Меня перевезли в Актюбинский централ СИ-5. В начале заселили в камеру №160, она находилась в спецпродоле в народе называема «арестная», где в основном находились террористы или заключенные повышенного внимания. В камере было два человека армянин и казах. Армянина звали Нарсес, гражданин Республики Армении, которому было семьдесят лет, его задержали в июле 2013 года, до сих пор не предъявив обвинения.
Но позже уже во время суда его обвинят и группу лиц с ним якобы связанных в том, что они создали транс-национальную мафиозную группу по похищении и незаконной продажи нефти. Хотя международная экспертиза показала, что они продовали именно законно не нефть, а продовали нефтепродукты т.е., дизельное топлива. Нарсес был очень рад моего прихода в камеру, ведь я жил в Тбилиси, а он был родом оттуда.
Он меня бесконечно спрашивал о Грузии. Я еще жил в Тбилиси, недалеко от района где он провел свое детство, по улице Леселидзе. Человек с тонким юмором, и кладезью знаний. Нарсес знал столько интересный историй из времен СССР, какие-то случаи из жизни Грузии и Армении. Он видел выступление Высоцкого, Окуджавы и других символов той эпохи. Его анекдотические рассказы из жизни в Армении и Грузии, давали на время забыть о том, где мы находимся.
Второй арестант находившейся в этой камере, к сожалению не помню его имя. Он принял новое мусульманское имя Осман, так мы его называли. Его обвиняют за терроризм, и распространение запрещенной религиозной литературы. Осман был, очень фанатичным, если бы его воля, то в Казахстане существовал Исламский халифат, и был шариатский закон. Его рассуждения доходили до человека, живущего в средневековье, и мне действительно стало страшно, что в эпоху компьютеризации развития науки, его мозг не отличается человека жившего тысячу лет назад.
По мнению Османа, нельзя слушать музыку, музыкальные инструменты придумал иблис.
Когда мне приносили передачу, хотя я сам не ем свинину, и вся еда которая приходила ко мне было мясо говяжье. Он не притрагивался к ней и Нарсеса еду, считая, что она не мусульманская. Мне было нечего сказать, только удивляться.
С Османом у меня были жаркие споры. Он считал, что Казахстан должен быть религиозным государством, я же утверждал, что религия, эта каждого на совести, а государство должно быть светским.
Прочитав отрывками мою книгу «Последний оплот тюрков», которую я дал прочитать. Осман стал критиковать реформы турецкого лидера Ататюрка, за то, что он запретил ислам как религию. На, что я ему ответил, что он не запретил ислам как религию, а отделил ее от государства.
Ататюрк не любил исламистов, он считал, что они тормозят страну. Он убрал с конституции статью: «Религия турецкого государства - ислам». Республика при Ататюрке и конституция, и по законам стала светским государством. И я в своей книге, показал, что это было правильное решение. На, что Осман не мог согласиться. Видя его фанатичный взгляд, я понял, что с ним бесполезно спорить.
Бесконечные споры с Османом, дали мне пищу для размышления и сам себе начал задавать вопрос.
Куда смотрят наши теологи и имамы? И если бы Осман был бы один в этих речах, но их сейчас тысячи. Почему задаю себе вопрос, государство не реагирует на такое? Я не находил ответа на свой же вопрос.
Ночами лежа на нарах, я с Нарсесосом долго разговаривали обо всем. В один из таких ночей, Нарсес рассказал мне интересную историю.
Ему было тогда лет шестнадцать – семнадцать. В те времена он жил в Тбилиси, его родители после семейного совета переехать в Армению Ереван. Нарсес взбунтовался, но под давлением матери переехал в Армению.
- Как-то, уже заканчивая десятый класс, это были пятидесятые годы, мы часто ездили на рыбалку в одно село, недалеко от Еревана, - начал он свой рассказ и продолжил дальше. – Мы там часто с друзьями задерживались до ночи, природа была там чудесная. Когда там бываем, мы замечали, что в сельсовете до поздно горит свет и председатель села там сидит до глубокой ночи. Видя все это, ребята, посовещавшись, решили подшутить над председателем. Я тогда не был на розыгрыше председателя, уехал в Москву поступать в институт. И вот ребята, одевшись в немецкую военную форму времен второй мировой войны с муляжными «шмайсерами», ворвались в здание сельсовета. Тогда мы в школе изучали не английский язык, а немецкий. Говоря на немецком языке и нарочито коверкая русский, чтобы запутать председателя. В это время он был один. Окружив его стол, ребята в обмундировании фашистов, в приказном тоне потребовали у председателя, выдать всех коммунистов на селе в письменном виде. Председатель от страха дрожащей рукой написал список всех коммунистов в селе. Вот такие патриоты были в Союзе. Шутка обошлась ребятам трагически, каждый из них получил по десятке лет строго режима. А председатель…. Ну председателю ничего не было за донос….
Меня ошеломил этот рассказ. Это был шок, за юмор сесть на долгий срок и испортить всю свою жизнь. Я показывал ему свои тетрадки с маленькими рассказами. Ему очень они нравились.
- Ты пиши, и прошу, напиши это все безобразие, что твориться здесь, - напутствовал меня Нарсес.
СИЗО №5 г. Актобе