О преемственности власти в Казахстане сегодня рассуждают все, кому не лень. Вопрос этот более чем актуальный, и беспокоит он как международное сообщество, так и рядовых казахстанцев. И если первые пекутся больше о внешнеполитическом курсе страны и стабильности энергопоставок в постназарбаевский период, то рядовые граждане, напрямую связывающие с именем президента стабильность и развитие республики, реально переживают за будущее страны.
Особенную активность в обсуждении данного вопроса проявляет духовенство. Можно долго рассуждать и спорить о том, нужно ли духовным лицам вмешиваться в светскую политическую жизнь, но нельзя не отметить, что на протяжении многих столетий авторитарные режимы, как правило, опирались на определенную религию и действовали, хотя порой только формально, в ее интересах.
В странах Европы на монархов огромное влияние имели кардиналы и Папа Римский, в Российской империи — Патриарх и митрополиты, становление Османской империи напрямую связано с желанием распространить ислам на новые территории. Даже в деятельности самых жестоких диктатур ХХ века просматривается религиозный подтекст.
Так, И.В. Сталин, обучавшийся в свое время в духовной семинарии, а также его последователи фактически в основу господствующей в СССР идеологии заложили религиозные каноны, доработав их под нужды коммунистической идеологии: иконы превратились в портреты коммунистических классиков и вождей, перекочевав из угла помещений на центр стены; церковные хоругви превратились в красные знамена; разрушенные церкви и мечети заменили клубами и домами политпросвещения и т.д.
Это не просто история, а некогда продуманный механизм передачи и удержания власти. Рассуждать можно долго. Однако для нас наиболее важным представляется знать, что нашу страну ждет в будущем? Какие сценарии развития могут быть реализованы в среднесрочной перспективе?
Немало упоминается экспертами возможность перехода к парламентско-президентской форме правления. Насколько это реально? Во-первых, традиционно организатором жизни тюркских народов являлся сильный правитель, харизматическая личность. Да и в соседней России, особенно в европейской ее части, всегда правили вначале князья, а позже цари и императоры. С этой позиции власть в Казахстане и России не может быть абстрактна, только персонифицирована, в рамках которой один сильный правитель способен удержать регионы. Во-вторых, на протяжении 20 лет было внесено столько изменений, усиливающих институт президентства, что обратного пути - лучше не ищи.
Сегодня эксперты в контексте существующих реалий осторожно обсуждают проблему преемственности власти в Казахстане. Именно преемственности, а не передачи власти вообще. Это обусловлено пониманием (и в первую очередь элит) того обстоятельства, что только при ее преемственности возможно эволюционное, а не революционное развитие страны и общества. Обычно принято приводить в пример государства нашей современности, такие как, например, Кыргызстан. Но история всегда ярче. В данной связи хочется напомнить, что бывший СССР после революции 1917 года по основным показателям достиг уровня дореволюционной России 1913 года только в 1940 году. Таким образом, почти четверть века ушло на то, чтобы восстановить после революции былой экономический потенциал. И это цена, как правило, любых революций.
Существует теория так называемой «колеи развития», согласно которой государства и народы, подвергнутые серьезнейшим трансформациям, все равно возвращаются к своему историческому архетипу, определяющему состояние их экономической, общественной и политической культуры.
И если мы делаем выбор в пользу преемственности власти, то этот процесс должен отвечать 7 ключевым условиям: 1) легитимности; 2) гласности и открытости; 3) подконтрольности выборным органам (а в конечном итоге — народу страны); 4) учета мнения большинства населения; 5) внутренней и внешней защиты конституционного строя на период передачи власти; 6) полного сохранения управляемости в процессе передачи властных полномочий; 7) отсутствия антагонизма и краеугольных противоречий между действующей властью и ее преемниками.
Возможным смягчением в переходный период могло бы стать частичное оставление отдельных властных полномочий за предыдущим Главой государства, с последующим их делегированием преемнику. Ведь учитывая сложную структуру внутриэлитных отношений даже самая «мягкая передача» власти имеет определенные риски. В любом случае президент страны — это тоже профессия, которой, как ни странно, нигде не учат. Следовательно, здесь, как и в любой другой профессиональной сфере, применимо понятие «молодой специалист». А к молодому специалисту для более быстрой профессиональной адаптации всегда прикрепляли опытного наставника. Возможно, данную положительную практику, с определенными доработками, можно было бы применить и в институте президентства. Это так к размышлению.
В любом случае вопрос должен быть открытым для обсуждения и конструктивных предложений.
Санжар Бокаев, политолог