Часть 3.
Я ведаю, что боги превращали
Людей в предметы, не убив сознанья,
Чтоб вечно жили дивные печали.
Ты превращен в мое воспоминанье.Анна Ахматова
В одну из тех ночей, когда на небе воцарялся Владыка небесных тел, а море превращалось в черное зеркало, ровность которого изредка нарушалась небольшими волнами, происходило то, чего ни одна смертная душа не посмела бы себе вообразить, ибо великолепие этого ослепило бы глаза, вышибло бы дар речи, а ум несчастного свидетеля вскипел бы от невозможности принять сей красоты.
В ту особенную ночь, когда Луна достигает наибольшего могущества, упиваясь собственной мощью и величием, а море под ним отражает изящный лунный коридор, Властитель ночных созданий повелевает подопечным звёздам наконец спуститься туда, куда они рвутся попасть больше всего. Ни одну звездочку не оставляла равнодушной водная гладь и неизведанные тайны, что скрываются под ней. И лишь раз в течение лунного месяца им разрешено спуститься с небес, дабы наконец плескаться в море, которое так их манило. Весь месяц они занимаются созерцанием неровного морского зеркала, изучают характер, который был весьма переменчив: иной раз море было подобно второму небу, без каких-либо искажений отражая самих звездочек, растущего Владыку, тяжелые темные облака, а иногда оно словно взвывало, отчаянно билось об скалы, подвергая тряске всех его обитателей.
Все то, на что проливался Лунный свет, было ведомо Властелину и его подопечным, и только море оставалось для юных звездочек манящей тайной, что лишь подогревает их интерес и заставляет с нетерпением ждать Его Возрождения.
Звезд на небосводе столько же, сколько песчинок на берегу, но была среди них одна Особенная, она же Покровительница заблудших. Где бы не заплутал нерадивый странник, вот уже несколько столетий Она освещает всем путь домой.
В то время, когда звездочки только просыпались ото сна, она уже проявлялась на розовеющем небосклоне, а когда они спешили исчезнуть перед утренним рассветом одна за другой, она скрывалась последней, вплоть до момента восхода Солнца, Лучезарного Покровителя дня.
Самая мудрая и почитаемая, она была любимицей Владыки, который наделил её привилегией: она была в праве спускаться к морю в любой день вне зависимости от полнолуния.
Сам обряд по торжественности не уступал королевским балам, и даже во многом превосходил. В снисхождении звездочек с небес не было ни грамма фальши и пафоса, чем так богаты светские встречи смертных. Каждая звездочка кружила в танце, движения были плавными и грациозными, легкими и слаженными. Они танцевали попарно, то перестраивались в ряд, затем кружили в хороводе, мгновениями спустя представляли собой хрупкий и сияющий узор, геометрическою фигуру, и так до тех пор, пока не спустится последняя маленькая озорница. И лишь Она медлила спускаться, предпочитая подлететь тогда, когда море будет освещаться миллионами и миллиардами малышек, словно светлячки слетелись со всех краев земли. Могло показаться, что из всего этого невероятного сияния возродится новое светило, которое так мягко озаряло город, материк, а то и всю Землю.
Ночь уподобилась полуденному времени суток,
освещаемая серебряным Солнцем. Последний акт обряда принадлежал Ей. Она величественно снизошла с небес, выписывая сложнейшие пируэты и оставляя за собой светящуюся пыль. Каждое ее движение отдавало звенящей переливчатой мелодией, которое ласкало слух ночных празднующих. Наконец, она приблизилась к земле настолько, насколько расстояние позволяет всем присутствующим увидеть её.
Каждая звездочка была сложена таким образом, что красотЫ всех смертных девиц вместе взятых было бы мало, чтобы сравниться с обликом самой тусклой из звездочек. Море было полностью заполнено самыми прекраснейшими созданиями с гибким станом, переливчатым звонким смехом, сияющим покровом, большими глазами, зрачки которых отливали цветом и блеском всех драгоценных камней, что носит в своем чреве Земля. Но каждая звездочка восхищалась красотой лишь одной из них, первенство и превосходство которой было явным.
Она была облачена в струящееся платье из звездной пыли, которое при каждом Её манёвре мелодично звенели. Платиновые волосы, подобно волнам, мягко колыхались и ниспадали до самых Её пяток. В отдельные пряди, которые были завиты в колосок, были ввиты серебристые цветы, которые не сыщешь ни в одном уголке суши. Лицо Её сияло, словно первый горный снег, а изгибы тела, рук казались плавными линиями, нарисованными талантливейшим художником. Но главной отличительной чертой были Её глаза. Они были обрамлены густыми черными, как смоль, ресницами, которые оттеняли розоватый перламутровый блеск зрачков, которые были точно две красивейшие жемчужины, которые только существуют на дне морском.
Когда Она спустилась настолько низко, что носок ноги коснулся водной глади, церемонию можно было считать закрытой и звездочки с радостным визгом окунались в воду, брызгая друг друга. Кто-то их подопечных Владыки Ночи вволю плескался, кто-то помогал вплетать ракушки и земные цветы в косы, а кто-то исследовал глубины моря, шугая её обитателей.
Она предпочитала наблюдать за праздником в стороне, восседая на одинокой скале, словно на троне. Её лицо озаряла мудрая полуулыбка, а глаза с умиленным прищуром наблюдали за счастливыми звездочками, которые дорвались до того, чего так ждали. Но было кое-что, что омрачало Её существование, тоска плескалась в бездонных глазах, а нутро тяготило чувство пустоты.
Больше, чем любая другая звездочка, Она любила море. Любила за то, как ласково умеют обнимать волны. За то, как своеобразно он отражает Её свет. За то, как морская пена шепчет Ей, что она не одинока. Казалось бы, что это должно лишь подтолкнуть Её к игривому плесканию, забавным водным потехам и поиску кораллов и необычайных ракушек. Но каждое полнолуние Она предпочитает оставаться в стороне, восседая на скале, которая возвышалась над водой так же независимо и величественно, как и Она сама. Гладкий выступ вполне сошел за сидение, а спинку «трона» украшали множества ракушек, которые переливались бы разными цветами, будь они обращены к Лунному свету. Но скала стояла спиной к Властителю, храня Её в спасительной тени. Владыке было ведомо всё, кроме того, чего не касался его свет, так что трон был Её спасительным укрытием.
Она с тоской оглядывала своё любимое место, которое сейчас оккупировали звездочки-непоседы. Она даже чувствовала что-то вроде ревности, так как ей доставляло больше удовольствия видеть побережье пустым, будто в такие моменты он целиком и полностью принадлежал Ей одной. И это чувство собственничества не отпускает Её вот уже несколько тысячелетий.
Погрузившись в свои мысли, Она не сразу почувствовала, что волна, обрушившись на скалу, обрызгала Её стопы. Прислушавшись, помимо радостных восклицаний и смеха Она услышала зов - в всплесках воды и в шипении морской пены Ей почудилось Её имя. Ведомая любопытством, она спустилась со скалы, присела на нижний выступ, погрузив в воду ноги в ожидании появления источника зова. Но ничего не происходило, и лишь волны продолжали нашептывать слова зазывания, а течение тянуло её ноги в сторону. Она медленно погрузилась в воду, позволив ей мягко обволакивать ноги, бедра, затем и ключицы. Она повиновалась неведомой силе, которая тут же подхватила Её и тянула вниз. Она проплыла мимо звездочек, многие из которых были немного удивлены, а другие и не заметили Её присутствия, так как были слишком заняты изучением морского простора. Течение всё усиливалось, пока не привело Её к огромному подводному валуну. Озадаченно посмотрев в стороны, она не заметила чего-либо и решила подплыть ближе к камню. По мере приближения Ей вырисовывался некий силуэт. Он был внушительно высок, от загадочной фигуры так и веяло силой и мощью. Её глаза расширились от удивления, ведь перед ней стоял никто иной, как Он, владыка морских глубин, покровитель волн, властелин подводных существ. Она поклонилась настолько изящно, насколько была способна, на что он ответил ей величественным кивком и сделал шаг в Её сторону. Теперь Она увидела Его во весь рост: сложение Его походило на тело греческого атлета, которые появились тысячелетием позже, рыжий длинный волос развевался, образуя собой корону, черты лица были жесткие, от волевого подбородка так и веяло силой, а в глазах цвета глубочайшей водной впадины плескалась мудрость.
И тогда он заговорил, начав с извинений за столь навязчивое и недостойное Её красоты приглашение. Его глубокий и бархатный голос пробрал до дрожи каждую Её клетку и, потеряв дар речи, она лишь кивнула в ответ. Он протянул Ей руку, вопросительно взглянув в Её глаза. Незнакомая ранее с подобным чувством, сияние Её кожи будто в разы усилилось, глаза наполнились игривыми искорками. В миг, когда руки соприкоснулись, Он мягко, но одновременно властно сжал Её ладонь в своей и увлек Её в места, которые были ведомы только Ему.
Они проплыли туда, где лунный свет едва пробивался и рассеивался, и силы его уже не хватало, дабы осветить разнообразнейшие по форме и цвету кораллы, грозные подводные скалы, напоминающие заброшенные замки. В них нашли приют множество виданных и невиданных существ, больших и мелких, опасных и безобидных, гладких и колючих. Время от времени где-то под Ними вспыхивали электрические заряды мурен, слышался хруст костей бедной жертвы, которая попалась в пасть твари, коварно скрывавшейся в ущелье.
Стоило Ему лишь присвистнуть, как на огромной скорости, словно запущенные в воду торпеды, примчались большие черно-белые ездовые касатки с изящными золотыми седлами, инкрустированные камнями и жемчугом. Касатки с игривым визгом умчали наездников, распугав большой косяк серебристых рыб. На мгновение, из-за внезапно наступившей непроглядной темноты, Ей почудилось, что произошло Лунное затмение, но оказалось, что над ними проплыла гигантских размеров королевская черепаха, за которой спешили небольшие существа, подобные подводным феям. Их миниатюрные ручки чистили черепашьи когти, кто-то полировал панцирь, а самая озорная из них пыталась оседлать её и прокатиться верхом. Черепаха медленно кивнула Ему, и попытки морской феечки не увенчались успехом, на что она ответила возмущенным писком. Стаи небольших морских коньков окружили светящуюся Гостью, что плыла под руку с Морским Властелином. По щелчку Его пальцев будто из неоткуда появилась медуза, в прозрачных щупальцах неся иссиня-черную водоросль. Забрав её, Он повернулся к Ней и попросил не бояться, сопровождая просьбу теплой улыбкой. Водоросль мягко легла ей на глаза, погрузив Её во тьму. Она почувствовала, как Его сильные руки подхватили Её, и они поплыли куда-то вперед. Через некоторое время Её ноги почувствовали твердую почву под собой, а мгновение спустя Она снова обрела возможность видеть, но Ей пришлось тотчас зажмуриться, уткнувшись Ему в плечо. Сквозь приоткрытые очи, она увидела то, что ослепило Её – перед ней высился неописуемой красоты замок, стены которого были облеплены изумрудом, сапфирами, рубинами, топазом, жемчугом, окна обрамлены витиеватыми рамами из драгоценных металлов, к нему вела тропа, выложенная гладким белым камнем. Рядом кружили разнообразнейшие подводные существа, кружили хороводы разноцветные рыбешки, а сзади морские феечки запрягали касаток в сёдла. И только Он коснулся Её подбородка, чтобы заглянуть в Её изумленные глаза, они услышали громогласный звук, который Ей доселе не приходилось слышать. Его источником была гигантская черепаха, в это время кружившая над замком, и таким образом известившая всех о рассвете. Заметно погрустнев, они с неимоверным трудом попрощались, дав друг-другу обещания, что Они встретятся на следующий день.
Ночь за ночью продолжалась череда их свиданий, чувства крепли, а связь между ними стала прочнее чего-либо существующего. Теперь, когда звездочки снова были на небе и никто не мог Им помешать, Они ночи напролет находились в его замке, где он знакомил Её с устройством моря, с его богатой историей о его зарождении, феечки заботливо расчесывали Ей локоны и вили косы, вплетая в них диковинные морские цветы и водоросли, яркий цвет которых красиво оттеняли её белоснежные волосы и серебристое сияние кожи. А иногда Она вела Его за собой в живописнейшие прибрежные места, где Они сидели в тени пещер, рассматривая ночной небосклон. Она указывала Ему на созвездия своих сестер, называя каждую поименно и делясь с ним о нраве и истории каждой; иной раз Она танцевала перед ним, а Он наблюдал за тем, как взмывает в воздух белоснежная копна волос, как она взлетает ввысь и мастерски изображает бушующие волны, резвых рыбёшек, при этом напевая о бескрайних морских просторах, освежающем морском бризе и о встреченной Любви в глубинах вод. Каждый рассвет был Им ненавистен, а часы, проведенные порознь, длились подобно столетиям. Ему не хватало ночей, чтобы вдоволь насытится пьянящим запахом Её волос, Её грацией и безграничной мудростью, а Она была готова променять что угодно, лишь бы не расставаться больше ни на миг. По мере приближения той ночи, когда Ночной Владыка вновь обретет полную мощь, а звездочки снова заполнят собой море, Их любовь, как и решимость в совместном счастье, крепла изо дня в день. В последнюю ночь перед полнолунием, в тени Её скалистого трона, Они связали свои судьбы воедино, поклявшись друг другу, во что бы это не стало, добиться Её освобождения из-под ига Ночного Владыки и наконец наречь Её Королевой Морских глубин, Покровительницей подводных обитателей и Владычицей бескрайнего морского простора.
И в ту роковую ночь…