И еще одно...
СПАСТИ ДРАКОНА
Хмурое небо с быстро летящими набухшими облаками, казалось, опускается на заросшую густым лесом долину. Тяжелые молнии лениво купаются в тучах, временами освещая ослепительными сполохами, гранитные склоны. Огромные редкие капли выбивают глубокой пыли под ногами султанчики. Духота, стоящая уже третью неделю, каждый день готовится разразиться то ли скоротечной летней грозой, то ли долгожданным освежающим ливнем. Однако скупые капли, которыми небо делится с землей, не приносят ни свежести, ни даже влаги. А половина их вообще высыхает, так и не успев коснуться дороги.
Тяжелая кольчуга в такую погоду имеет только одно преимущество. Тому, кто не носил ее, никогда не понять того чувства облегчения, свежести и бодрости, которое охватывает все тело, когда кольчугу, наконец, снимаешь вечером. Но до вечера еще далеко, и всаднику остается только с нетерпением ждать появления очередной корчмы. А от зноя кольчугу можно прикрыть плащом. Снимать кольчугу сейчас, на тракте, почти самоубийственно. Нападения рыцарь не боится – меч и рука еще никогда не подводили, а вот пущенная со спины стрела может, как минимум, принести много неприятностей. Против арбалета, конечно, не устоять даже его кольчуге, тайну хитрого плетения которой унес с собой в могилу один из лучших кузнецов королевства, но, в конце концов, даже самый тяжелый доспех можно пробить из мушкета, а здесь, в близости от логова дракона, даже арбалет, скорее, фантазия. Разбойники здесь шалят больше по мелочи, опасаясь гнева страшного господина. И рыцаря трогать, скорее всего, не будут.
Всадник едет небыстрым шагом, который опытному глазу выдает искушенного путника, не обремененного лишними деньгами, и жалеющего своего коня. Посадка показывает, что путешественник куда реже ходит пешком, чем на коне, длинный двуручный меч, притороченный к крупу коня слева и щит справа, однозначно определяют воина, а простой герб на щите заставляет наблюдателя ухмыльнуться и покинуть укрытие.
Кусты шевелятся, и справа из густых зарослей, ярдах в тридцати позади рыцаря на тропинку выезжает второй всадник.
Первый поворачивает голову и одергивает поводья. Конь останавливается на месте, продолжая перебирать передними ногами, копыта выбивают из пыли тяжелые облачка. Рыцарь поводит плечом, и запыленный плащ сползает с кольчуги, обнажая правую руку. Тяжелая кожаная перчатка ложится на изящную рукоять легкого тонкого меча.
Выдержки хватает у обоих, и пока лошади сближаются, ни один из всадников не произносит ни слова. Первыми тишину нарушают кони. Они тянут друг к другу морды, пофыркивая, прядают ушами. В жару приходится нелегко и лошадям.
- Надвигается буря, милорд, - разговор начинает тот, кто догонял.
– Стоит поторопиться, иначе можно насквозь промокнуть.
- Что-то я, сударь, не верю в бурю этим летом. Скорее, в суховей. Или в то, что снега зимой нам так и не придется увидеть.
Глаза воина теплеют, но руку с меча он не убирает.
- Не забудьте об июльских грозах. Они никогда не проходят мимо.
- Так же говорили в этом году и о майских заморозках. Поэтому, сударь, о погоде пусть говорят те, кто за нее получает полновесную монету. А последние годы, например, мой колдун за предсказания погоды не берется. Кстати, и в будущее заглядывать отказывается. Поэтому я тебя не знаю.
- Простите, милорд. Я взял на себя смелость догнать Вас на Вашем пути. Надеюсь, Вы не воспримете это как чрезмерную наглость.
- Ты меня знаешь, сударь?
- Нет, мне знаком Ваш герб. И, честно сказать, мне льстит, милорд, что Вы зовете меня сударем. Я простолюдин.
Тот, кто догонял, склоняет голову в учтивом поклоне.
- Разве не бывает достойных простолюдинов? Я стараюсь относиться к людям с уважением до тех пор, пока они сами не добьются обратного. Хотя, надо сказать, сударь, что многие этого добиваются. Многие.
- Вы слишком добры к людям, милорд. Хотя, кто я такой, чтобы пытаться учить Вас жить. Позволите, милорд, сопровождать Вас в деревню? Я хотел бы с Вами поговорить.
- Можешь ехать рядом, сударь. Только, раз так складываются обстоятельства, я использую тебя не только в качестве собеседника – как видишь, я без оруженосца. А ты местный, сможешь мне помочь. Как мне звать тебя?
- С радостью услужу Вам, милорд, ведь служить Вам – честь для любого. Отец назвал меня Джоном, люди не возражают. Добавляют только иногда, что я Джон из чащи.
- Я буду звать тебя Джоном.
Рыцарь кивает головой и прикрывает плащом плечо, дергает поводьями. Конь поворачивается и все тем же неторопливым шагом идет по дороге. Второй всадник поворачивает лошадь, догоняет воина, занимает свое место – справа и чуть позади.
* * *
- Ты говорил, что тебе знаком мой герб. Откуда? Ведь я приехал издалека.
- Я знаю. Я увлекаюсь генеалогией старых родов. Ваш – один из старейших. Да, пожалуй, и из самых известных. А фак на королевском щите ни с чем не перепутать. Только, я так и не знаю, Вы действительно имеете право говорить с королем, не подбирая слов? И использовать при этом любые жесты? Книги об этом пишут очень скомкано.
- Да уж. Повезло пращуру. С другой стороны, кто бы еще мог рискнуть не только показать фак Черному королю, но и выйти с ним на поединок? Так что, привилегия заслуженная. Хотя, насколько я знаю, последний раз ею пользовался мой прадед, когда старый король собирался поднять налоги. За что и пострадал. Налоги король поднял, а деда отправил на северную границу.
- Зато на севере Ваши предки заслужили того, что о них слагали легенды.
- Поверь, на севере этого добиться куда проще, чем в столице. Слишком мало рыцарей. Слишком много ужасов. И дед, и отец со своими братьями много сделали для местных крестьян. А старший из братьев моего отца даже плавал с рыбаками до вечных льдов. Впрочем, об этом ты тоже мог прочитать, стоит ли повторяться? Может быть, лучше расскажешь о себе?
- Хорошо, милорд, если Вам это будет интересно. Я местный, тут, по левую руку, за лесом, наше сельцо. Учился у местного пастора. Учеба, правда, закончилась, когда пастор ушел поговорить с драконом, уже лет десять назад. Перебивался случайной работой, последние года два живу в лесу.
- Разбойничаешь?
- Нет, какой из одиночки разбойник? Иногда помогаю крестьянам – охраняю обозы. Иногда сопровождаю одиноких путников. Этим и кормлюсь.
- Охраняешь? Драться тебя тоже пастор учил?
- Да, самую малость. Я же простолюдин, кто же возьмется меня учить искусству фехтования. Мне по руке крестьянское оружие, - он положил руку на торчащую под рукой дубинку,
- Дубина, плетка, кистень, праща. Хотя, честно говоря, не скажу, чтобы они были хуже меча или лука.
- В умелых руках и прутик может превратиться в меч. Поверь, я повидал умельцев. Когда остановимся на ночлег, можем размяться. Думаю, у хозяина постоялого двора найдется место размяться.
- Милорд, для меня будет честью получить у Вас урок. Об этом я потом смогу с гордостью рассказывать своим внукам. Кстати, до корчмы осталось уже меньше пяти миль, можно прибавить шагу, быстрее попадем на ужин.
Всадники понукают коней…
* * *
- Милорд, Ваша техника великолепна! Я восхищен.
- Твоя выучка, Джон, выше всяких похвал. Я не помню, чтобы когда-то встречал хоть кого-то, кто смог бы столько выстоять против меня. Пожалуй, я не рискнул бы поставить деньги на себя, если бы решил выйти с тобой на поединок.
- Оставьте, милорд. Ставка всегда разжигает азарт, Вы выиграли бы с легкостью. Интересно, что о Вас говорит Ваш учитель?
- Сожалею, Джон, но он уже давно ничего не говорит. Он принес мне тяжелую весть, и мне пришлось убить его два года назад. В честном поединке. Это было единственное, что я мог ему дать – честный поединок. Любой другой был бы казнен на месте. Но не будем об этом. Наверное, наш хозяин уже приготовил ужин. Пойдем, Джон…
* * *
- Милорд, я встречал много путников. Кто-то заезжал сюда по денежным делам. Попадались женихи. Несколько человек проходили и проезжали нашими местами согласно обету. Но настоящего рыцаря мне встречать пока не пришлось. Почему Вы здесь?
- Джон, я не делаю из своей поездки тайны.
- Дракон?
- Да, Дракон. Это так заметно?
- Милорд, зачем еще может прийти в наши края настоящий рыцарь. Только, простите меня за смелость, может быть, можно будет Вас отговорить?
- Нет. Это мое решение, мой обет. И только мне надлежит распоряжаться им. Мне или моему отцу. Но сейчас и он на это не способен. Поэтому поверь, милый Джон, этой темы нам с тобой касаться не стоит. Лучше расскажи мне о вашем Драконе то, что знаешь. Он действительно так ужасен, как о нем рассказывают за морем? Или это просто сошедший с ума разбойник, который убивает людей? Что говорят о нем здесь, прямо под его замком?
Джон постучал костяшками пальцев по столу, трижды сплюнул через левое плечо и, взяв щепотку соли, бросил ее за спину.
- Дракон, действительно ужасен, милорд. Боюсь, за морем не знают и половины того, что знаем мы. А самое страшное, милорд, заключается в том, что стоит рыцарю убить дракона, и скоро победитель занимает место дракона. Это страшно, но человек медленно, день за днем, год за годом превращается в дракона – вечного хозяина этих земель. Через пять лет его невозможно отличить от дракона. Через десять лет еще остается шанс спасти его душу. А через двадцать лет на совести нового дракона уже столько злодеяний, что он уже не может рассчитывать на спасение. Так учил меня мой учитель. Как раз лет десять назад он ушел к новому дракону. Рассчитывал, что сможет его переубедить. Он не вернулся. И никто и никогда не вернулся еще от дракона. Поэтому я стою на этой дороге. Помогаю путникам. Стараюсь защитить слабых. И стараюсь не пропускать никого к дракону. Мне кажется, пастор понял бы меня.
* * *
«Джон, наивный ты мой Джон. Твой учитель понял бы тебя, можешь поверить. Он вернулся, только не к тебе. Два года добирался он до Северных краев, рассчитывая встретить меня. Встретил. Вот только, он слишком долго ждал, чтобы рассказать мне правду. А когда рассказал, было уже поздно. Поэтому он и поплатился. Мне было горько убивать его. Но не убить я не мог. И не мог не прийти».
Воин в тяжелой длинной кольчуге, с поножами, в длинных пластинчатых перчатках и шлеме с высоким навершием и решетчатым забралом бросил на повороте очередное зернышко на выщербленные и опаленные камни пола. Из уходящего вдаль коридора чуть слышно потянуло горячим. Тихо брякнули камни драгоценной чешуи.
Рыцарь остановился и прислушался. Дракон даже и не собирался скрываться. И он явно готовился встретить рыцаря на том конце длинного и темного коридора.
- Ждешь… - тихо прошептал рыцарь. Развел в стороны и резко свел руки, потянулся на ногах, проверяя, чтобы ничего не помешало во время боя. Подтянул ремешок шлема. Сжал кулаки и резко выпрямил пальцы.
- Ну, подожди еще немного. Я иду, - с легким шелестом воин вытянул из-за спины тяжелый меч, взял в левую руку широкий и длинный нож. Легким сторожким шагом, в любой момент готовый к выпаду, он двинулся узким коридором.
- Я преодолел четыре перевала и два моря. Я потерял лучших друзей и своих слуг. Я оставил позади много хороших людей. Многие умерли. Многих я обманул, а это иногда хуже, чем смерть. Я пришел, чтобы убить Дракона. Я пришел, чтобы спасти Дракона. Я уже совсем рядом, папа.