У многих из моего поколения, если не у всех, были в молодости, как мы их тогда называли - кумиры. Я уж не говорю о героях детских любимых книг: д,Артаньяне, Чингачкуке или мустангере Морисе Джеральде из «Всадника без головы».
Посвящаю тем... кем мы хотели стать, кем мы восхищались, и отсвет чьей жизни, так или иначе, падал и на нашу.
Таким был для меня в юности Че Гевара - «команданте» Че», максималист, революционер и мученик. «Прошел неясный разговор, Как по стеклу радара, Что где-то там погиб майор Эрнесто Че Гевара; Он был ответственным лицом Отчизны небогатой, Министр с апостольским лицом и бородой пирата…» Заметьте, не портит даже - «ответственным лицом».
Позже, с пробуждением, наверное, национального самосознания, поскольку «наша тема: «огонь, зола и трава», в моей жизни появился Чокан Валиханов -отважный путешественник, разведчик, эрудит и…неженка, сибарит, ценитель тонкого юмора и тонкого французского белья, гаванских сигар, любимец дам; художник, писатель.
«Чокан Чингис улы – пиши, Поэты встанут…» (Бахытжан Канапьянов).
Потом меня объял, поразил и увлек Ораз – Мухамед, сын султана Ондана, известного в истории как Uzun Okty - Длиннострелый. Кто не знает, прошу любить: «Авраз - Магмет Анданович», наследник хана Тауекеля, принц, инфанта, ханзада, похищенный воеводой Даниилом Чулковым, прозванного казаками «Deli Danial» (Бешеный Даниял). «Царевич Салтан» прожил всю сознательную жизнь на чужбине: владел "Касимовским ханством» Московии, дружил с Борисом Годуновым, был побратимом легендарного рыцаря Сапеги. В Смутное Время решился на отчаянный побег на Родину с пятьюстами сарбазами с пищалями, пушками; вероломно убит Лжедмитрием II. За смерть его отомстил самый близкий друг, крещеный ногайский мурза князь Петр Ураков, отрубив голову подлому Лжедмитрию.
Что было бы, думал я тогда, если бы Ораз-Мухамед вернулся домой со своими джигитами, вооруженными огнестрельным оружием; может история моей Родина пошла по – другому, по другой кривой, вернее прямой, вертикальной…
Но сопровождал меня всю жизнь, будоражил сознание с ранней юности до зрелого возраста Mandoky Atlan Kongur – потомок древних кыпчаков, рыцарь, ученый, беззаветно любивший Казахию. Кем же он был, какой след оставил в истории?
Мандоки Иштван (Атлан) Конгур (1944.02.10.-1992.08.26) – выдающийся ученый-тюрколог двадцатого века, автор фундаментального труда об остатках кунского (кыпчакского) языка в венгерском языке и множества других уникальных по содержанию и необычных по научным выводам трудов по истории, культуре и языку тюркских народов. Умер на творческом взлете внезапной смертью в 1992 году на Северном Кавказе и похоронен, согласно его последнему желанию, в Алматы. Казаки называли его ласково «Қоңыр». Это имя стало знаковым в казакском обществе в 80-90 годы прошлого века. Был он потомком мадьярских (венгерских) кыпчаков. О нем невозможно писать без пафоса, только в превосходной степени.
Сочетание слов в заглавии поста точно отражает суть этой удивительной, называй как угодно: архаичной, но гениальной личности. Представьте себе человека с цельным тюркским сознанием, который ощущал себя не венгром, кем он был по рождению и по паспорту, и не «казахом», как о нем писала казакская пресса в 80-е годы, а именно - Тюрком. Саха и чуваши считали его своим, в Стамбуле и Анадолы принимали его за турка, башкиры и татары приветствовали его стоя, кумык Бадрутдин оплакивал его после смерти как сына своего народа, казаки похоронили его на своем священном Кенсае. Он пришел к нам словно из глубины веков, когда наши предки осознавали себя единым целым, сыновьями Красного Волка, живущими под одним Вечно Синим Небом, поклоняющимися великому Тенгри, созидающими могущественный Тюрк Эль. Чингачкук, наверняка, не был последним могиканином на берегах Онтарио и у подножия Скалистых гор, но он был последним носителем духа могиканства. Иштван Коныр Mandoky, как и Мустафа Чокай, был одним из последних носителей духа Истеми и Бумына. Духовное объединение всех тюрков было мечтой всей его жизни, смыслом его существования.
Родился он в городе Карцаг (Қарсақ, степная лисица) - «стольном граде кыпчаков», центре этнической провинции Нодькуншаг (Великая Кумания) в Венгрии. Предки его, куны (кипчаки) из племени Toksoba рода Jalair были Atkamineri (Правящими Всадниками) Великой Кумании. Название подрода Mandoki происходит от названия родового жайляу Mandyk (в значении manai - ainala)
Кыпчакский воин Ченгеле (Ченгеле Богар-хат, Венгрия). Реконструкция Хорвата Ференца.
Жили когда-то в средние века в Венгрии братья-кыпчаки Konur и Sokur (Sokur, по-казакски «слепой», возможно - «одноглазый»), сыновья батыра Kulan из рода Jalair, племени Toksoba. Рассказавший об этом Ласло Vad (по-венгерски, «дикий, неуправляемый») Baiandur сам является потомком Balashy, внука Sokura, которому в 1608 году именной грамотой мадьярского короля за особые заслуги перед Отечеством было пожаловано дворянство. С тех пор все Вады являются Рыцарями Порядка - Witezi Rend. Мандоки тоже были дворянами и всегда входили в правящую элиту Великой Кумании. Родной дед Конгура Андраш Мандоки был warosqazda (бургомистром) Карцага.
Улицы Карцага
О рождении Конгура среди венгерских кун-кыпчаков ходят легенды. Его друг, венгерский поэт, тоже из кыпчаков, Корменди Лайош написал: «Шаман Коныр, родившийся с молочными зубами, - Ты был как огонь, горящий во мгле, - Благородный наследник великих предков,- Ты исполнил все, что предначертано для тебя великим Тенгри...» (условно-подстрочный перевод, Е.М.). В этих строках – вся жизнь Мандоки: и особенная судьба его, и краткость отпущенного ему срока, и благородство его крови.
Нареченный Иштваном при рождений он любил называть себя Konur. Он рассказывал, что его предки покинули в 17 веке Карцаг и были вынуждены отказаться от родового имени. Только спустя два-три поколения они сумели вернуть себе его. Позже, приехав в Казакстан, он познал всю красоту и многозначность этого слова. Konur - так казахи называют любимых детей (konur bala), родную степь (konur dala), мягкий характер (konur mnez), красивый голос (konur daus).
Видимо, зов крови (то, что казахи называют kan) в мальчике был силен, он увлекся тюркологией. Многие коллеги называют его гением востоковедения. Он был фантастически эрудирован, академически блестяще подготовлен, обладал удивительным научным чутьем, бешеным трудолюбием. Добавьте к этому знание практически всех тюркских языков. Кроме тюркских языков, на двадцати семи из которых он писал свои научные статьи, делал наброски и переводы, он также свободно владел французским, английским и немецким; его друг, профессор Ерден Кажыбек, утверждает, что Мандоки фактически был знатоком более чем шестидесяти языков. Поражает знание Мандоки казакского языка, на котором он писал статьи, заметки, вел переписку. Казакские интеллигенты, которые сами сильно грешат «пестротой» языка, были немало удивлены чистотой и изысканностью его речи. Коныр был не только знатоком казакского языка, но и патриотом его и защитником.
Коныр среди казаков Атырау
Ни один из востоковедов, живших до и после него, лучше Мандоки не знал историю, язык и фольклор европейских тюрков. Здесь и загадочные трансильванские секляры, мадиарские хайду и чанго, и т.н. «добруджские татары» и пр.; поразительно, что язык тюрков за несколько веков в Европе так мало изменился.
Вот фрагмент сказки «добруджских татар», записанный Мандоки: «Girmisga man Segertki». «Bir zamanda bar eken, bir zamanda yog eken, eski eski zamanlardan birinde bir girmisga man bir segertki bar eken. Ekew de bir gun denizge tuskende kuslu bir boran koterilip girmisgani suwga komgen…» Этот язык понятен любому казаку, и лишний раз подтверждает тот факт, что именно казакский язык менее всех подвергся арабо-персидско-монголо-славянскому влиянию и остался ближе всех остальных к прототюркскому языку («төл тіл», как называл его Мандоки). Он совершил сорок две экспедиции в места компактного проживания евротюрков и собрал уникальнейший научный материал. В Монголию и к баянаульским казакам Мандоки совершил тринадцать экспедиционных поездок, открыв при этом восемь доселе неизвестных тюркских рунических памятников, а некоторым, уже известным, он предложил новые расшифровки. Четыре крупных экспедиций в Туркмению и Узбекистан, множество поездок на Кавказ, в Крым, в Кыргызстан, ежегодные, с 1974 года, приезды в Казакстан, помогли собрать ему уникальный, не имеющий аналогов материал по истории тюркских народов. Вся «Тюркская Вселенная» (М. Барманкулов) от Карпат до страны Саха была объезжена, изучена и освоена Коныром. И везде он говорил слова о тюркском родстве и единстве. При жизни Мандоки стал европейским светилой, одним из основателей европейского кыпчаковедения. Приглашали его университеты Германии, США и Турции. Правительство Венгрии предлагало ему высокие дипломатические посты, а его тянуло в Казакстан. До конца дней своих он каждый год приезжал к нам. Женился на казашке. Мечтал с помощью казахского языка «реконструировать» древний язык своего народа. В 1992 по дороге на Всемирный Курултай казахов в Алматы скоропостижно, при загадочных обстоятельствах, умер на Кавказе, в Кумыкии. У него было предчувствие смерти, и он не раз говорил жене Айше, что "в случае чего"желает быть похороненным на родине предков - в Казахстане, в Атырау или в Алматы. Коныр очень хотел детей, даже придумывал им имена. «Если будет девочка, - говорил он, - непременно назову ее Shuak (cвет, луч – каз.), а если родится сын, то дам ему мадьярское имя Atlan, но с казахским смыслом (atlan, attan по-казахски – вставай, поднимайся и иди; возвращайся)». Сына родившегося спустя девять месяцев после смерти отца, Айша назвала Атланом.
Памятник Мандоки в Карцаге. Справа Айша Мандоки, в центре - Ласло Вад Баяндур
После смерти Мандоки газета «Karzagi Mondo» напишет: «Мандоки Иштван при жизни был для тюркских народов легендой, после смерти он поднялся до мифологических высот». Сами венгры память о нем хранят бережно. Остались его ученики, последователи. Их много. Я знаком с прекрасно владеющими казакским языком Петером Куном, Шамфой Давидом Кара. В домах, где он жил, установлены памятные доски. Мне очень нравится памятник в Карцаге, возле Музея кыпчаков, где он дерзко и упрямо, с какой-то отрешенностью на лице, вырывается из плоского черного камня. У нас в Алматы его именем названа улица, школе присвоено имя, у входа висит памятная доска.
Но в Казахстане Қоңыр достоин большего, ибо он - удивительный исторический, социальный, культурологический, если хотите, идеологический феномен, важный для казакстанской культуры, для казакского сознания. Нурсултан Назарбаев написал, что «казахи никогда не забудут Коныра», Ахас Тажутов назвал Мандоки «символом казахской национальной идеи», а журналист Куралай Иманбекова считает его «не имеющим себе равных символом казакского патриотизма». Я думаю, не случайно Қоңыр покоится на Кенсае рядом с легендарными, превратившимися в миф при жизни и после смерти великими сыновьями казаков Баурджаном Момышулы и Шамши Калдаяковым. Есть в этом рука Провидения.
Одинокое дерево не обойду, Я повешу аркан На кривом суку, Я не Первым в Последнем бою упаду, Кто не знает мою золотую саку?
Одинокое, но могучее дерево казаков на Западе, на Закате Солнце, их Золотая Сака – Атлан Коныр Мандоки...
Молла Достың Қоңырды жоқтауы.
(Кейбір жорамал бойынша осындай лақап атпен жоқтауды жазған Ағекең (Ақселеу Сейдімбеков):
...Оңтайы келген сен сақа
Түспей кеттің қолыма.
Қараушы едім жолыңа
Не жаздым, саған, уа, құдай!!
Қара Қоңыр қозым-ай
Бәйгеден келген бозым-ай
Басыма түсті бүгін жай!
Не салмады бұ құдай
Көргенде сені шүкір деп
«Көз тимесін түкір» деп
Тұратын жүрек лүпілдей
Ерімді басқа білсін деп
Өкпе-бауырым бүлкілдеп
Дүниеге сыймай жүргенім
Енді бүгін білгенім
Алаш болып бүлгенім
Қуанып, қайда күлгенім
Тастөбемнен түсті жай.
Не жаздым, саған, уа, құдай?!
Іштуан –Қоңыр қозым-ай,
Бәйгеден озған бозым-ай...