Всероссийский День кошек сегодня, 1 марта, они начнут как обычно - по расписанию - с завтрака в 8 утра. На завтрак коты Херсонеса количеством 35 особей могут рассчитывать с той же степенью надежности, как и на ужин, как и на то, что весна, наконец-то, придет.
Кормежку обеспечивают (тссс!) сотрудники музея и две местные старушки, которых знают как Татьяну и Авдотью. Каждый день они приходят в условленное место с тяжелыми сумками, а уж коты ровно в назначенное время собираются поблизости. Музейщики предлагали дамам деньги за кошачий прокорм, но гордые бабушки категорически отказываются, варят каши из недорогой рыбы на свои пенсионные средства. Легко догадаться, не самые роскошные.
Несмотря на разное к себе отношение со стороны руководства, коты здесь жили всегда. Директора менялись, коты же были вечны, как херсонесские хоры - ну не сами особи, конечно, постоянным оставалось их пребывание на территории. Привыкшие к порядку ко всему, что связано с историей, некоторые научные работники в отдельных случаях даже составляли родословные нескольких поколений вплоть до седьмого, поскольку у каждого представителя породы кошачьих Херсонеса есть свое имя и свое прошлое. Иногда имен несколько, как у коронованных особ: работники музея назвали так, приходящие кормилицы эдак, а дети из соседних школ и вовсе по-своему. Отзываются на все - не в расчете на угощение, а просто так, из вежливости. Только красавца Фокса угольного цвета никто не рискует величать иначе - наверное, опасаясь мести усатой банды «Черная кошка».
Изначально коты обосновались близ домиков для экспедиторов, потом поделили оставшуюся территорию, да так и остались. Экспедиторы - люди ветреные, весной-летом они есть, осенью-зимой уезжают, а вот музей и сотрудники при нем есть всегда. Кстати, «спаси-Господи» коты близ храма в чужие пенаты не суются, их и на входе в трапезную неплохо кормят, а за обозначенными неписаным кошачьим соглашением пределами «музейные» соплеменники нещадно бьют по морде. Однако, согласно тем же территориальным правилам, если в былые годы коты запросто расхаживали по залам музея, то теперь им это категорически запрещено.
Никакая санэпидстанция, включая знаменитый послевоенный «крысоистребительный отряд», да-да, именно так он и назывался!—не могли справиться с грызунами. До тех пор, пока не вмешались коты, как фашистов постепенно передушившие всех хвостатых оккупантов на подступах к бесценным архивным книгам. Экологичность противостояния медработников с умными и высокоорганизованными крысами, несомненно, всегда оказывалась в пользу котов, потому что даже отравленная ядом дохлая крыса под полом способна надолго вывести из строя целый научный отдел невыносимым запахом. Пока на территории заповедника действовали дикие, но любимые горожанами и отдельными туристами пляжи, в летний период у моря в ночное время крысы были хозяевами: брошенных объедков хватало. Осень гнала крысиные отряды к людям, к стенам музея, и вот здесь-то их и поджидал недреманный кошачий патруль.
Едва учуяв кота, крысы враз теряют свою наглость и стараются держаться от полуподвалов хранилищ на приличном расстоянии. До недавних пор, до установки герметично закрывающихся дверей, среди котов Херсонеса считалось хорошим тоном принести к утреннему завтраку свежезадушенный трофей на музейные ступеньки.
«Вид при этом почувствовавший себя хищником добытчик имеет гордый и независимый, - рассказывает одна из старейших сотрудниц музея на пенсии. - Взглядом словно спрашивает: это кто тут дармоед? А вот вам и подарочек, распишитесь!».
Штатные коты и кошки Эрмитажа и Виндзорского дворца расхаживают по музейным залам на вполне законных основаниях, потрясая воображения туристов шелковыми номерными ошейниками и бантами. Они - сотрудники и все наперечет, а зарплату за истребление грызунов получают съедобным довольствием. А наши коты Херсонеса пребывают на правах гастрабайтеров-нелегалов, но, тем не менее, имеют шикарный внешний вид. Именно так его оценивают командированные специалисты Эрмитажа, знающие толк в кошачьем экстерьере, а также ученые мирового масштаба из числа экспедиторов. Именно они и многочисленные студенты-археологи за сезон «усыновляют» Херсонесских котят по персоналиям и увозят за Урал, в Питер, Владимир, Москву на ПМЖ. То же самое с энтузиазмом делали и ученые-американцы. Котят выбирали почему-то самых невзрачных и замухрышистых, фотографировали на дорогие камеры, и, согласно таможенным правилам, терпеливо ждали по два месяца необходимые для вывоза справки. Потому что заокеанской бюрократической системе с нашей не сравниться по числу всевозможных препонов и волокит.
Таким образом, херсонесские коты обретают международную известность и распространенность. В музее рассказали, что котята из Севастополя и их славное потомство ныне обитает на просторах не только Америки, но и Великобритании. А дальше - кто знает? Невелика Европа, а границ для котов не существует, им шенген не нужен. Кстати, украинская Рада на днях приняла закон, разрешивший киевским котам пребывание на чердаках и в подвалах, тем самым признав их частью городской экосистемы за достижения в нелегком деле истребления вредных грызунов, расплодившихся в столице. И это не первомартовская шутка, господа! Степень шановних кошачьих благодарностей и массовых ликований осталась за кадром, но вопрос о паспортизации и гражданстве пока остается открытым.
С приходом весны друзьям херсонесских кошачьих придется столкнуться с двумя напастями
Первая - сезонная перспектива подброшенных жестокими посетителями котят и беременных кошек. Что делать, привечают, выкармливают. Проблема приплода у самих котов Херсонеса не стоит, они, как и кошки, прошли поголовную стерилизацию - за счет сотрудников, разумеется. За эти же средства они привиты, обработаны на предмет блох, глистов и клещей, этим занимается персональный «заповедный» доктор. «А как же? -вопрошают музейщики. - С котами обожают играть дети, даже самые маленькие. Надо же обезопасить малышей!»
Вторая беда - стаи агрессивных бездомных собак, проникающих через Западные ворота. Еще несколько лет назад служба вневедомственной охраны имела на довольствии полицейскую собаку по имени Сэм, бдительный нрав которой не понаслышке знали не только коты, но и ежики. Одним своим присутствием Сэм мог дать понять окрестным сворам, что им на территории делать нечего. Однако пес состарился, и, чтобы избежать положенного инструкцией усыпления, его забрал домой доживать доблестную пенсию один из служивых. Этому предшествовали коллективные письма работников заповедника, адресованные руководству МВД с просьбой оставить собаку в живых.
Сэм все же умер от старости, оставив после себя 3-х симпатичных щенят. Говорят, одного из них уже взял на воспитание охранник Херсонеса. Без обид - в чем-то кошачий коллега.