@Кемешев
Жарко. Запах сосновой смолы витал даже над узкой асфальтовой дорожкой вдоль здания санатория.
На первом этаже прохладно. Я приехал за родителями. Повернул направо и налево в бар, чтобы через него выйти к берегу соленого озерца.
За стойкой дебелая барменша с бесцветными глазами и флегматичным лицом. В углу расположилась компания цыган.
Братишка городского барона, а это был он, с пухлыми щечками и тонкими усиками сорвался с места и подбежал ко мне. Черные блестящие волосы взмокли от обильной жратвы и выпивки.
Вытирая рукой мокрый рот, он закричал:
-Ты куда прешь? Не видишь заказано! - Он сверлил меня черными как угольки глазами.
- Пошел вон щенок, - ответил я, - где хочу, там и хожу, здесь все мое.
- Твое?? Я же говорю – заказано!!
-А мне по-барабану! – Дергай пока цел!
Я вышел через всегда открытую летом дверь напротив входа в бар и пошел к озеру. Искупался.
Через пару часов втроем с родителями мы вышли за территорию. Из джипа вылезли двое матерых цыган и окликнули меня. Родители сели в машину.
-Че надо? – спросил я.
-Земляк, подожди, давай разберемся, что случилось?
-Ничего не случилось. Ваш сосунок дернулся не по делу. Скажите спасибо, что я не грохнул его в этом баре!
-Да ты че борзый такой? Думай, что говоришь. - Цыгане изучающее смотрели, взвешивая, что предпринять.
Я сделал шаг вперед.
-Запомни – где хочу, там и хожу в любое время дня и ночи! А вот вы пассажиры! Один момент и приедете!
Цыгане насторожились.
-Ладно, братан, зачем ссориться, он же молодой, погорячился. Давай не будем.
-Не погорячился, а давно по тыкве бестолковой не получал.
Я развернулся и уехал. На следующий день цыганенок приехал ко мне домой с Давидом. Армян начал жевать, типа непонятка вышла, Вася извиниться желает. Из нагрудного кармашка на рубашке цыгана виднелась котлета баксов. Рожа у него была красная и растерянная. От вчерашней наглости ни следа.
-Ладно, прощаю, - сказал я. – Больше так не делай, а то земля с тебя спросит, понял?
-Да я вас уважаю, - пролопотал Вася, - извини братан.
-Я тебе не братан Вася. Живи и пшел вон отсюда, пока я добрый.
Буквально через год Вася двинул кони при невыясненных обстоятельствах. Был слух, что его отравили.
В городе знали, что эта семейка по-крупному торгует героином. Они построили громадные дома с высокими окнами из цветных стекол в готическом стиле. Все схвачено, за все проплачено. Жили припеваючи лет тридцать. Барону было под полтинник, и он решил легализоваться.
Лева открыл бизнес, крышанулся не по-детски и закоррумпировал городских монголов. Все знали Леву, и Лева знал всех.
Но Лева всех терок по жизни не прочухал. Верхние монголы решили зачистить регион и маякнули фас красным.
После длительной секретной операции воровская кодла, за исключением главаря – монголы не тронули его, угодила в капкан.
Лева взвыл от ненависти и отчаяния. Он хватался за прутья железной клетки и стенал – угрожал, взывал к божественной справедливости, пускался в слезливые рассуждения о мудрости монгольских законов и обычаев, о том, что он жил ради этого города и больше всего на свете любит лошадок.
Увы, карты сброшены, в игре на заманку шмак вытянул путевку в монгольскую академию, в которой нет тюремного капеллана.
