Один из самых крупных инвесторов в Казахстане, который инвестировал в целый ряд образовательных объектов, начиная от садиков, школ и заканчивая университетами, рассказал о том, почему в последние 2 года он инвестирует миллиарды тенге в отрасль, из которой пока нельзя получить прибыль.
- Ваш пример очень важен для бизнеса, год назад вы решили инвестировать порядка 5 млрд тенге в частную школу «Тамос», инвестировали еще в ряд образовательных объектов. Хотелось бы, что бы вы дали несколько советов тем, кто хочет инвестировать в образование и образовательные проекты. На что смотреть? Чего опасаться?
- Во-первых, рынок еще не структурирован. Государство не установило четких правил, потому что не хочет выводить образование из сферы своего полного контроля. ПОКА. Например, у школ, университетов есть статус Образовательного учреждения. Они по законодательству освобождены от налогов, поэтому доходность в этом сегменте достаточно высокая. Но государство не довело все до логического конца, сказав А, не сказало Б. Есть запрет на изъятие любых видов дивидендов из образовательных учреждений. Соответственно, когда вы инвестируете в любое образовательное заведение - это дорога в одну сторону, вы даете деньги, но назад ничего не получаете. Поэтому, это пока не инвестиции, а спонсорство, меценатство, называйте как хотите. Потому что классическое определение инвестиций гласит - “инвестиции это отказ от потребления в настоящем, в пользу потребления бОльшего в будущем”. А если нельзя изымать дивиденды, то о каком потреблении большего может идти речь?
Рассчитывать бизнесмену на рост стоимости, мифической капитализации образовательных учреждений, чтобы потом перепродать? Я не представляю другого бизнесмена, который затем купит гораздо дороже обьект, не приносящий денег, чтобы затем перепродать объект другому дураку (смеется – прим.автораJ).
Перепродажа и игра в капитализацию здесь не работает. Любая капитализация бизнеса строится на основе текущих доходов, который бизнес генерит. Ты смотришь на доходы бизнеса, и понимаешь, готов ли заплатить цену, которая вернется в течение 5 или 10 лет. Важно, чтобы была база, от которой «можно плясать». А когда образовательное учреждение генерит условно ноль, то базы нет. Поэтому я вошел в образование 10 лет назад не как в бизнес-проект, а скорее как в социальный проект, став одним из учредителей частной школы Haileybury Almaty (Хейлибери)
- Значит, инвестиция в «Тамос» - это не первый опыт. Можно подробнее об открытии школы, которая, наверное, является одной из самых дорогих в Казахстане?
- Причина банальна – нужна была школа, в которой можно дать образование своим детям. Дети многих казахстанских бизнесменов с детства учились за рубежом, в Англии и моя дочь не исключение. Но в какой то момент, мы как родители поняли, что теряем своих детей, потому что они становятся «не казахстанцами». Центром их жизненных интересов становится другая страна и другая культура, не Казахстан. Они просто не видят себя в нашей стране, не хотят возвращаться и по сути мы поняли, что ментально растим граждан другой страны, другого общества.
И чтобы избежать такой ситуации, группа бизнесменов объединилась и решила создать школу в Казахстане, чтобы никуда своих детей не отправлять. Проект обошелся нам дорого – порядка 60 млн. долларов. Я инвестировал чуть меньше 10 млн.долларов США. Это была не инвестиция, а спонсорская помощь. Хейлибери достаточно прибыльная школа, но я до сих пор не видел возврата инвестиций, поскольку как я говорил – сфера образования не подразумевает вывод доходов. По сути, это был мой первый опыт соучастия в создании успешного проекта в образовании.
- А почему год назад случился «Тамос»?
- В 2015 году я познакомился с основателями школы «Тамос», которые предложили сотрудничество. У них было много учеников, школа переполнена и необходимо было строить новую. Несмотря на то, что опять же вопрос возврата прибыли не решен законодательно, мы все равно решили “инвестировать» в этот проект. Потому что, есть понимание того, что рано или поздно этот вопрос решится. Конечно, это сказка с неизвестным концом, но уже по заявлениям министра образования, депутатов, можно понять, да и у общества началось складываться понимание что в образовании нужно отдавать больше свободы частной инициативе.
И когда этот вопрос все-таки решится и начнется приватизация или другие формы сотрудничества с частным бизнесом, тогда уже будет поздно заходить на этот рынок. Поэтому я решил войти в этот сектор раньше. Плюс у меня очень много задумок по реформе системы образования в целом и лучше всего это реализовать в “своих» объектах.
- Насколько я понимаю, вы делаете системные шаги, а не разовые покупки. Какие объекты вам еще интересны или вы проинвестировали в последнее время?
- После «Тамоса» ко мне обратились основатели Eurasian International School. Эта школа находится в Алматы, сами основатели инвестировали в нее 5,5 млн.долларов. Для завершения проекта им также нужен партнер, поэтому мы приняли решение войти в него, потому что у школы хорошая перспектива и мы хотим, чтобы проект смог успешно достроиться.
Также у меня сложились хорошие отношения с президентом предпринимательного университета ALMAU. Речь шла о спонсорской помощи, которую мы оказали, а затем мы уже начали обсуждать возможность вхождения в состав учредителей ВУЗа. Но этот вопрос пока остается открытым. В целом, у нас на “прицеле» пару университетов, с которыми мы так или иначе ведем переговоры. Фактически можно выстроить замкнутую систему, в рамках которой можно внедрять инновации, экспериментировать и создавать что-то интересное в сфере образования. Это большое поле для творчества.
- Вы не просто инвестируете, а принимаете очень активное участие в образовательном процессе и много изучаете опыт ведущих стран. Возможно ли создание в рамках государственного образовательного стандарта внедрение опыта той же Финляндии?
- В прошлом году я пригласил большую группу преподавателей, членов родительского комитета и экспертов в Финляндию, где мы наладили хорошие отношения и изучили финский опыт для внедрения его в Казахстане. В ноябре, в рамках нашей поездки в Японию по изучению системы кайдзен, мы специально встречались с ректором Нагойского университета, изучали японский опыт и в этом году планируем посетить Сингапур и Южную Корею.
Так как сфера образования – это консервативная сфера, для начала мы хотели изучить разные подходы в ведущих странах, затем обобщить этот опыт и выбрать, что можно внедрить, а что нет в наших образовательных объектах.
Скажу сразу, не все подходит нашему менталитету и мы хотим избежать радикализма. К примеру, в Японии очень жесткая дисциплина и высокие требования к детям, но у них это естественная культура жизни, а для нас это стресс. Недостатки азиатской системы в том, что у них очень сильны точные науки, но решить креативную задачу для их людей - большая проблема. В этом плане наши дети более креативные и это нужно сохранить. То есть, мы взяли 2 полюса: на одной стороне финское образование с его полной свободой, а с другой стороны – Сингапур, Корея, Япония, где царит жесточайшая дисциплина. И нам нужно найти свое, слепое копирование не будет правильным.
- Многие считают, что наша казахстанская система требует радикальных изменений в своих подходах и организации учебного процесса. Хотелось бы узнать ваше мнение.
- Системы образования во всем мире консервативны, просто где-то более, где-то менее. Но нужно помнить о том, что государство смотрит на образование еще и на как на социально стабилизирующий фактор. К примеру, если сделать систему экономически более эффективной, то куда девать армию учителей? Это ведь огромная безработица, и это актуальный вопрос и для Казахстана. Это тоже одна из причин почему в нашей стране идет медленный процесс. Именно поэтому государство идет путем переобучения учителей на рабочем месте, а не путем простого увеличения экономической эффективности. Плюс нужно понимать, что у разных слоев населения разный уровень развития из-за разницы к доступу к разным благам, в том числе, и к Интернету. Но я рад, что в Казахстане есть понимание, что только благодаря образованным людям мы можем поднять разные отрасли на новый уровень. Это факт.
Конечно, то, что государство “держит на шее” очень много государственных школ и ВУЗов – это большая проблема. Причем и ВУЗы, и государственные школы сами по себе прибыльные, просто эта прибыль оседает в карманах ректоров и директоров этих школ. А если бы это был частный сектор, все это было бы более прозрачным, платились бы налоги и в этом был бы ощутимый плюс для экономики и профессионального рынка учителей.
Я думаю, что мы все это прекрасно понимаем, но нужно время для того, чтобы это понимание переросло в конкретные шаги.
Я сам стронник того, чтобы не критиковать то, что я не в силах изменить или на что я не могу повлиять, лучше улучшать то, что в твоих силах. Именно поэтому я пытаюсь создать систему, которая охватывает все образовательные объекты и где я могу помочь создать что-то интересное и полезное.
- Вы очень терпеливый инвестор, раз уже сейчас решились войти на этот рынок. Хотелось бы, чтобы вы стали примером для других и поделились опытом в этой сфере. К чему должны быть готовы те, кто хочет инвестировать в образование?
- Когда я инвестирую, то планирую минимум на 5-10 лет. То есть я понимаю, что в течение 5 лет я не увижу никакой финансовой отдачи от образовательных объектов. Повторюсь, нужно понимать, что в системе образования нет возможности изымать прибыль и те, кто “инвестируют” в эту сферу должны хорошо планировать свои финансовые вливания и играть вдолгую.
Вторая проблема – это образовательный государственный стандарт. Он очень негибкий и его нельзя нарушать. При этом он делится на 2 вещи: обязательную и факультативную части. Факультативная часть очень маленькая по сравнению с обязательной частью. Бизнесмены могут играть именно с факультативной частью, но при этом большого поля здесь тоже нет, поскольку нагрузка на ученика итак огромная. К примеру, если ученики учатся 6 часов в день и если добавить еще 3 часа факультатива, то 9 часов – это реально большой перегруз.
В “Тамосе” мы пришли к тому, что школа дает не только знания, у школы должна быть миссия которая должна быть шире чем просто давать знания. Для этого нужно понимать, что является самым важным. Что ждут от нас родители?
Во-первых, это безопасность. Это первое требование, которое касается всего: трансортировки, правильной среды в школе, чистого воздуха, чистой воды, полезной еды, атмосферы. В наших силах довести эти стандарты безопастности и гигиены до европейского уровня. Они не завязаны на государственный образовательный стандарт.
Второй момент, где нет никакого государственного стандарта – это отношения между стейкхолдерами: родителями, учителями, учениками, а также администрацией. Нужны регулярные встречи всех сторон, целый комплекс, который должен создать правильное коммуникационное поле между всеми участниками. Чтобы не было никакого антогонизма. Это очень важный момент, который помогает улучшить нам учебный процесс.
Третье направление, которое мы хотим улучшить и которое не зарегулировано госстандартами – это адаптивность школьников к жизни. При школе мы создаем и хотим создать много мастерских, кружков по интересам и т.д. С одной стороны это возможность развивать таланты и творческий потенциал детей, а с другой стороны – возможность бизнесу увеличить доходы от неучебного процесса. И многие курсы могут быть интересны также родителям – шахматные клубы, психологические курсы, к примеру. Мы хотим создать среду в которой бурлит активность и общение. Кроме того, у нас появляется много зданий, спортивных площадок, которые в школьное время работают, а потом пустуют. Почему? Если все это тоже является частью городской инфраструктуры, которая может быть полезна для горожан, особенно тех, кто проживает рядом с нашими школами. Мы хотим сдавать в аренду танцевальные залы, актовые залы, футбольные, баскетбольные поля и даже бассейн во вне школьное время.
Наши спортивные объекты будут дешевле. Мы хотим чтобы наши школы не были отдельно стоящими бизнес-объектами, а стали частью живой городской инфрастуктуры, которой можно пользоваться. Следовательно, мы должны пересматривать всю инфраструктуру школы для двойного назначения.
- Фактически можно улучшать все, что не касается госстандарта обучения.
- Именно. Не нужно критиковать госстандарт, сначала измените то, что можно изменить и улучшить вокруг него. К примеру, у меня есть идея создать на уровне университетов и школ «Яблочную лигу» по подобию «Лиги плюща» в США. И эта лига фактически – транслятор моральных стандартов. Вузы, которые входят в эту лигу должны соответствовать этим стандартам. В свою очередь мы хотим дать людям общественную гарантию, что те учебные заведения, которые вошли в лигу, избавились от коррупции, взяточничества и обладают действительно высокими стандартами обучения, с высокой этикой преподавания. Мы хотим создать институт доверия на рынке образования и возможно более 90 процентов ВУЗов не войдут в нее. Им нужно быть к этому готовыми.
- Вы также активно инвестируете в бизнесы, ориентированные на IT продукты и услуги. Как вы оцениваете насколько система образования сейчас готова к IT решениям?
- Если говорить про IT, то я прошерстил почти все, что есть на рынке и могу сказать что на самом деле очень много делается. К примеру, Тамос подписал договор с проектом «Британика». Это система, которая предоставляет школьникам только проверенные данные и факты по учебной теме, много образовательных, интерактивных онлайн ресурсов. В интернете ведь очень много непроверенной информации. Компания также выпускает учебники, которые уже адаптированы под казахстанские стандарты. Это первое направление.
Есть также компания Bilim land, которая оцифровала все казахстанские учебники, более того, на их базе они сделали видео, аудио и интерактивный контент. И по подписке этим ресурсом могут пользоваться как учителя, так и ученики.
Могу сказать, что ресурсов, которые обеспечивают учебный процесс контентом в Казахстане – много. К примеру, есть уже приложение «Кунделик», онлайн-дневник со множеством сервисов, есть также приложение, разработанное в КТЛ и которым пользуются много школ. Я бы сказал, что именно в IT продуктах и сервисах в системе образования спячки нет точно. Эта сфера, где многие предприниматели уже реализовывают проекты – продукты и услуги, которые облегчают жизнь ученикам, учителям, родителям. Не все знают или пользуются ими, поскольку не во всех школах есть скоростной интернет. Благодаря таким сервисам и продуктам, у учителей появится навык каждый день работать с техникой, культура работы с компьютером.
- Насколько на ваш взгляд, Министерство образования активно работает с частными компаниями? Ведь решение различных инфраструктурных проблем может взять на себя бизнес через разные проекты, к примеру, ГЧП?
-Систему образования я не стал бы делить на черное и белое, там много оттенков серого. Да, много делается. В некоторых случаях очень много делается частным сектором и немного государством, в других – много государством и мало частным сектором.
Но в целом, чтобы сподвигнуть огромную инертную массу, а это порядка 2.8 млн детей школьного возраста, 7.4 тысяч школ, порядка миллиона человек, занятых в сфере образования, нужно время и энергия.
К примеру, когда мы вышли в МОН РК с вопросом, можно ли реализовать те или иные идеи в нашей частной школе, нам сказали: «Без проблем», берите статус экспериментальной школы, защитите концепцию и вперед.
Думаю, сейчас министерство образования как никогда открыто для диалога с частными хорошими инициативами.
- У вас нет четких гарантий того, что рынок откроется и станет полноценной бизнес-средой. Более того, я знаю, что у вас четкая позиция относительно каких-либо отношений с государством, а сама сфера образования под государственной монополией. Почему тогда вы все-таки решились как инвестор активно войти в этот сектор?
- Если знать в какую сторону меняется мышление, то несложно предугадать в какую сторону пойдут изменения. Когда человек вступает на правильную тропу, то ты знаешь причинно-следственную связь и последовательность шагов. Если государство встало на эту тропу, я знаю куда она ведет. Здесь не повернешь обратно. Если ты начал разворачиваться в сторону трехязычия, если ты начал разворачиваться в сторону IT-продуктов, пришло понимание, что государственные школы неэффективны, если общество уже сыто по горло коррупцией в учебных заведениях, выход только один – приватизация и либерализация.
Чтобы создать условия для бизнеса государство должно выйти с рынка и дать пространство частной инициативе. Другого выхода нет. Не надо быть волшебником, чтобы четко предугадать следующие шаги. Другой вопрос, что бизнес не должен сидеть сложа руки и ждать государства, есть много сфер в образовании, которые можно и нужно улучшать уже сейчас. В тот момент, когда этот рынок станет свободным для конкуренции, нужно чтобы эта «домашняя работа» была сделана и ты на тот момент уже был конкурентоспособен, а не так, что рынок объявят свободным, а после этого ты начинаешь что-то делать, ведь это начинают делать все, и у тебя нет никакого временного преимущества. Сено нужно заготавливать летом, то, что зима наступит – это ведь 100 процентов. Понятно, что нужно немного подождать, но зачем ждать первых снежинок, чтобы сено готовить?
Это нужно делать сейчас. По сути, можно улучшить все, помимо гостандартов, и когда изменят или либерализуют госстандарт – все, ты будешь готов. А пока улучшай менталитет преподавателей, родителей, инфраструктуру, учебные материалы, оттачивай учебный процесс и тд.
- Чтобы вы хотели бы добавить сами, что считаете наиболее важным в подходе к обучению в своих образовательных проектах?
- Мы очень плотно изучаем важный вопрос- куда придет образование в будущем во всем мире? Мы пытаемся предугадать, куда все придет.
И мы для себя поняли, что неважно каким будет будущее, важно, чтобы твои ученики смогли к нему быстро адаптироваться. Поэтому обучение должно быть адаптивным. Ученики должны быть уверены: «Неважно, что случится в будущем, каким бы оно не было, мы к нему готовы».
Ведь можно готовить специалистов по робототехнике, а потом работотехника окажется пшиком, будет занимать сотую процента от мировой экономики и мы поймем, что ошиблись в своих ставках. Так действовать опасно.
Поэтому мы считаем, что более правильно готовить человека к любым ситуациям, и тогда неважно какая технология выиграет в будущем, человек сможет себя найти в экономике. Такой подход подразумевает постоянную работу над собой, любознательность, гибкость мышления, креативность и работу в команде. Это те навыки, которые помогут в будущем, вне зависимости от того, какая технология будет, какие реформы.
Ведь сейчас знания твердые, а нужно иметь жидкие знания. Твердые – это те, которые ты применил или нет, а жидкие знания – это то, что можно постоянно применять и пополнять. Знания должны быть как ручей, из которого ты можешь постоянно брать новое, свежее.
Твердые знания уйдут в Википедию, Британику и т.д., нужно – зайдешь и почитаешь и ими бессмысленно занимать свою память. Я считаю, этот подход и будет в авангарде.
- Частные школы естественно будут иметь свой ценник. А можно ли развить финансирование родителей, если они хотят, чтобы их дети могли учиться в таких школах? Почему на ваш взгляд рынок образования не интересен тем же финансовым институтам, в частности, банкам. К примеру, у нас на рынке более 100 продуктов по кредитованию покупки автомобиля, при этом только 2 образовательных кредита. Что это за диспропорция?
- В мире есть всего 2 уравнителя шансов. Первый – это револьвер Кольта, который изобрели американцы. Второй великий уравнитель шансов – это усилия и дисциплина. Независимо от своего происхождения, если ты прилагаешь усилия и есть дисциплина, у тебя нет преград. Мы все привыкли думать материальными категориями: нужно людям дать хорошие учебники, дать хорошие школы, дать то - дать се, все время… дать, дать, дать. На самом деле, если у человека есть мотивация, он сам все возьмет. Я не сильно переживаю по поводу доступности частного образования, если честно, потому что я сам за свою жизнь не получал никаких льгот, все что мне было нужно, я взял сам благодаря своим усилиям и дисциплине. И 90 процентов моих знаний были получены самообразованием, ни школа, ни университет не дали мне много знаний.
В образовании есть феномен – бесплатное образование мало ценится, за него нужно платить. Важно чтобы в обществе были разные виды школ, разные вузы, разные цены. А вот если их нет, то человек имеющий деньги, просто уезжает заграницу и оплачивает развитие чужой системы образования.
К примеру, у меня мечта построить финскую школу в Казахстане, просто чтобы она была. Со временем, возможно появится школа по сингапурской, японской модели. Все цветы должны цвести. Понятно, что кто-то скажет, вот вы построили финскую школу, но не каждый себе может ее позволить, но извините, эта школа и не для каждого сделана. А тот, кто хочет финскую школу, найдет способ быть в ней. В образовании как на прилавке супермаркета должен быть большой ассортимент продуктов, выбор, разные цены. Плохо, когда его нет.
Проблема в том, что люди отсутствие в себе мотивации и желания заменяют тем, что кто-то должен сделать все доступным. Вместо того, чтобы перепрыгнуть какую-то планку, люди все время пытаются ее понизить. А что снижать? Не хочешь высоко прыгать, вот есть государственная школа, просто перешагни без усилий. А хочешь развиваться, расти, стараться, то вот тебе частные школы на любой вкус. Прыгай, потому что планку снижать для вас никто не будет.
Наше общество привыкло к патернализму, ждем что нам кто-то должен все дать. А вопрос, а что ты делаешь для себя сам, мало кто себе задает. Если мы хотим изменений во всех сферах, то нужно изменить свое мышление в первую очередь и тогда все изменения произойдут быстро.
- Один из важных аспектов на мой взгляд это переосмысление роли родителей, их отношения к образованию своих детей. Как вы видите их роль в учебных заведениях?
- Современное образование подразумевает участие всех заинтересованных сторон, родителей в том числе. Родители боятся будущего, поэтому пытаются напичкать детей новыми знаниями которых у них нет, новыми предметами, но ведь не факт, что они правы в выборе. Часто родители и учителя хотят ДАТЬ знания, в то время, как знания можно только ПОЛУЧИТЬ. Если ребенок не захочет, он их просто не примет. Это тоже самое, что насильно кормить ребенка – у него либо несварение будет, либо ненависть к этой еде.
На западе родители очень вовлечены в процесс обучения, потому что они понимают, что школа состоит из 2 частей: образования и воспитания. В семье дается 30 процентов образования и 70 процентов воспитания, в школе пропорция наоборот. Мы не хотим в конце получить образованных циников, образованных нелюдей. Избежать этого можно только если наладить тесное общение между учителями и родителями. Иначе никак, иначе у детей просто начинают конфликтовать принципы. Поэтому однозначно, школа и родители должны работать вместе.
Любые реформы, которые мы хотим сделать в нашей школе, мы пытаемся в первую очередь объяснить родителям и мы не хотим использовать метод большинства при решениях. Все решения мы должны принимать единогласно. Да, это долго, потому что нужно преодолеть много недопонимания, но если кто-то против, значит нужно объяснить до конца, а не просто продавить решение.
Компромисс – это худшее что возможно в конфликтующих сторонах, ведь это соглашение двух сторон по чуть чуть проиграть, когда можно найти решение где обе стороны могут выиграть. Мы либо принимаем решение, где оба выигрываем, либо не принимаем решение. «Большевистская психология», когда решения принимаются большинством, а меньшинство расстреливается, нам не нужна. Такая психология просто обречена на самоуничтожение.