Случалось ли вам в солнечный погожий денек ранней осенью, когда вы идете легкой походкой, вдыхаете полной грудью сухой и прохладный воздух и беспричинно улыбаетесь встречным людям, вдруг обратить внимание на женщину, вяло бредущую среди всего этого пиршества жизни? Уткнувшуюся себе под ноги, как старая лошадь, привыкшая смотреть в колею? Видеть только грязь, дорогу и знать, что надо идти. И вдруг почувствовать близость к ней, захотеть мгновенно сочинить ее историю, как будто рядом с ней идут маленькая девочка с большим розовым бантом…, студентка с впервые накрашенными губами, невеста, молодая женщина с синей коляской… И пройти несколько метров рядом, как бы примеряя на себя ее жизнь, ее чувства, надежды, разочарования …
Назовем ее каким-нибудь сказочным именем. Например, Джельсомина. Вот она совсем 
маленькая, идет, крепко держась за бабушкину руку. Пухленькая и очаровательная. Говорит свое первое слово: «САМА»! «Птичка моя!» — улыбается бабушка. Вот она играет, поет, лечит своих кукол и рассказывает сказки большому плюшевому медведю. Вот учится читать, кататься на велосипеде, бегает по лужам и пытается влезть на забор… Весь мир кажется ей огромным и интересным. Она в нетерпении все исследовать, везде участвовать.
— Д-ЖЕЛЬСО-О-МИНА!!! -
раздается с утра под окнами. Друзья зовут ее играть.
Она становится старше, мир вокруг тоже изменяется. Огорчения уже не лопаются как мыльные пузыри. Недостаточно уткнуться маме в подмышку, чтобы растопить свое горе. Иногда Джельсомина сидит и подолгу смотрит в окно, мечтая, как она поедет на теплое море с мамой и папой. Как папа будет катать ее на себе, изображая боевого коня, а мама счастливо хохотать, прижимая к себе… как наконец-то они исполнят свое обещание и заведут белочку или хомячка. Она слышит и запоминает:
— Не можешь нормально сделать – нечего браться!
— Зачем ты ей доверил полы мыть?! Теперь все за ней переделывать! Развезла тут!
— Какая неблагодарная!
— Сама виновата! Надо прогнозировать.
— Если что-то можешь сделать лучше других — молчи об этом! Скромные люди так не делают! Лучше дай другим. Пусть у них будет возможность научиться.
— Себе все бери, когда другие возьмут. А то вдруг кому-то не хватит, он расстроится. Думай сначала о других!
— Не спорь со старшими – это неуважение и неблагодарность.
— ты дура
Те люди, которых она любит, которые большие и сильные, которые знают, как надо жить, говорят ей все это. И как-то так получается, что она начинает бояться их разочаровать. Начинает бояться принимать самостоятельные решения, перестает думать какая она сама –Джельсомина…, что она хочет, а все время думает, как бы не оконфузиться, не вылезти в первые ряды, не обидеть кого-нибудь тем, что заняла его место. Она веселая и живая девочка, но нет-нет да и промелькнет уже образ унылой и усталой тетки и сумками.
В школе Джельсомине дается все легко, но говорить об этом нельзя – те, которые мучаются «алгеброхимией», могут обидеться, отвернуться от нее, она останется в одиночестве. 
«Удачников» не любят, — так думает девочка и начинает придумывать себе неприятности, чтобы было что рассказывать подружкам, когда они жалуются, а потом сама начинает в них (эти страшные и ужасные истории) верить. Так… совсем немножечко… потому что это все таки интересно – придумывать))) Родители отчаянно воспитывают ее хорошим человеком – не эгоистом!!! Не баловать ребенка! Сама виновата – тебя предупреждали! – и все больше превращаются в судей ее поступков, ее жизни. Столько ПРАВИЛ, которые нельзя нарушать… Как это грустно! И вот уже в глазах подростка проглядывает то безнадежно кричащее одиночество, которое так привычно глянет на Вас глазами «женщины в жизненной колее». Когда уж тут… надо ведь все время помнить о правилах, о том, кто такой, пардон, хороший человек… понимать со всей очевидностью, что это не о ней – ведь она иногда злиться, завидует, трусит и малодушничает. Такой вот человек, несовершенный, неидеальный… не может рассчитывать на успех. Надо работать над собой, искоренять свои недостатки… Мда… вот и плечи уже опустились.
Потом студенчество, влюбленность, разрыв. Понятное дело: Правила нарушены, жаловаться 
некому, больно. А что там дальше? — задает Джельсомина себе вопрос, не осознавая, что ждет она уже не открытий, радости и вдохновения, а стремится избежать одиночества, боли и риска. Господи, ведь это так нескромно – быть счастливым и успешным. А думать о том, как все изменить – так непривычно, страшно. Это значит – идти против всего устоявшегося, менять и меняться, подставляться под критику, стать одиноким.
Ведь когда ты осознаешь, что хоть ты и человек как все, ты –не такой как все… Каждый человек в одном экземпляре. Один. В своей уникальности становишься одиноким, начинаешь слышать, понимать, что хочешь другой жизни, что твоя «счастливая жизнь» — это не то, что думает о счастье твоя мама или Марь Иванна с третьего этажа… И это счастье кажется недостижимым, неосуществимым, вечной мечтой. И тоска вползает в сердце. Смотри под ноги, лучше думай, как не наступить в грязь или в лужу, колея точно выведет куда-нибудь – вишь сколько натоптало ее! – миллионы прошли стройными (или нестройными) рядами. А тут еще кто-то говорит: ВСЕ ТАК ЖИВУТ. Да, да … лучше уж где ВСЕ… ВМЕСТЕ со всеми… ВЫХОД ГДЕ?? Вот и скукожилась, скуевдилась вся –
Как говорила Ирина Муравьева в маске из клубники (Москва слезам не верит): Все! Засосало мещанское болото!
Оказывается – этот выход – и не выход вовсе… а вход. В жопу. Или, как теперь выражаются модные журналисты – анальный вход.
Мораль сей басни? любите своих детей безотносительно книг и милых родственников, которые спрашивают «а ваши уже умеют? а вот мои уже!» Любите просто так, за то что они ваши.
Любите своих родных, потому что они с вами, потому что им хватает сил любить вас.
Любите себя, потому что больше некому.