Город начинает готовиться ко сну и неторопливо переодевается в темно-серую пижаму. Светлячки ничтожных на фоне мерцающего звездного полотна фонарей не освещают набежавшую тьму, а, наоборот, сгущают сумерки там, куда не падает их бледный, чахоточный свет. Люди, словно кроты, которые весь день были вынуждены морить свои глаза остатками того солнца, что завалялось с августа, радуясь приближению ночи, попрятались в свои жилища. Даже воздух, уставший за целый день гонять ветер по заснеженным улочкам, словно вздохнул с облегчением: наконец-то… Дома-исполины, возвышающиеся на главных улицах, дома-карлики, приткнувшиеся в «косых переулках» один за другим закрывают свои многочисленные глаза, чтобы хоть на несколько часов обрести долгожданный покой и тишину. Если бы сейчас тот спешащий домой запоздалый прохожий остановился на минуту и огляделся кругом, он бы увидел, как извечные враги, жертвы тысячелетней вендетты – Природа и Человек, наконец-то объявили о перемирии, пусть и временном. Так ребенок после долгого дня игр и шалостей, умиротворенно засыпает на руках у матери. Город тысячей глаз взглянул напоследок в небо, лениво заметил: «Неплохой был денёк… Хороший…», и уснул. Спокойной ночи.