Для того чтобы хоть что-то хоть как-то развивалось нужно, чтобы люди собирались в группу. Можно сказать, по интересам. И это не какие-то форумы и блоги. А чтобы они физически встречались и разговаривали. Особенно хорошо, когда приезжают какие-то иностранные гости. Больше опыта, больше историй и больше рекомендаций извне. Пример – BarCamp 2011 в Алматы. Кстати, с этого момента запускался Chocolife с афтепати первого дня. Рамиль поставил тогда шоколадный фонтан. А сегодня им уже два года.
Многие не знают, что такое BarCamp, потому что после 2011 года BarCamp-ов нормальных не делали, по сути. У нас есть идеи на этот год, но мы думаем про то, чтобы это было в Астане. Потому что мы в Караганде, нам ближе.
Идею BarCamp-а придумали американцы. Ключевая идея в том, чтобы люди общались в свободном стиле. Есть обязательная программа. Есть интересные мысли. Люди могут друг с другом делиться, заявлять темы в отдельных аудиториях, и туда люди, которым интересно, приходят и просто слушают. И там диалог, беседа, коммуникация. На том BarCamp-е мы участвовали с проектом «Мобильный Казахстан», мы предлагали идею платежей с мобильного телефона с 3% комиссии. Предлагали парковки оплачивать и доставку еды. Мы особо проект этот не продумывали, мы хотели просто познакомиться с людьми, поспрашивать, насколько это реально.
В общем, из основной программы нас исключили, сказали: «Что-то это нереально, куда вы лезете?» Был парень из Москвы, у него проект называется «Старая Москва» или «Забытая Москва». Он сказал: «Вы вообще кто такие?». При этом проект понравился тогдашнему хозяину и основателю проектов Колёса.kz и Крыша.kz. Чуваку из Гугла понравилось, понравилось нашим банкам местным, Халыку. Меня Халык сразу на работу к себе пригласил, но я отказался. Я очень рад, что познакомился тогда с Муратом Абеновым, депутатом. Он мне рассказал про этот Закон об электронной коммерции, он меня познакомил с представителями банков. Он мне дал очень хорошую информацию тогда.
В общем, поехал дальше в Караганду проектировать. Дальше я позвонил в НацБанк и сказал, что не понял закон. Я реально закон не понял. Потому что закон буквально состоит из нескольких строк. Короче, меня соединили с заместителем Марченко по электронным деньгам. Говорю: «Здравствуйте, меня зовут Александр, из Караганды, у меня вот есть проект платёжной системы». Он мне говорит: «С какими банками вы работаете?» Какие нафиг банки?! У нас ничего тогда не было. У нас тогда была веб-студия «Лаборатория», я звонил из офиса, и мне пришлось выйти из кабинета, потому что ребята очень громко ржали. «Вот, знаете, я придумал электронные деньги, мы уже с банками запускаемся, мы вот ждём ваш закон и запускаемся». Он спрашивает, когда. Говорю, что там вопрос согласования, буквально два месяца. Он спрашивает, какие банки. «Я вам сейчас не могу сказать, банки не самые крупные, но мы запускаемся». И я ему дальше начал вопросы на уточнение задавать, и он мне всю нужную информацию рассказал. Картину построил, сказал ему большое спасибо, и пропал. Дальше стал звонить во все крупные платёжные системы: Qiwi, Quickpay, Киберплат. С ними со всеми созванивался, у них узнавал про мерчантов, говорил, что хочу быть мерчантом, узнавал, как у них всё это устроено. Они мне всё это рассказывали, я это понимал. Говорил да-да-да и клал трубки. Ну, потому что читать сухой текст правил без описания – это невозможно. Сказать, что я жульничал? Нет,так сказать не могу. Я узнавал информацию. Каждый действует, как может.
Дальше – лучше. Я еду на IMix, у меня вся эта информация есть. Встречаюсь с Константином Горожанкиным. Он организатор IMix-а, он на секунду отвлёкся. Я тогда себя таким ничтожеством почувствовал, меня никто так не унижал, по-моему, в жизни. Он говорит: «Вы знаете, Александр, да, электронные деньги – это всё очень хорошо. Но вот вы же понимаете, что сейчас, вот буквально через месяц, выходят электронные деньги от ТемирБанка. Через месяц, ну, максимум два, выходят сюда Webmoney, это очень серьёзный проект, запускают его с Yvision, они всех просто порвут, у них есть аудитория, у них есть всё». Я ж тогда не знал, что он занимается только эквайрингом, ему в принципе всё остальное не интересно.
Я приезжаю в Караганду, у меня груз 200, я понимаю, что всё не так, всё плохо. Но мне стало обидно, почему мне так говорят. Начал дальше разбираться, и понял, что ну и что, ну выйдут они. Запала хватит. Начинаю дальше двигаться, дальше действовать, и понимаю, что мне нужна информация про банки, потому что в Законе чётко сказано: ребята, главное – банки. Мы спроектировали схему, мы сделали ролик, я занял у своего заказчика денег. Забираю деньги и еду в Алматы на встречи, параллельно мне мои девчата из Лаборатории ищут контакты банков. Приезжаю в Алматы, встречаюсь вечером со своими ребятами-карагандинцами, которые там живут. И только на следующее утро я начинаю искать представителей банков. Делаю три встречи, причём в основном с представителями департаментов. Был БТА, Евразийский и Астана Финанс. У Астана Финанс тогда забрали лицензию. С Евразийским мы поговорили, на дальнейшее чуть-чуть переложили отношения. С БТА у нас была отличная встреча, мы просто определили, где мы идём неправильно. Это была шикарная встреча, потому что они очень серьёзно отнеслись к ней. И за это им огромное спасибо. Они нам чётко показали, где могут быть сложности. Мы сделали изменения после этого очень большие. Очень большие с точки зрения перемещения денег. Потому что тогда не было у нас ни юристов, никого.
И потом мы уже более детально стали работать с инвесторами. То есть мы приехали в Караганду, к нам пришли инвесторы. Ну, на самом деле, это история на потом, для будущего. Сейчас мы не хотим про инвесторов говорить. Мы довели до бизнес-плана. До бизнес-проекта. И довели до той точки, что мы смогли предоставить информацию банкам. Уже тогда мы стали работать с Евразийским более плотно. И начали двигаться к тому, что надо проект масштабировать. Параллельно ребята строили ядро технической инфраструктуры, как это всё будет построено и как будет ядро процессинговое устроено. Причём работа сложнейшая, и я очень рад, что в Караганде, потому что у нас здесь есть специалисты, которые могли этим заниматься. Буквально на коленках. И параллельно мы делали то же самое с финпланом.
Дальше всё. Дальше инвесторы дали отмашку «бой». Начиная с апреля 2012 мы начали привлекать команду, создавать процессинг, создавать техническую инфраструктуру, начинать нормативно-правовую базу и двигаться, двигаться, двигаться для того чтобы запускаться. Получилось бешено, было много разных историй, много разных людей. Я ещё не раз слышал фразу: «откуда эти люди могут быть в принципе в Караганде?».
И ещё очень приятно получать фидбэк от бизнесов, понимать, что бизнесам в принципе мы нужны. Бизнесам нужна альтернатива карточкам. Бизнесы хотят, чтобы это было дешевле. Чтобы была дешевле комиссия. А она может быть дешевле, когда есть конкуренция, когда есть другие способы оплаты, кроме карточек. На данный момент прошло уже почти два года. Webmoney так и не зашли. Темирбанк и Эксимбанк запустили электронные деньги, про которые пока тоже никто ничего не слышит. Мы же специально сделали так, чтобы про нас ничего не было слышно до определённого момента. Прошло время. Никого нет. Мы уже спокойно делаем кнопки оплаты на сайтах, общаемся с бизнесами, мы понимаем, что надо клиентам, мы работаем с университетами. Шаг за шагом мы работаем. Мы находим стратегических партнёров, которым тоже интересно развитие казнета.
Возможно, мы неправильно делаем, что мы про себя не трубим, про то, как мы с кем-то встретились, о чём-то договорились. Но, я считаю, нужно сначала делать, а потом говорить. Извините, что мы так много молчим, но мы себе выбрали тернистый и сложный путь, когда мало сделать сайт сервисный и быстро привлекать к нему людей. Мы делаем инфраструктурное решение для бизнеса и клиента, которое им будет удобно, и которым они будут пользоваться. Потому что это, во-первых, выгодно по деньгам, и, во-вторых, им это удобно. Мы шаг за шагом для этого идём, мы апробируем, мы берём первичных инноваторов. Мы приводим к тому, чтобы люди пользовались Wooppay. К тому чтобы людям когда говорят, что идёт оплата через интернет, они говорили бы: а, у меня есть Wooppay.
Мы для этого делаем всё. Скажу даже больше, мы сделаем, чтобы это было так.
Это был Саша Дорошенко.CEO Wooppay.
Во второй части поговорим о том, как прекрасно быть философом и достаточно затруднительно сделать что-то толковое.