Только ленивый не писал о старых девах. И вот сейчас он, то есть она, ленивая Морфея выложит все начистоту и добавит ложку дегтя в эту бочку сарказма.
Говоря о старых девах, все как-то начисто забывают о том, кого же называли старыми девами раньше. Разве имеют что-то общее современные разбитные бабенки, прошедшие, простите, и Крым (как бы это не звучало), и Рым, и прочие прелести современной жизни с нежнейшими и целомудреннейшими тетушками века девятнадцатого или с героиней "Покровских ворот" - изысканной, как мадригал, тетушкой Костика?
Разве угасают современные тетки в пустых постелях с томиком любимых стихов с засушенной розой от своего первого возлюбленного, орошая слезами девическое свое ложе? Нет, они сортируют, презрительно поджимая губки, своих недохахалей, как холостяк, выбирающий из груды грязных носков наиболее чистые, они живут, прожигая жизнь и, следуя законам нового времени, берут от нее все, что можно взять.
Хотите старую деву? Вот она - тетушка Питтипэт из "Унесенных ветром":
"Тетушку при крещении — это произошло шестьдесят лет тому назад — нарекли Сарой Джейн Гамильтон, но уже давно, с того самого дня, когда обожавший ее отец, заслышав быстрый легкий топот маленьких ножек, внезапно придумал ей прозвище, никто и никогда не звал ее иначе, как Питтипэт. С этого второго крещения прошло много лет, внешность тетушки претерпела роковые изменения, и прозвище стало казаться несколько неуместным. Маленькие ножки тети Питтипэт несли теперь слишком грузное для них тело, и разве что склонность к бездумному и несколько ребячливому лепету могла порой воскресить в памяти, забытый образ живой шаловливой девчушки. Тетя Питтипэт была теперь кругленькая, розовощекая, сереброволосая дама, страдающая легкой одышкой из-за слишком туго затянутого корсета, ее маленькие ножки, втиснутые в чрезмерно тесные туфельки, с трудом могли покрыть расстояние свыше одного квартала. При самомалейшем волнении сердце тетушки Питти начинало болезненно трепетать, и она бесстыдно ему потакала, позволяя себе лишаться чувств при каждом удобном и неудобном случае. Всем и каждому было известно, что обмороки тетушки — не более как маленькие дамские притворства, но, любя ее, все предпочитали об этом умалчивать. Да, все любили тетушку и баловали, как ребенка, но никто не принимал ее всерьез — никто, кроме дядюшки Генри.
Самым излюбленным занятием тетушки было почесать язычок; она любила это даже больше, чем вкусно покушать, и могла часами добродушно и безобидно обсуждать чужие дела. Не будучи в состоянии запомнить ни одного имени, ни одной даты или названия места, она постоянно путала действующих лиц одной разыгравшейся в Атланте драмы с действующими лицами другой, что, впрочем, никого не вводило в заблуждение, так как никто не был настолько глуп, чтобы принимать ее слова на веру. К тому же ей никогда и ее рассказывали ничего по-настоящему скандального или неприличного, так как, невзирая на ее шестидесятилетний возраст, все считали своим долгом оберегать целомудрие этой старой девы, и благодаря молчаливому сговору ее добрых друзей она так и осталась на всю жизнь невинным, избалованным старым ребенком". http://book-online.com.ua/read.php?book=9406&page=82
Напряженка нынче со старыми девами. Старых полно, а вот деву днем с огнем не сыщешь. А уж старую деву...