Иду против ветра. Хотя, кажется, здесь, куда ни иди, все время будет против. Это место не для людей. Для домов, для машин, для светофоров, но не для людей. Иду уже минут двадцать, а навстречу всего два человека: съежившиеся от холода, ничтожно маленькие среди огромных домов и мостов. В этой пустыне цивилизации властвуют те, кто спрятался в железных коробках со значками «лесусов» и «мерседесов». Так их и похоронят: в гробу со значком «лексуса» и блатным номером 777. Над гробом произнесут жалостливую речь о том, что жил он достойным сыном своей нацкомпании, у своих не воровал и заправлял свой лексус самым лучшим сортом бензина. И забудут попросить отпущения грехов, по привычке думая, что все уже заранее оплачено и за дорогу в рай снята энная сумма с платиновой карточки нацбанка… Впрочем, вряд ли они доверяют отечественным деньгохранилищам…
Иду по обочине, потому что тротуар никто уже давно не чистил – зачем убирать там, где никто не ходит? Или ходят всякие НИКТО. Напротив – Триумф Астаны! О, мечта всех хрущевочных астанчан и реальность турков-гастарбайтеров! Уменьшенная копия московского храма науки. Благо, пустырь на левом берегу – это не Воробьвы горы…
Наверно, все идущие пешком по обочине вызывают жалость. Будь я джигитом в дешевой «аляске», вызвала бы презрение, но на мне сегодня юбка от «Киры Пластининой», с распродажи, но все же… К тому же я существо женского пола, вполне длинноногое и длинноволосое. Рядом медленно едет «лексус» с номером 010. Иду дальше. Против ветра. Стекло в дорогой консервной банке опускается, за рулем старый хрыч. Хрыч улыбается, как кот на халявную мышь. «С праздником, девушка!». «И вас». Иду против ветра. «Далеко идешь?» «Спасибо. Дошла уже!» Хрыч даже не знает про ветер. Он считает себя всесильным! «С аэропорта, наверно?» Вот идиот! Как можно пешком на каблуках идти с аэропорта? Или он больше мест не знает, откуда можно идти? «Ладно, короче, садись уже!» «Я же сказала, что уже дошла». Спокойно иду против ветра. Хрыч нервно дает по газам. Думаешь, раз ты за рулем, ты всесильный?
Светофор. Нажимаю на кнопочку для пешеходов. Зеленый глаз подмигивает мне, и целый поток машин останавливается перед неведомой силой. Я не спеша перехожу это пространство не для людей. Одна я и целый поток «ландкрузеров», «мерседесов» и «лексусов», так отчаянно спешащих по высоковажным делам. У меня есть сорок секунд власти над ними. Вы – всесильные?
Иду против ветра и против потока машин. Такие же хрычи на «лексусах» довольно скалятся, но тут же уносятся в своем встречном потоке. Все, что они могут сделать – это просигналить на лету. Всесильные? Лица людей сливаются с лицами машин. Они похожи – люди и машины. И одинаково неодушевленны. Так было не всегда, просто однажды они устали идти против ветра и забрались в свои консервные банки, забыли, что от сотворения мира были людьми. Иду против потока машин. Жалко – их. Они думают, что они всесильные!
Ты идешь на другом конце города. В городе для людей. Там не нужно идти против ветра, там ветер блуждает среди домов и, согретый их дыханием, смиряется и затихает. Там даже ветер не чувствует себя всесильным. Там машины осторожно проходят между потоками людей. Они похожи – люди и машины. Они одинаково живы!
Ты идешь. Пешком. В смешной шапке и тонкой куртке, среди людей. Ты – всесильный. В тебе любовь женщины, которая идет против ветра, той, что останавливает потоки машин. В тебе – ВСЯ СИЛА меня. Ты – всесильный! Ты еще не знаешь об этом, ты веришь, что ветер можно укротить. Ты не знаешь, что он давно сам спрятался среди домов, признавая тебя всесильным.
Только однажды, когда ты будешь ехать на «лексусе» или другой новомодной консервной банке, и захочешь подвезти девушку, идущую по обочине, не забудь, почему ты всесильный. И… просто подвези ее. Она идет против ветра.