Аресты лидера незарегистрированной партии “Алга” Владимира КОЗЛОВА, общественного деятеля Серика САПАРГАЛИ не имеют никакого отношения к событиям в Жанаозене, как впрочем арест главного редактора газеты “Взгляд” Игоря ВИНЯВСКОГО к созданию ОПГ по распространению листовок. Такое мнение в интервью высказал политолог Института политических решений Максим КАЗНАЧЕЕВ. По его мнению, власть просто пытается зачистить внутриполитическое поле от людей, аффилированных с лондонскими сидельцами.
- После обращения к народу Казахстана глава государства устроил разнос правительству, пригрозив, что доверие к такому правительству может быть недолгим. Какова вероятность роспуска ново-старого кабмина?
- Тут на мой взгляд надо ставить во главу угла вообще сам процесс того, что кандидатура нового премьер-министра все-таки была предложена фракцией партии “Нур Отан”, одобрена на заседании уже нового состава парламента. Понятно что без санкции президента этого не могло быть сделано. То есть кредит доверия по отношению к Кариму МАСИМОВУ, к составу его кабинета министров, президент все-таки выразил. Я думаю что, как минимум, исходя из той критики, которая была озвучена президентом, понятно, что претензии к составу кабинета министров достаточно большие. Но в любом случае, кредит доверия который был получен в краткосрочной перспективе будет действовать. Если говорить о сроках - примерно до полугода. И поэтому вероятность роспуска ново-старого состава кабинета министров может быть только связана с некими форс-мажорными событиями, аналогичными тем, что произошли в Жанаозене, например. Если и будет происходить какая-то ротация, то точечная – по отдельным кандидатурам, по отдельным министерствам. Поэтому пока прогнозировать вероятность роспуска кабинета министров, по крайней мере до середины лета, не стоит.
- Вы сказали, что если не произойдет никакого форс-мажора, то все члены ново-старого кабмина останутся на своих местах. Тем не менее, форс-мажор в виде Жанаозена оставил на местах того же премьер-министра, министра внутренних дел Калмухамбета КАСЫМОВА, но при этом лишил кресел тех, кто не имел к нему непосредственного отношения. Чем это можно объяснить?
- На мой взгляд в ситуации с кадровыми перестановками, которые произошли, Жанаозен выступал не причиной, а поводом. Реальными или подлинными мотивами для перемещения тех или иных фигур выступали какие-то пока скрытые мотивы. То есть Жанаозен - это просто сценарная схема, мотивация, которая была более-менее серьезно представлена в информационном пространстве, в публичном пространстве. А реально движущие силы связаны больше с влиянием различных кланов из-за сферы влияния - в данном случае в нефтегазовом секторе. И они пока что в публичное пространство никак не были выведены.
- А зачем нужно было идти таким тяжелым путем? Помнится, президент перед выборами сказал, что после выборов у нас будет совершенно обновленный кабинет министров.
- Чего не произошло...
- Да и депутаты могли выразить свое недоверие и назначили бы других людей. Зачем нужен был Жанаозен?
- Тут проблема в чем? Выборы которые прошли – они уникальны. Обычно у нас проходит избирательный процесс, по результатам этого избирательного процесса ранее устанавливались новая схема баланса, сдержек и противовесов, новые границы сфер влияния и т.д. Выборы, которые прошли у нас 15 января, были уникальны тем, что процесс шел в обратном порядке. По ситуации 16 декабря в Жанаозене были сделаны выводы. Мы все видели, как за месяц было полностью переформатировано внутриполитическое пространство. Партии-лидеры стали аутсайдерами, а партии-аутсайдеры стали лидерами. Чем интересна избирательная компания которая прошла? Распределение границ сфер влияния произошло до завершения процессов работы партий в публичном пространстве. И результаты выборов стали фактически следствием уже прошедшего переформатирования сфер влияния в элите.
- Все заранее было предрешено?
- Не совсем. Маленький пример: Азат ПЕРУАШЕВ, когда вступал в должность председателя переформатированной партии “Ак жол”, высказывал тезис о том, что партия претендует чуть ли не на 25 процентов голосов избирателей. Но потом мы наблюдали другое: партия еле-еле преодолела 7- процентный барьер. Необходимо, наверное, смотреть на источники, которые стоят за переформатированным “Ак жолом” и понимать, что в результате процессов, которые прошли 16-17 декабря, изменился их внутриэлитный статус и поэтому они не получили того, на что рассчитывали.
- Было понятно, что партия “Ак жол” попадет в мажилис. Даже политологи говорили, что скорее всего будет двухпартийный парламент. Тем не менее появилась третья партия, которую никто не ожидал - КНПК. Как это получилось?
- Где-то к началу агитационного периода, стало ясно, что парламентской фракции на правом фланге, которую образует “Ак жол” необходимо создать систему сдержек с левого фланга, чтобы подстраховаться. На эту роль могли претендовать только две партии: КНПК – более-менее управляемая и слабоуправляемая ОСДП. Но на ОСДП ставку делать не рискнули, особенно в связи с тем, какую позицию заняла партия по критике власти после событий 16 декабря.
- Следует ли ожидать каких-то сюрпризов от трехпартийного парламента?
- Думаю, нет. Почему отказались от двухпартийного парламента? “Нур Отан” в бинарном противопоставлении с “Ак жолом”, подвергался бы критике в большей степени. Во-первых, была бы парламентская оппозиция в виде “Ак жола”, а, во-вторых, была бы еще непарламентская оппозиция, которая бы критиковала и партию власти, и парламентскую оппозицию, подталкивая её к радикализации. Чтобы вывести “Нур Отан” из такого неустойчивого положения была введена фракция КНПК. Критика правого и левого флангов теперь замыкается друг на друга: левые критикуют правых, а правые — левых, а “Нур Отан” оказывается политической силой над схваткой, то есть приобретает арбитражные функции. Понятно, что и внепарламентская оппозиция, пытаясь радикализировать внутриполитическую обстановку, будет теперь больше работать с КНПК и с “Ак жолом”, нежели напрямую оказывать давление на “Нур Отан”.
- Какова вероятность, что события, аналогичные тем, что произошли в Жанаозене, будут повторяться?
- Вероятность довольно велика. Дело в том, что Жанаозен показал всем контрэлитным и внутриэлитным группам (которые хотели бы уйти в противостояние с властью, но пока боятся), что у власти есть слабое место. 16 декабря на это слабое место надавили и власть начала двигаться в том направлении, которое нужно контрэлитным группам. Несмотря на очень жесткую публичную реакцию власти, инициаторы этих событий своих целей практически добились. Смещены региональные власти, как на уровне области, так и города, смещены руководители профильных нацкомпаний, ответственных за это дело. Это прецедент, который теперь будет тиражироваться. Можно обратить внимание на то, что после месяца прошедшего после Жанаозена, у нас сейчас набирает рост количество социальных протестов в регионах. Они практически не тиражируются в публичном пространстве, но по крайней мере тот мониторинг, который проводится на уровне нашего института, показывает, что количество конфликтных ситуаций в социальной сфере постепенно увеличивается.
- Что это за слабое место, на которое надавили?
- Уязвимость к публичным радикальным действиям. В данном случае столкновения протестных масс с силами правопорядка. Этот механизм - политтехнологический метод – показал свою эффективность. Решения, которые сейчас принимаются по наказанию сотрудников МВД, играют против власти. Подсознательно сотрудники правоохранительных органов понимают, что сейчас, если они будут делать жесткие действия, их сделают крайними. К чему это приведет? К тому, что казахстанские силовики будут эволюционировать по образцу силовиков Кыргызстана 2005-2010 г.г. То есть, когда противостояние власти и оппозиции будет доходить до жестких действий, они не будут вмешиваться. Одним словом, власть просто подрубает уверенность сотрудников правоохранительных органов в том, что их в случае форс-мажорной ситуации власть не предаст.
- То есть медвежья услуга самой себе?
- Да. Количество штыков, на которых власть держится, теперь будет сокращаться.
- Кто всё таки стоит за событиями в Жанаозене?
- Сейчас сложно ответить. Есть три популярные версии. Первая – это всё сделали контрэлитные группы, которые находятся в политической миграции. Понятно, что эта версия самая удобная – свалить всю вину на контрэлиту которая хочет добиться внутриполитической дестабилизации. У этой версии есть одно весьма уязвимое место – им это не нужно. Они ничего не выиграют, даже в случае успеха. Вернуться в страну они в любом случае не смогут, вернуть политические позиции тоже. Они могут использоваться в качестве одного из рычагов влияния на ситуацию, но в этом случае получится что контрэлитные группы будут таскать каштаны из огня для других сил. Вторая версия, достаточно щепетильная и сильно конспирируется — это схема цветного сепаратизма, когда создаются предпосылки для реализации сценария цветной революции не в целом на территории государства, а в наиболее значимых для жизнедеятельности государства точках. Западный Казахстан является по большему счету единственным, кроме Алматы, донором республиканского бюджета. Если его выдернуть из общеполитического контекста, можно делать далеко идущие политические проекты. Заинтересованных лиц в таком сценарии может быть очень много — начиная от региональных элит и заканчивая спецслужбами третьих стран. Понятно, что власть такой сценарий обнародовать не может. Ведь если это сделали региональные элиты, то ни о какой монолитности страны в целом говорить не приходится. Если это сделали спецслужбы внешних сил, то национальная безопасность страны становится весьма сомнительной. Третий сценарий, который также не озвучивается, но при этом является наиболее вероятным — борьба центральных внутриреспубликанских кланов за разграничение сфер влияния.
- Из-за событий в Жанаозене были задержаны лидер незарегистрированной партии “Алга” Владимир Козлов и общественный деятель Серик Сапаргали. Два месяца ареста получил и главный редактор газеты “Взгляд” Игорь Винявский. Эти события свидетельствуют о начале зачистки политического поля от неугодных людей?
- Думаю, что здесь дело в аффилированности партии “Алга” и некоторых СМИ с политэмигрантами. То есть это попытка, используя ситуацию, зачистить внутриполитическое пространство от людей, которые слабо контролируются. Одним словом, попытка ограничить влияние политэмиграции на внутреннюю политическую ситуацию.
- Но это же не устранение причин, а всего лишь последствий...
- Проблема в том, что власть не выработала пока еще механизмов работы с радикальной оппозицией. Безусловно, на смену этим людям придут другие. Закроются эти СМИ, но откроются другие.
- Так и будут всех сажать?
- К сожалению, да. Пока это доминирующий тренд.
- Какие сюрпризы в политическом плане следует ожидать в этом году?
- В ближайшие полгода у нас будет происходить раскачка: внутриполитические элиты будут приспосабливаться к новому статусу-кво, который сейчас формирует президент. Параллельно с этим будет повышаться значимость разного рода социальных конфликтов: той уязвимостью, которую власть продемонстрировала в Жанаозене, внутриэлитные и контрэлитные группы будут пытаться вновь воспользоваться. Вряд ли будет что-то успешное по сравнению Жанаозенем, так как власть уже имеет опыт и будет стараться играть на опережение. Что касается второго полугодия, то оно тоже чревато сложностями. Правительство ожидает второй волны кризиса. Если это произойдет, то способность власти выполнять свои обязательства резко сократится. В этой ситуации увеличится привлекательность более масштабных социальных протестов во всех депрессивных регионах страны. Плюс ко всему, внутриэлитные и контрэлитные группы за первое полугодие постараются изменить тактику своих действий и будут вести борьбу с властью новыми методами.