История одной погранзаставы
Тема Челаха не теряет злободневности. Общество взбудоражено, страсти не утихают, но еще более накаляются. Острейшим образом ощущается дефицит доверия среди населения к официальным органам, в том числе (а лучше сказать – тем более) к правоохранительным и следственным органам.
Любая информация, предоставленная следствием, сразу же вызывает массу комментариев и вопросов, причем, как правило, направленных на защиту Челаха.
Даже его собственные признательные показания в процессе следствия, записанные на видео, воспринимаются как заученный текст, который его заставили произнести «специально для «ютуба»».
В общем, даже пошаговое воспроизведение событий на следственном эксперименте, не внушает доверия общественности.
Честно говоря, когда я узнал о том, что одного солдата-призывника обвиняют в расстреле 15 своих сослуживцев, то у меня возникло два вопроса.
Первый – может ли солдат «дослужиться» до того, что захочет укокошить всех своих «товарищей по оружию».
К сожалению, опыт Советской Армии показал, что такое явление было далеко не редким, и порой воплощалось в ужасающую действительность – массовый расстрел сослуживцев одним солдатом.
Второй вопрос – а можно ли чисто технически-физически одному человеку, даже вооруженному «Калашником» с двумя рожками, справиться с 15 солдатами.
Вот этот вопрос поначалу вызывает однозначный ответ – «Да никогда!».
Это мнение подтверждают и некие военные эксперты, по оценке которых, что бы уложить одного неподготовленного человека, требуется все-таки – 4-5 патронов. То есть двух рожков с 30 патронами на 15 человек не хватит.
Но потом мне в голову залезло одно упрямое обстоятельство. Ведь накануне инцидента был день Пограничника. Это всем известно, но как то не слишком принимается в расчет.
Между тем, разрешите нарисовать такую картину – в день пограничника на некоей заставе «А», где был достаточно ограниченный отряд во главе с единственным офицером-командиром, празднование проводилось широко и с размахом. На каждого из погранцов пришлось по литру, если не больше, высокоградусных напиток, не предусмотренны уставом.
Лишь единственный солдат оказался ограничен в этом удовольствии, в результате каких-то внутренних отношений, сложившихся между ним, и остальными сослуживцами. То есть ему тоже может и дали выпить, но не так много. К тому же именно его направили в наряд (может даже чисто для проформы). В общем, это стало последней капле в обиде, копившейся в этом бойце на своих «коллег»…
…Через некоторое время отряд представлял из себя удручающее зрелище. В общем, сказать, что отряд был небоеспособен – значит ни чего не сказать. Для отстрела таких врядли понадобилось бы «3-4 патрона на одного человека». Этих можно было укладывать штабелями, голова к голове, испытывая убойность одного выстрела. Даже тот, кто, разбуженный выстрелами, смог открыть глаза, ощущал не страх от направленного на него автомата, но мучительное похмелье, заполнившее все внутренности. И поэтому проснувшийся вновь закрывал глаза, приговаривая – «Да стреляй скорее!». В общем, мишени были кучные и малоподвижные…
…Когда аника-воин расстрелял всех, его злоба на сослуживцев все еще не проходила. Тогда решил еще всех сжечь. Заодно этим и следы замести. Горючего на заставе хватало. Все стало полыхать ярким пламенем…
…Когда через несколько дней аника-воин был задержан розыскниками, он честно признался, что плохо помнит произошедшее. Но убийство совершил он. И смог он это сделать так легко потому, что его оппоненты были «пьяны в бревно»…
… Однако следствию сразу же запретили давать такую информацию, так как к тому времени все погибшие на погранзаставе уже были объявлены национальными героями, как защитники отечества.
К тому же экспертиза останков обгоревших тел не смогла определить степень опьянения погибших (тела обгорели настолько, что определить наличие или отсутствие алкоголя было уже просто физически не возможно)...
…Вот поэтому следствию пришлось пошагово и подробно восстанавливать ход событий, а затем еще и стремится, что бы все это запомнил и показал главный подозреваемый. Который урок хорошо выучил. Но который все-равно реально так и не вспомнил все подробности тех 10-15 минут…
…Его рассказ о том, как он один смог уложить 15 человек, даже со всеми подробностями и мелочами, доверия ни у кого не вызвал. Наоборот.
… «Улучшенная правда» сразу же была почувствованна обществом, которая восприняло ее как абсолютную ложь, запущенную официальными структурами. А показания одиночки-убийцы, были восприняты как полученные под давлением и нажимом следствия.
Общество встало на защиту «единственного оставшегося в живых».
Так убийца неожиданно для себя стал претендовать на звание если не национального, то народного героя.