Это было давно на колючей от снега земле,
где пространство само тяготело к зиме.
Я был полным придурком от пят до ланит,
ибо белый, ты знаешь, немного полнит.
С той поры я успел и простыть, и простить.
Я успел намотать свои сопли на стих.
Что до сердца, точнее, осколка (тупого, при этом) —
не глядись в него долго. Плохая примета.