Национальный план действий раскритикован как несовершенный и неполный.
За один год до окончания трехгодичного Национального плана действий в области прав человека в РК правозащитники заявляют, что власти до сих пор ничего не сделали для его реализации.
Они утверждают, что работа по плану идет не по графику, и что, судя по прошлой практике, реформы на бумаге не так легко преобразуются в изменения реализации законодательства на практике.
Внедренный в мае 2009 года Национальный план действий в области прав человека в РК на 2009-2012 излагает перечень шагов, необходимых для улучшения казахстанского законодательства и правоприменительной практики, а также широкой информированности населения о проблемах в области прав человека. Эти меры частично основываются на рекомендациях международных организаций.
Успех работы, проделанной по плану действий, был оспорен правозащитниками и государственными чиновниками на заседании 20 апреля в столице Казахстана Астане.
Представители властей защищали свои отчеты на заседании.
Секретарь государственной Комиссии по правам человека Тастемир Абишев заявил, что более 40 процентов рекомендаций было уже выполнено.
Что касается законодательства, отметил он, Казахстан принял новые законы об охране правопорядка, равноправии полов, домашнем насилии и беженцах, и ратифицировал международные соглашения - такие, как соглашение о статусе рабочих-мигрантов в странах бывшего Советского Союза.
Правозащитники, опрошенные IWPR, утверждают, что план действий отстает по времени, в частности, в таких областях, как свобода СМИ и системы по прекращению пыток в местах заключения. По их мнению, одним из основных препятствий является отсутствие механизмов по обязательному, а не добровольному выполнению рекомендаций.
«Национальный план действий в области прав человека не является нормативно-правовым актом, – отметил IWPR Юрий Гусаков, директор Карагандинского филиала Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности. – Сроки выполнения задач “резиновые”, ответственность не определена. Соответственно, никакой орган исполнительной власти не обременяет себя исполнением положений Национального плана».
Государственной комиссии по правам человека и национальному институту омбудсмена отводится лишь ограниченная роль. Они могут давать рекомендации, но не обладают мандатными полномочиями, и, в свою очередь, никем не регулируются, отметил Гусаков.
Учитывая слабое управление и массовую коррупцию в правовой системе, «люди не верят в закон, так как многие вопросы решаются в обход установленных государством правил», – добавил Гусаков.
Назгуль Ергалиева, директор Центра исследований правовой политики, сослалась на продолжающееся применение пыток как на область, где программные заявления не соответствуют реальности.
Случаи применения пыток со стороны сотрудников госорганов были выделены в отдельное уголовное преступление в 2002 году, а доказательства, полученные под принуждением, не принимаются в суде. Управление тюрьмами было передано от Министерства внутренних дел, которое контролирует полицию, в Министерство юстиции, а ордеры на арест теперь выдают судьи, а не прокуроры.
Однако эти несомненные улучшения в законе не искоренили применение пыток.
Ергалиева сравнила 263 заявления, полученные НПО «Коалиция против пыток» за первые десять месяцев 2010 года, с количеством фактически осужденных за это правонарушение – таких всего четыре человека. Она добавила, что суды по-прежнему принимают доказательства, которые, по словам защиты, были получены под пытками.
Ергалиева утверждает, что правоохранительные органы Казахстана все еще считают себя карательной рукой государства, а не нейтральными сторонниками закона.
«Главным индикатором эффективности их деятельности по-прежнему остается “процент раскрываемости” совершенных преступлений, а не защита конституционных прав и интересов личности», - сказала она.
Другие комментаторы высказали аналогичную критику в отношении плана действий в области прав человека и свободы слова.
По словам Тамары Калеевой, главы общественной организации в поддержку СМИ «Адил Соз», меры, включенные в план, по большому счету декларативные и не затрагивают некоторые из наиболее актуальных вопросов.
«Реальные препятствия, мешающие развитию свободы слова, никуда не делись», - считает она.
Калеева и другие активисты в области прав СМИ приветствовали недавние изменения в закон, ограничивающий применение исков о клевете против журналистов и применимые наказания, но заявляют, что этих изменений недостаточно.
«Оскорбление и клевета не декриминализированы и предусматривают в качестве одного из видов наказания лишение свободы до трех лет», – говорит Тамара Калеева.
Тимур Куменов – псевдоним журналиста в Казахстане.
Данная статья была подготовлена в рамках двух проектов IWPR: «Защита прав человека и правозащитное образование посредством СМИ в Центральной Азии», финансируемого Европейской Комиссией, и «Информационная программа по освещению правозащитных вопросов, конфликтов и укреплению доверия», финансируемой Министерством иностранных дел Норвегии.
IWPR несет полную ответственность за содержание данной статьи, которое никоим образом не отражает взгляды стран Европейского Союза или Министерства иностранных дел Норвегии.