Проживание в двушке он делил с отцом-археологом, с которым виделся несколько раз в год, когда тот возвращался с бесконечных научных конференций и раскопок. Но вспоминал он о нём чаще, а именно - когда тот перечислял деньги ему на карточку, чтобы расплатиться за квартиру, на жильё и гулянки - "на счастливую жизнь", как тот писал в смс.
Непонятного тона жизнь обретала краски, когда он покупал бутылку армянского коньяка и выпивал её в несколько подходов, чокаясь со своим отражением. Вкупе с плохой переносимостью алкоголя организмом и выпитым количеством алкоголя на голодный желудок, эффект от всего этого был потрясающим.
Сперва его начинало штормить, как плоскодонку посреди океана, с присущей при такой качке морской болезнью и рвотой, а потом наступал штиль и небо становилось розовым, как после грозы в тропиках. Когда он очухивался посреди штиля, первым постоянным желанием было найти ещё одного человека, пережившего шторм, и ради этого он направлялся на улицу.
Наплывая на каждого прохожего, он искренне улыбался и радовался тому, что столько людей выжило после шторма. Но все они почему-то не были также рады, как он, а наоборот - были злы, некоторые встречали его тяжелыми кулаками и ботинками. Проснувшись после очередного такого трипа в городской больнице, он увидел над собой зеленоглазую медсестру, которая втыкала в его вену шприц от капельницы.
- Кто ты? - спросил он.
- Твой ангел-спаситель, спи. - ответила она.
- Мой ангел спаситель. - засыпая, произнес он неслышно губами.