9
После разоблачения Грыжикова и решения рабочего собрания насчёт восьмушки сопыркинской компанией было решено начать операцию «Перехват». С живой силой проблем не было: местное отделение Минюста вдобавок к сотне омоновцев передало в распоряжение Сопыркина четыре сотни самых матёрых уголовников области. «Когда они, наконец, армию наёмной сделают?» - на все лады повторяли члены АО «Радиострой».
Ночью пятьсот откормленных, накачанных, вооружённых до зубов амбалов на семи автобусах подъехали к заводу. Маруся Венкова, сторож, выбежала во двор и два раза выстрелила из ружья. Тут же на весь город загудел особый сигнал, а ещё через минуту рабочие, трудившиеся в ночную смену, вооружившись чем попало, выбежали во двор.
В ночную смену работало не больше 200 человек. Все как один чувствовали себя частью коллектива и готовы были стоять насмерть за общее дело. Все как один знали, что станет с предприятием, если оно станет собственностью Сопыркина, и никто не хотел становиться люмпеном. И все как один знали, что на них – очень, очень большая ответственность. Если сейчас они проиграют, то проиграет всё рабочее движение.
Схватка была настолько ожесточённой, что никто не заметил, как подоспел тысячный отряд. Это были заводчане, работающие в первую и во вторую смену.
Каждый, кто работал на заводе, знал, что означают эти гудки, разбудившие весь город. На помощь предприятию заспешили все. С окраины, близкой к заводу, люди шли пешком, из центра и с противоположной окраины – кто ехал на своих автомобилях, кто спешил на заводские автобусы. Дома оставались лишь матери малолетних детей и агенты Сопыркина. Хотя последним было предписано явиться на завод и мешать, как только можно, другим заводчанам.
Но не все, спешащие на помощь, были заводчанами. Многие горожане читали «Пролетарскую газету» и тоже знали, что означают эти гудки. Они тоже представляли себе, чем может закончиться передача в частные загребущие руки градообразующего предприятия. И никто не хотел, чтобы город стал городом-призраком.
У жителей города было, по сути, только две перспективы. Одна – связанная с победой рабочих: завод хоть так-сяк, но работает, город живёт. И другая, связанная с победой Сопыркина: завод останавливается, жизнь в городе замирает. Кто посильнее – уедет в областной центр бороться за существование. А там своих борцов – хоть отбавляй! Ещё ужаснее сложится жизнь тех, кто в областной центр уехать не сможет. Они вынуждены будут вести здесь полунатуральное хозяйство.
Когда омоновская банда увидела перед собой тысячный отряд, она бросилась к своим автобусам. Но защитники завода нагнали их и почти всех скрутили. То и дело кто-то кого-то узнавал. Один рабочий узнал карманника, которого он самолично привёл в милицию. Другой – убийцу, против которого свидетельствовал в суде. Третий – домушника, ограбившего его квартиру. В некоторых узнавали героев криминальных передач местных телеканалов.
Раненых среди рабочих было больше, чем среди бандитов. Те рабочие, которые приехали на своих машинах, поднимали тяжелораненых и вели или несли их к своим автомобилям, чтобы отвезти в больницу. Раненые легко отправлялись в заводской медпункт, в распоряжение медсестёр и санитарок.
Среди бандитов и омоновцев раненых – и тяжело, и легко – было меньше, чем среди рабочих. Было решено разместить их в одном из автобусов и пусть один из омоновцев везёт их куда хочет. Всех остальных решено было, не развязывая, отправить на автобусах в КПЗ, предварительно написав заявление.