«Как же не хватает позитива! Где бы подзарядиться?» - подумала я, собираясь в филармонию. И тут же усмехнулась, ведь в программе нынче реквием, то бишь заупокойная служба. Но делать нечего, билеты куплены еще пару месяцев назад, и нельзя вот так взять и не пойти на вечер классической музыки. Тем более, что такие имена как Нуржамал Усенбаева и Марат Бисенгалиев могут поднять даже больного и заставить его пройти через город пешком на концерт.
Исполнялись произведения одного композитора – Карла Дженкинса. И, надо сказать, невеселый тон был задан сразу. Первым прозвучало произведение, написанное в память тети маэстро. Солировал на скрипке Марат Бисенгалиев. Вообще, симфонический оркестр – это что-то невероятное. Если бы я сидела с закрытыми глазами, то подумала, что звучит кобыз. Дальше тема была подхвачена по очереди всеми участниками оркестра и получилось нечто… Похожее эту часть Александра Деспле и при этом совершенно казахское кобызовое.
Далее было что-то более объемное из трех частей. Первая – как зима Вивальди. Такое же грозовое и необратимое. Потом зазвучало «Айттым салем, Каламкас» Абая, но в таких вариациях, что показалось, что это как «лети, лети, лепесток, через запад и восток, через север, через юг…». Вот влюбленные здесь, а вот они уже в замке, и это уже Тристан поет Изольде на Абаевский мотив, а потом ветер понес дальше, и перед глазами кадры старого итальянского фильма и уже комиссар Катани кому то говорит слова любви, и снова вихрь подхватывает мелодию и она уже в прериях, в Большом Каньоне, в вересковых полях, несется через рожь и пшеницу, и снова Айдар поет Ажар… Третья часть напомнила кюй Махамбет. Может даже то, с чем она созвучна, имеет другое название, но для меня звучало только «Махамбет». Это несущиеся кони, битва, гибель и снова стремительное движение…
После антракта начался непосредственно сам Реквием. Из тринадцати частей. Я знаю, что когда я умру, заупокойной службы в католической церкви с хором не будет. И все-таки чисто гипотетически хочу, чтобы прозвучала первая и последние шесть частей Реквиема именно Дженкинса. Те, от которых я сознательно отказываюсь, на мой взгляд, больше «от головы». Этакие размышлизмы на тему бренности и суеты бытия. В голову приходят очереди за всякими справками о смерти, массовый закуп на стол и прочее. Зато остальные семь частей прочувствованы сердцем и ложатся прямо в душу. Они дают уверенность того, что смерть – это естественный процесс. А плачь и горе, по сути, совершенно не уместны. Никто не плачет над занесенными снегом полями. Они взошли весной, созрели летом и дали какие-никакие плоды. Пришло время и вот это уже просто оболочка – сухая солома. Перемежение с японскими хайку в точку, ведь там отношение к смерти несколько отличается. При этом в Японии лучшая медицина и высокая продолжительность жизни. И ведь что интересно. У всех народов вне зависимости от вероисповедания – хоть у представителей наиболее многочисленных конфессий, хоть у малых племен отдаленных островов – есть свое представление о том, что нас ждет за гранью. Но, по идее, мы же там все встретимся, как в фойе театра, вне зависимости от чего-либо. Наверняка известно только одно – конец ждет каждого. И это не горе. Для кого-то - «отмучился», кто-то скажет «так и надо, наконец-то». В любом случае это необратимый этап хоть для Запада, хоть для Востока. А Дженкинс наполнил это таким светом и радостью, что… Нет, приближать искусственно момент не буду, но вот страха и ужаса после музыки этого композитора уже нет. Последняя часть «Пэрэдайз - Рай» так вообще наполнена такой благодатью, что сердце переполняется любовью и спокойствием. Обратите внимание на партию арфы. За ангелов на небесах говорить не буду, но это лучшее, что я когда-либо слышала в исполнении этого инструмента.
Есть такая сказка «Ходячий замок» Дианы Уинн Джонс. По ней японцы еще сняли мультфильм, но книга (ха-ха, ну надо же J) гораздо интереснее. Так вот в ней колдун Хоул живет в доме на курьих ножках – ходячем замке, из которого есть выходы в разные реальности. В одной из них он называет себя кудесником Дженкинсом. Мне кажется, что Карл Дженскинс – как раз и есть тот самый колдун. Он так лихо перемешивает в своей музыке разные части света! Причем иногда не только нашего. В какой то момент в сознании стали всплывать кадры из «Людей в черном».
Жалко, что не запомнила имена исполнителей на японской флейте, арфе, да и вообще всех, кто был в оркестре и хоре, играл на трубе и всевозможных ударных инструментах. Большое вам спасибо за вечер!