Проверю еще раз: ключи, сотка, записка во внутренний карман, сотка, ключи, записка – вроде все. Дедушкин секундомер в левую руку, чтобы правой было удобно резать. Раз, два, три…нажатие кнопки секундомера и начало мерного тиканья, сопровождается резким ударом ножа в грудную клетку, сдерживая возглас, я вынимаю свое сердце, и кладу его в пакет. Странное гадливое чувство, никакого романтического торжества. Ощущение мясного рынка, жирной тетки за прилавком и жужжания мух.
Прикрывая левую сторону бежевой курткой, я пропитываю ее кровью насквозь, приготовленный и повязанный платок не помогает, и алые капли попадают на белые края левого кеда. Я уже на улице, три сложных лестничных пролета пройдены за 27 секунд, 65 ступенек - я укладываюсь в просчитанное время. Еще через 40 секунд я буду на углу Пушкина_Калинина, где ты ждешь меня. На 23 секунде вижу твою сутулость, маячащую в белой футболке. Ты, конечно, не пойдешь мне на встречу, не сократишь мой обратный путь, тем самым, сберегая мне лишнюю пару секунд. Нет, ты будешь стоять там, и ждать, пока я не сделаю все заранее спланированные шаги. От охватившего меня негодования я начинаю задыхаться, замедляя шаг, подхожу к тебе на 81 секунде, а не на 77 как нужно. Быстро протягиваю пакет, успеваю заметить довольную полуулыбку, мои очки на тебе -«отдашь мне? Они тебе все равно не нужны больше».
Пружиня пакетом по воздуху, ты произносишь что-то вроде: «А, здесь не больше 200 грамм». Я стремительно поворачиваю в сторону дома. У меня есть 37 секунд, из 43 запланированных, виски стучат тошнотой к горлу, меня кружит по асфальту, но я уже у двери подъезда, впереди мучительные пролеты ступенек и всего 14 возможных секунд. Я прохожу их за 21, открывая дверь и делая два шага, я не дохожу до кровати и падаю в узком проеме коридора, на грязный бордовый ковер. Подняться я уже не могу. Сипло вдыхая воздух, на третьем вдохе я останавливаюсь, надеясь, что они найдут записку во внутреннем кармане.