Время давно перевалило за полночь. В стойле уснул скот, за окном свистит ледяной ветер. Балгынбай не спит этой ночью. Он увлёкся чтением. Исторический роман унес его на сотни веков назад, за тысячи километров в теплые края. Тусклый свет слабой лампочки и треск пылающих дров лишь сопутствовали погружению в бездонный мир художественной литературы. Он читал о жрицах любви. Эти богини любви не только знали толк в плотских утехах и обладали совершенным телом, но и были интересными собеседницами. Еще больше его привлекло свободолюбие и независимость от моральных принципов. Балгынбай наконец закрыл книгу. Он начал думать о проститутках. Он читал разные истории о них в глянцевых журналах. У каждой из них своя судьба, свой нрав, свои мечты. Балгынбай принял решение снять девушку, когда будет в городе.
Летом он покинул родной аул и поехал в город к брату. Откровенные наряды некоторых городских девушек растеребили его глубокую душу. В общем-то, не только душу. Брат Максут не был мечтателем, он был прямолинейным и чрезвычайно «четким». «Ну что, братишка, в ауле, я знаю, с бабами напряг. Если есть желание опустошить баллоны, скажи», - поинтересовался он. Правда, оказалось, он недавно «отмазывал кореша от мусаров» и напряг у него был с деньгами. Но учитывая то, что он нигде не работал, финансовый напряг у него был непрерывный. Они договорились вечером посетить местных путан. Максут спросил, сколько у него денег. Сумма Балгынбая оказалась очень даже достаточной даже на элитную шлюху. Но Максут решил гулять по полной. «Бабла хватает. Пойдем сначала пивка попьем», - сказал он. Балгынбай решил, что все должно быть как в американском кино. Он надел темный костюм с галстуком.
- Ты куда-то еще идешь? - спросил Максут.
- Нет, - ответил Балгынбай. Максут только удивился. Но не стал расспрашивать.
Они пошли в кабак. Максут рассказал как он лихо крутит дела, как много у него влиятельных друзей и хороших знакомых. Но мечтатель его не слушал, наевшись шашлыка, слега опьянев он фантазировал. Какие они, проститутки. Наверное, как в кино - ярко накрашены, в высоких сапогах и в коротких лакированных юбках. Кого он выберет. Грудастую брюнетку хохотушку, рыжую бестию или хрупкую и женственную блондинку. Просидели они почти три часа. Балгынбай оставил в кабаке почти половину денег. Он даже щедро вознаградил официанток чаевыми. Они вышли пошли пешком. Брат вел переулками-закоулками. Вдруг он резко остановился и сказал «Брат, займи мне денег. Мне очень надо. Ты не бойся, на бабу у тебя хватит». Брат занял. Вот они дошли до какой-то неприметной сауны. Максут нажал на звонок. Женщина с очень недобрым лицом отворила тяжелую металлическую дверь и с презрением в голосе поинтересовалась, чего хотят достопочтенные ночные гости. Вот они вошли. Балгынбай стал совсем трезвый, и даже сердце заколотилось. Маскут стал расспрашивать и договариваться. Балгынбай не мог понять, как можно у женщины выторговывать ласки. Он был возмущен, но молчал. Наконец переговоры закончились. Баба Зина несколько раз крикнула «девочки». По лестнице ведущей наверх начали спускаться «феи». Их было только двое. Одна полная, небрежно причёсанная. Немолодая, очень полная и некрасивая. Она повернула несуразную голову к подруге, и обнажая золотые коронки, пошутила «смотри к нам жених, только без цветов, скотина». В этот момент Балгынбай осознал, что костюм и галстук были непростительной глупостью. Вторая была маленького роста, слега сутулая, стриженная почти под полубокс. Она смотрела дерзко испытующе. На ней был спортивный костюм и походка у нее была как у борца. Балгынбай умоляющим взглядом посмотрел на брата и прошептал «а можно отказаться?».