Каждое потомство визжит поневоле,
Куда их столько по городу раздуть,
Ведь какое счастье, когда оно не куснёт,
И ждешь прилива эмоций от суеты.
Время золотое настало вдруг,
Очищающая нирвана, в поле полем косой,
Не надо печалится, что осталось уже там,
Найдите песчинку среди нервов ваших грёз.
Луч стрелял параллельно в бездне,
Ночь каратал на травушке под зимок,
И в круг собрались кто-то на десерт,
Сто крыс окружили несчастного гонца.
Что остается в раздумье весомом,
Ведь 20-ый год – он високосный,
Не сладко гонцу придется убегать,
Но лишь та секта, дает нам понять.
Убегал он, убегал по городу в припадке сна,
Хочет забежать в дом погреться,
Но не наступил он ещё туда,
Как что-то хрустит сзади.
Он уже и на крышу полез, зачем?
Ведь от нирваны до мурашек,
Спокойно можно ждать конца,
Ведь такой коллапс он все нитки пробивает.
Что же делать ему, он без понятий,
Один лишь шаг сделать и наверно проснусь я,
Ему вся картина мрачное кажется,
Даже с тех труб и тоже что-то мерешется.
Страх все ближе его сковывал,
И подумать не мог о той травушке,
Что лежа на ней, он словно в нирване,
Средь тонны крыс, что окружало.
Как же быть у истока правды,
Какой выбор в суматохе сна сделать,
Как при страхе возвысить это семя,
Чтобы иное не смотрело исподтишка.
