездарность. Без-дар-ность, - Дина всхлипнула, лежа на полу. - Мне 24. Цукерберг в моем возрасте был уже миллиардером. Я никто и.. звать никак. Я не умею.. ничего, - она икнула.
Она лежала на полу пьяная, с красивыми как у авиньонских девиц на картине Пикассо глазами, а Самат ее как мог утешал. Дина конечно лукавила: западная магистратура, хорошая работа в банке, эффектная внешность - хрупкая невысокая брюнетка с каре, большим глазами и довольно-таки тугой попой.
- Ну, будет тебе. Причем тут Цукерберг.
- Притом.
- У тебя слишком высокая планка, вот что я тебе скажу, дружище.
- Нет. Это у других низкая, - Дина надула губки. Вместе с пьяным прищуром это выглядела так забавно, что Самат не смог сдержать улыбки.
- Хорошо. Я всегда считал, что ты станешь великой... ээ... кем?
- Что кем?
- Кхмм, ну кем ты хочешь стать?
- Великой писательницей. И замуж за Бегбедера.
- Он же старый.
- Ну и что? Я люблю его.
- Хорошо. Тогда ты напишешь великий роман и выйдешь за этого развратного старого француза, - приобняв ее за плечи, Самат провел рукой, как бы очерчивая грандиозные жизненные перспективы, которые ждут Дину в будущем.
Дина слабо улыбнулась. "Ты лучший друг на свете" - она пробормотала, вытирая слезы.
- Давай смотреть какой-нибудь фильм?
- Давай.
- Ты выбирай, а я за чипсами.
Самат ушел на кухню. "Да, недурно Куралай живет" - подумал он, оглядывая навороченный кухонный гарнитур из хорошего дерева.
Подруга Дины Куралай в срочном порядке уехала к родителям домой в Атырау - здоровье папы резко ухудшилось - и попросила Дину присмотреть за ее котом на эти три дня. Дина предложила Самату устроить киномарафон с ночевкой, а сама внезапно напилась вина (пьянела она быстро) и расплакалась.
Никогда до Дины еще Самат не встречал человека, который бы плакал и страдал от отсутствия гениальности. Она приводила пример Моцарта, Галуа, Лермонтова, Ксавье Долана, да много кого. А себя всерьез считала ничтожеством. Познакомились они случайно - на дне рождении общего знакомого из алматинской околохипстерской тусовки.
Дину Самат считал самой важной из "подруг", даже не так, подруг. В их дружбу он верил всерьез. С ней было интересно, хотя иногда у Самата проскальзывали крамольные мысли о ее заднице. "Грудью я в отца" - вздыхала Дина. Это была чистая правда.
- Ну что, может Властелина колец все части?
- Гоу.
Через час Дина блаженно сопела на настеленной на полу корпешке, а Самат, в одиночку досмотрев первый фильм, осторожно укрыл ее и лег на диване рядом.