В начале 70-х годов в стэндфордском университете группа ученых во главе с известным психологом Филипом Зимбардо провела эксперимент, результаты которого имели большие последствия. Эксперимент показал, что никто не может быть уверен в том, что в какой-то момент при стечении обстоятельств не превратится в монстра. Психологи в полиции США сегодня являются обязательной штатной единицей – не последнюю роль в этом сыграл эксперимент Зимбардо.
Что же произошло в подвале психологического факультета Стэнфорда?
Подвал переоборудовали в тюрьму и поместили туда 21 человек – крепких, здоровых мужчин, отобранных из 75 добровольцев. Половина из них стала заключенными, а другая половина – тюремщиками. Все происходило предельно правдоподобно: арест произвела реальная полиция, в участке заключенным зачитали преступления, которых они не совершали, сняли у них отпечатки пальцев и отвезли в тюрьму-подвал. Там их ждала полная изоляция в настоящих камерах с железными решетками и дверями. Тюремщикам тоже зачитали приказ, выдали форму, черные очки и велели следить за порядком.
Эксперимент должен был длиться две недели, однако его досрочно закрыли уже через шесть дней. Потому что охранники слишком быстро и глубоко вжились в свои роли, а заключенным пришлось так плохо, что после эксперимента некоторым понадобилась медицинская помощь. Охранники будили заключенных в два часа ночи и заставляли отжиматься, срывали одежду и поливали холодной водой, надевали на головы полиэтиленовые пакеты, приказывали признаваться друг другу в любви и выполнять другие унизительные действия.
В тюрьме была создана атмосфера террора, хотя никаких указаний относительно этого не поступало. Все что сказали добровольцам, прошедшим тест на психическое здоровье: следить за порядком. Тем не менее, они по необъяснимым причинам с каждым днем становились все более жестокими, а их пытки отличал изощренный садизм. Заключенные вели себя не лучше: среди них началась паника, истерики, приступы депрессии сменяла неконтролируемая ярость. Позже они признаются, что поверили в реальность происходящего, поверили, что действительно находятся в тюрьме и их жизни угрожает опасность.
Не смогут объяснить свое поведение и тюремщики: все как один станут утверждать, что в жизни они не такие, что сами не подозревали о дремлющем внутри них потенциале жестокости. «Это было совершенно не похоже на то, как я веду себя теперь, я был очень изобретателен в своей жестокости» - признался один тюремщик. Другой скажет, что с ним как будто случилось затмение рассудка.
Психологи Стэндфордского университета пришли к выводу, что в определенных ситуациях люди ведут себя несвойственным им образом и это совсем не то, что называется состоянием аффекта – это более сложная реакция психики человека. Любой нормальный, не злой человек вполне может вести себя как садист и насильник, будь на то особые обстоятельства.
Это не льстит человеческой расе, но хорошая новость состоит в том, что человек может контролировать и управлять если не своей природой, то обстоятельствами. Эти обстоятельства не должны стимулировать жестокость, особенно у людей, которые так или иначе облечены властью и оружием. Только так человек будет защищен от себя самого.
На днях в областном суде Актау завершился процесс по жанаозеньскому делу в отношении пятерых полицейских. Всех признали виновными в превышении полномочий и приговорили к лишению свободы, от 5 до 7 лет. И мнения людей, конечно же, кардинально разошлись. Как обычно, срез общественного мнения во всей красе и полноте дает интернет. В комментариях одни пишут, что так им гадам и надо, другие возмущаются небольшими сроками, третьи считают, что полицейские выполняли служебный долг, четвертые называют осужденных жертвами, которых принесли на алтарь общественного мнения.
А я бы сказала, что правы все и все неправы. Я вспоминаю эксперимент Зимбардо и его оборудованный под тюрьму подвал, в котором нормальные люди вели себя несвойственным нормальным людям манером и прихожу к выводу, что полицейские, стрелявшие в спины безоружных убегавших в панике людей – жертвы, но не в общепринятом смысле, а в подвальном. Я не думаю, что омоновцы в то роковое утро 16 декабря шли на работу, потирая руки в предвкушении от предстоящего кровопролития. Не удивлюсь, если никто из них не сможет внятно и честно ответить на вопрос, а зачем ты это сделал? Зачем ты бежал вслед за убегающими людьми и палил в них? Был такой приказ? Твоей жизни или жизни твоего товарища угрожала опасность?
Ответ на эти простые вопросы крайне важен. И не только из-за чувства справедливости, но больше из самосохранения. Я несколько месяцев следила за процессом, публикациями в прессе – оппозиционной и государственной – но нигде не увидела попыток разобраться в произошедшем профессионально. Все утопает в политических взаимных обвинениях, доходящих до кликушества. Заклеймить, обвинить, посадить, и успокоить общественное мнение нетрудно, тем более у нас - гораздо сложнее провести анализ, почему так случилось, и в данном случае я не про забастовку, а конкретно о действиях и поведении полиции.
Вот в США в одном штате запрещено стрелять сразу после погони, полицейский должен так сказать отдышаться и успокоить свое сердцебиение – этот закон вызвал трагический инцидент. Группу чернокожих подростков убегавших от полиции на угнанном автомобиле изрешетили пулями, а они даже не были вооружены. Следствие, судя по тому, что полицейских обследовали и провели множество экспериментов с привлечением ученых, было заинтересовано в том, чтобы выяснить причину поведения полицейских. Оно хотело ответить на вопрос - почему полицейские еще долго и усердно стреляли в остановившуюся машину, из которой не прозвучало ни единого выстрела? А не только лишь покарать и успокоить афроамериканскую и правозащитную общественность.
Что же выяснило расследование? А то, что у мужчин в состоянии преследования уровень тестостерона, адреналина и других гормонов, ответственных за безответственную жестокость зашкаливает. Человека охватывает охотничий азарт. И да, в таком состоянии он может расстрелять безоружных подростков, а может – в спину рабочих. А потом искренне утверждать, что вообще-то я нормальный, дорогие присяжные заседатели.
В Жанаозене, судя по видео, полиция тоже пришла в азарт. Говорю это без всякого сарказма, как факт. У наших мужчин ведь похожая с американцами биохимия? Представьте себе тот ажиотаж, кругом шум, дым, грохочет, впереди убегающие люди… Там тестостерона на всех хватило бы, наверное, на одну маленькую грязную атомную бомбу. И плюс к этому самое страшное – чувство, что вот сейчас ты можешь дать волю худшей стороне своей природы, что это сойдет тебе безнаказанно. Они ведь не предполагали, чем все в итоге обернется, не знали, что какие-то бабки снимают их на мобильный телефон и видео шокирует не одну только Бахытжан Торегожину.
И вот парадокс - то, что может послужить слабым оправданием полиции, является и предостережением. Это ведь фактически была первая для казахстанской полиции по-настоящему стрессовая ситуация. Но сколько будет еще? Если мы не пойдем славной дорогой родины Рухнамы, не закрутим гайки так что никто дышать не сможет не то что толкать речь на митинге, у нас – хотите вы того или нет – будут проходить забастовки, митинги, стачки и прочие «прелести» свободного мира. Рабочие будут требовать повышения зарплаты, пенсионеры – пенсий, студенты - стипендий, оппозиция – демократии в несанкционированных для этого местах. И все будут периодически срываться на крик, иначе не бывает. И с этим нужно уметь справляться без того чтобы стрелять боевыми патронами на поражение. И даже без того чтобы пинать со всей силы лежащего человека аккурат в пах.
И прозвучавший накануне обвинителный судебный приговор пятерым полицейским в этом мало поможет - нельзя работать для отрастки, чтоб другим неповадно было. Тут весь подвал надо чистить, проветривать, менять конструкцию…
И не только ради прав тех, кому противостоят полицейские, но и ради них самих. Разбираясь в причинах провалов и достижений можно ведь поднять собственный профессионализм, а когда он высок, глядишь, и автомат не всегда будет надобиться. Потому что даже настоящих и действительно опасных преступников хоть изредка в стратегических целях – они ведь могут рассказать много интересного – надо брать живыми. Сколько громких антитеррористических операций было в прошлом году? – Шубарши, Актобе, Тараз, Бурундай… И ни одного пленного, все убиты. Все операции шли исключительно на уничтожение, причем в обществе это даже не обсуждалось как нечто неправильное. Но вот я, как необученная военному делу глупая женщина задаюсь вопросом – это оттого что провести операцию на уничтожение проще, чем поймать? Или опять синдром подвала, азарт охватил?