Говорят, что массовку в кино уже не используют. Одевают соответственно случаю четырех человек и потом делают контрл ц контрл в по экрану. Знаете почему это работает? Потому что никто не присматривается. А зря.
9 сентября была на концерте «Сны о Японии» в рамках программы «Японская осень». Шла целенаправленно на Гульзат Даурбаеву и Досжана Табылды, ибо люблю их очень еще тех пор, когда они были «нашими» из ГАТОБ.Теперь же нам их представляют как из «Астана Опера». Хороших специалистов во всех сферах переманивают, и кто-то поддается, так что комментарии излишни. Зрителям же остается пользоваться моментом и наслаждаться их искусством вот так урывками. Хотя, конечно, цельность произведения никакое попурри не заменит. Это и характер спектакля, и логическое подведение к исполняемой части, и соответствующий накал страстей… Правда в мае на вечере, посвященном памяти Улана Мирсеидова, был отрывок, когда после танца шутов балерина смогла именно эмоциональным состоянием переключить настроение в зале. Но сейчас не об этом.
В сборных концертах есть неоспоримый плюс. Так, на юбилее ГАТОБ услышала в квинтете Толегена Рахымбаева. Потом он начинал майское мероприятие, посвященное памяти ушедших артистов. Хотелось прислушаться больше к нему на Опералии, однако, к сожалению, ее отменили. Так на «Японской осени» открыла для себя просто невероятный баритон – Азамата Жылтыркозова. Он также гость из столицы. Можете представить себе густой обволакивающий согревающий расплавленный шоколад? С небольшой горчинкой без приторной сладости. Вот такой голос лился по залу филармонии имени Жамбыла. Без микрофона. С учетом, что я сидела даже и не знаю на каком от сцены ряду. Его, наверное, особенно хорошо слушать именно в такую погоду. Прямо хочется закрыть глаза и лить на себя это насыщенное тепло, чтобы оно полностью окутало и согрело. Правда, приходит понимание, что это все-таки звук и лить его никуда не получится J
Но все-таки этот пост не об этом. А вот о чем. Объявили выступление Биржана Жакупова (кларнет) и Армана Тлеубергенова (рояль). И что я вижу? Знакомое лицо человека с духовым инструментом. Из оркестровой ямы ГАТОБ. В нее обычно заглядывают детки, которые приходят на спектакли. Иногда кто-то туда машет знакомым. Это люди в черном, которых не видно. Только слышно. На постановках Бориса Эйфмана зрителям с задних рядов, наверное, не сразу становится понятно, что играет фонограмма. На моей памяти только Алан Бурибаев выводит оркестр на сцену на поклоны. А так это бойцы невидимого фронта. Пока артисты срывают овации и цветы на сцене, они тихо упаковывают инструменты и быстро уходят, будто ни при чем. А тут… Все внимание было приковано к кларнетисту, а он исключительно артистично исполнял одно произведение за другим. И, кажется, мог это делать до утра.
Есть люди-мышки, которые тихо пишут свои блоги, а, если их замечают, тушуются, заикаются и спотыкаются на ровном месте. И панически боятся выходить на сцену дарить цветы любимым артистам. Логично было бы предположить, что люди в черном из ямы тоже безмерно скромны. А оказывается, они как Супермены, работают вроде клерками и только ждут своего звездного часа, чтобы раскрыться.
«Уступите парню лыжню!», подумалось мне. А также всем, кто только этого пожелает. Дайте эфирное время, напечатайте плакаты и пустите толпы поклонников и поклонниц! И на волне таких мыслей попадаю в заведение Brooklyn. Так уж получилось, что к соседнему столу после концерта приехал Батырхан Шукенов. И началось… Толпы поклонников и поклонниц поднимали уставшего человека фотографироваться. А он вставал, улыбался, приобнимал незнакомых людей, будто друзей (им же видимо для этого нужны снимки), и позировал. Потом только садился, как снова кто-то подходил. И так весь вечер. На первом этаже появились люди, которые ждали его выступления и терпеливо стояли у стеночки. Надо отметить, что музыкальная программа заведения отличная. Один только гитарист Шерхан чего стоит!
Он до такой степени сам наслаждается музыкой, что все зажглись его огнем и оторвались от своих медальонов из телятины и стейков. Что греха таить, поднять мэтра я не решилась, но фото на память с восходящей звездой сделала. В итоге все-таки под немым давлением общественности г-н Шукенов вышел на сцену с саксофоном. Да так, будто бы сам захотел.
Кто из вас в кругу друзей в пятницу вечером желает поделать отчеты или клиентов пообслуживать? Как-то вот так пришло понимание, что бремя мегазвезды потяжелее шапки Мономаха будет. Не может он вот просто так взять и прийти в кабак. Пешком на работу и обратно прогуляться как некоторые – для него непозволительная роскошь. Да и не уйдет он далеко. Зафотают-залюбят по дороге…
Так что может и не так плохо быть человеком из ямы. Захотел – спрятался. Выпал звездный час – и Супермен на работе. Единственное, как пережить время в тени, если хочется славы и медных труб? Тут, видимо, помогает любовь именно к искусству. Гитаристу Шерхану было все равно, что играет среди жующих. И люди перестали есть. У музыкантов замечательная проверка на приверженность профессии. Им по-другому нельзя. Или безумно любишь или просто нечего тут делать. Проверка как в финале оперы Верди «Аида». Радамеса посадили в яму и закрыли выход тяжелым камнем. А он стал петь о несравненной Аиде. Хотя большинство на его месте стали бы причитать, какой, дескать, был дурак и из-за такой-растакой девицы обречен на мучительную смерть. Если бы можно было переиграть, выбрал бы дочь фараона и был в шоколаде. Ан нет. Радамес не таков. И вот в разгаре его признаний выходит Аида, которая спряталась заранее, чтобы разделить судьбу любимого человека. Какова была бы коллизия, если бы он хоть на йоту не был уверен в выборе своего сердца? Все было бы зря…