Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 772 постов41 подписчиков
Всяко-разно
43
03:55, 01 октября 2015

Как я оказалась на госслужбе? Непобедимый Минфин

Минфин – одна из самых консервативных структур в любом государстве. Так и должно быть. Все же – государственная казна.

Мы пришли в Минфин в 2001-м. Шефа назначили первым вице-министром финансов, а я где-то через недели две присоединилась.

Меня снова ждала работа в виде огромной кипы папок, на которых было написано одно слово -«Пинчук».

Пинчук – это был человек, как говорил кот Матроскин: это у него «фамилия такое». А папки – это пакеты документов на вывоз капитала. Была и, наверное, сейчас есть у Минфина такая функция – согласовывать пакет документов на вывоз капитала из страны. Для того чтобы получить визу Минфина, нужно было собрать кучу разных справок. И именно эти справки и лежали в тех самых папках. И эти самые папки ждали меня. Мне нужно было проверить наличие всех необходимых документов, правильность их оформления, прежде чем будет подписано письмо-согласование.

Время работы в Минфине я всегда вспоминаю с ужасом. Это был реальный дурдом. Настолько закостенелая структура! Меня каждый день кто-нибудь грозился уволить с работы: то председатели комитетов, то заведующий канцелярией, то ХОЗУшники, то секретариат Министра) Легче сказать, кто не грозился)

А все потому, что именно в тот период я начала основательно читать почту шефа. Что это было? Немного расширенные полномочия секретаря. Не более того. Обычно секретари проверяют только наличие виз, а мне досталась почетная миссия – читать все на предмет орфографии и…проверять цифры.  Вообще, я начала вычитывать документы еще в Администрации Президента, уже тогда я поправляла орфографические ошибки в письмах, вносимых на подпись. Но в АП это было так, баловство.

В принципе, я делала благое дело для всех. Экономила время исполнителей и берегла нервную систему шефа. На предмет орфографии он очень дотошный. Он-то понятно, сын писателя,  закончил МГУ. А я? Сама не знаю и при этом до сих пор – откуда во мне эта грамотность. Такой вот мне достался талант от Бога.

Именно это мое, вполне себе благое намерение, обернулось своеобразным адом. Минфин встал на дыбы! «Да кто она такая, секретарша, сидит и правит наши письма!» - понеслось по коридорам и кабинетам) и началась конфронтация. Со всеми Департаментами и Комитетами, которые курировал шеф.

Тогда случилась и моя схватка с минфиновской канцелярией. Меня за это даже Павлов на ковер вызывал. Ругался…) Говорит, наша доблестная канцелярия положила столько сил на то, чтобы повысить исполнительскую дисциплину, а ты срочные документы на подпись не несешь. Минфиновская канцелярия -   еще та была структура. Грозная и всемогущая, как Гестапо. Весь секрет ее побед на ниве исполнительской дисциплины заключался в том, что они сокращали сроки исполнения поручений на две недели, то есть вдвое. По Регламенту правительства у стандартного поручения есть на исполнение один месяц. А они ставили две недели, оставляя таким образом себе не хилый такой запас. То есть исполнители ущемлены, а они – в кайфе. Разве для этого надо быть семи пядей во лбу? На этой почве и рамсовали.

Началось с того, что в одну из суббот шеф пришел чтобы что-то почитать, а тут я с кучей почты. Ну, куда мне деваться? Канцелярия орет дурниной, бедные исполнители пороги обивают. Никому не хочется быть наказанными. Вся надежда только и была на то, что в субботу, когда нет никаких совещаний, шеф все подпишет. А шеф пришел и такой разгон дал. Мне. Что вы, говорит, вечно со своей почтой! Я не для того в субботу прихожу на работу!

Странный он. Моя что-ли почта была? Министерская ж). И, как опытный делопроизводитель,  я ему на пальцах объяснила, что на самом деле ни один из этих документов не срочный, но поскольку в Минфине такой порядок, они стали срочными. Тут еще две недели у каждого документа до наступления срока есть, но что делать? У Мифина свой регламент, отличный от Регламента Правительства.

Об этом я по его поручению написала подробную записку, по этой записке шеф на понедельничной планерке разнес в пух и прах канцелярию Минфина. Это был мой первый опыт написания служебных записок. И еще один урок. Я стала учиться писать, излагать свои мысли на бумаге.

С тех пор, когда я, пыталась быстро-быстро протараторить что-то, потому что вечная спешка, шеф говорил: «Бота, вы напишите, я прочитаю когда будет время». Так и поступала. Так и научилась писать.

Минфиновский период – был очень трудным, но одним из самых важных периодов в моей жизни. Я тогда была практически одна. Был у шефа, правда, еще помощник, хороший такой молодой человек, но по причине того, что делать ему было практически нечего, он все время спал в своем кабинете. Я пыталась передать ему почту шефа, но он не смог ее правильно читать. Не было у него хорошего русского языка. Случается.

Кроме того, что я научилась писать, я тогда научилась еще и читать. Правильно читать, видеть суть каждого документа, суть вопроса. Зачем читала? Читала потому, что через какое-то время кроме просто орфографических ошибок мне было поручено вычитывать документы на предмет их содержания. Случилось это как-то само собой. Процесс подписания почты выглядел так: я приходила к шефу со стопками документов, садилась за приставной стол и подавала ему их по одному. Он читал, подписывал, я подавала ему следующий. Во время подписания документов мы с ним обсуждали какие-то дела. Кто приходил, что хотел, какой график на завтра, какие совещания и т.д.

И именно в этом процессе чтения почты я многому научилась у шефа. У него очень светлая голова. И он всегда задавал мне вопросы: «А что вы об этом думаете? А почему вы так думаете?»  И так он научил меня думать. А это самое главное, чему должен научиться человек.  Через какое-то время таких совместных чтений, задача моя усложнилась. Я теперь стала коротко рассказывать о том, что хочет то или иное министерство (ну тут было легко, у Минфина все просили только денег), что мы на это отвечаем.  И почему. Ответ, в принципе, всегда был один: «В бюджете денег нет», такие они были, минфиновские ответы, лаконичные. Помню однажды, читая очередной отказ в финансировании, шеф стал ругаться: «Ну что теперь, не развиваться стране, если денег нет. На все у нас один ответ – денег нет!»

А потом он стал отчитывать меня за письма, которые не отвечали по сути вопроса. «Ну, куда вы смотрите, Бота, вы же читали это письмо! Неужели не видите, что фигню мы написали!»  Он все время повышал и повышал планку, а я как прыгун в высоту, должна была прыгать все выше и выше. Так и росла. И за этот рост я буду всегда благодарна шефу. Всегда!

Минфин, как и госслужба в целом, это школа! Я училась в этой школе практически 24 часа в сутки. На меня по-прежнему орали, жаловались шефу при первой возможности, обещали уволить, пытались чему-то научить, особенно жить по минфиновским «понятиям». «Это тебе  ни какие-то там министерства, это Минфин» - говорили многие)

Ненормированный рабочий день – это бич госслужбы. До передислокации такого не было. Или, может быть, такого не было только в КПМ? Все, как нормальные люди, выходили себе в 18-15, садились в служебные автобусы и разъезжались по домам. Допускаю, что в отраслевых министерствах было по-другому.

Однако, в 1997 году, когда произошел перенос столицы, режим работы изменился, во-первых, потому, что кадры стали в дефиците, попросту не хватало людей. К тому же, если вы помните, в 1998 году случился Азиатский экономический кризис.

Ко всему прочему, надо учесть и то, что когда случилась миграция в новую столицу, встал вопрос жилья. По началу, как оказалось, все поехали без семей, жили в общежитиях. Особенно домой никто не торопился. Ну что взрослым людям делать в общежитии? Кстати, много семей развалилось тогда. Такой вот косвенный и не очень хороший результат передислокации.

Потом это просто вошло в привычку. Сколько живу, столько убеждаюсь в том, что нами правят привычки.

Кто поработал в системе,  знает, как все заведено. На работе Президент, на работе Премьер. На работе Премьер – на работе все Министры. На работе Министры – на работе все министерство. Такие вот они, заразные дурные привычки. Менять что-то можно, находясь на мало-мальски ключевой позиции. Я потом это делала. Работая руководителем аппарата Минэкономики.

Но то до того времени было еще далеко.  До того счастливого периода, когда уже можно было творить, была еще отставка. Помните ДВК? Вот о нем и пишу.

Это тоже была суббота. Вообще, суббота – какой-то ключевой день в моей жизни ))

Сижу себе сижу, читаю очередное письмо, никого не трогаю, вдруг влетает шеф и с порога: «Бота, посмотрите, что в интернете?» А в интернете…

ДВК, Келимбетов, Джандосов, Жакиянов, Аблязов…

Ой, что было! Шефа отправили в отставку. Ну и меня, естественно. Как нас выгоняли из кабинета минфиновские уборщицы – то отдельная история. Пришли бедненькие, плачут, говорят, нам руководство поручило кабинет помыть. А мне вещи шефа собрать нужно. Я же не электровеник. Да и все так свалилось, нагрянуло, как гром среди ясного неба. Сначала-то хозушники рангом повыше ломились. Но я встала стеной, не пустила.  Потом вот, прислали ни в чем неповинных уборщиц.

Тогда мне отомстили за все) Было прикольно. Но было бы совсем не прикольно, если бы не тогдашний министр финансов Есенбаев. Вот классный дядька он! Мужик настоящий! Пришел лично. Говорит мне: «Бота, не паникуй! Все будет хорошо! Спокойно собирайтесь. Никто не помешает.»  И я смогла хотя бы нормально собрать все вещи, чтобы освободить кабинет шефа и свою приемную.

Два месяца отставки я буду помнить всегда. Зима. Декабрь. Бежим с Маратом Кусаиновым по проспекту Республики по морозной улице в поисках интернет-кафе. Надо было файлы отправить. Пытались сделать это где-то у знакомых, но нас никто не пускал на порог. Ни в одной конторе. В том числе в тех, которые считались вроде бы дружественными. Мы были как прокаженные, перед которыми, в страхе подхватить вирус неудачи, расступались окружающие. Замерзли нереально, ветрина дует, я еще перчатки свои где-то потеряла. Думала руки отморожу в тот день. Вечером, отправив все, что было нужно, пошли в какое-то кафе и нажрались коньяка до зеленых, как будто в последний день живем. Отогревались блин. Ну, хреново было, копец!

До полного счастья, меня отчислили из Института, в котором доучивалась. Получала высшее образование. Это была личная месть госпожи Саткалиевой :) . Она была председателем Комитета Казначейства, а ее муж доцентом в том институте, где я училась.  Прихожу, думаю, ну хоть учебой займусь, раз на работу не надо ходить, а там говорят: «За такие-то такие-то пропуски занятий во время сессии вас отчислили» Пропуски, конечно, были, что уж там. Но что ж раньше-то не отчислили, раз такие принципиальные) Так вот бывает в жизни.

А в январе мы вернулись. Туда же. В тот же кабинет. И в институте меня сразу восстановили) Тогда я впервые в жизни задумалась о таком пороке человечества – как лицемерие. А еще – лесть. Вот народ изворачивался. Так стыдно было за людей, когда они пытались объяснить почему так открыто злорадствовали, так гнали нас из кабинета, когда шеф уходил в отставку. Главное, что никто из нас объяснений  этих не ждал и не хотел. Но, как известно, на воре шапка горит. Всегда.

А встречал нас в утро того дня, когда мы вернулись,  Есенбаев. Вот золотой он человек! Спасибо ему огромное-огромное. За человечность. С распростертыми объятиями встретил. Мудрый и хороший он, Мажит Тулеубекович! Дай Бог здоровья! Интересно, где он сейчас?

После той отставки многое изменилось. Изменилось отношение людей. Изменилась я.

Не изменился только режим работы. Я по-прежнему работала от рассвета до заката и ходила на работу и с работы пешком. Зарплата была маленькой. Благо, что работала гораздо ближе к дому. Что там, по прямой по Победе до 9 мая добежать! Фигня какая)

Однако произошел случай совсем неожиданный для меня. Вышла я из дома, иду на работу и тут у меня ломается каблук моих единственных, имевшихся в гардеробе, туфель. Я еле доковыляла до Минфина и, конечно, опоздала на работу. В кармане ни копейки, как жила??? Вот сейчас вспоминаю и сама себе удивляюсь. Я тогда сама стригла и красила себе волосы. Вот такая я была в то время. Это одна из немногих фотографий того периода. Поездка с "макрушниками" на Сары-Обу.

Blog post image

В общем, опоздала, прихожу, шеф злой как сто чеченов. Ругается: где вы ходите?!  В кабинет с трудом попал. А я в слезы. Вот как-то прорвалось. Я вообще-то в те годы была такая девушка, с железными яйцами. Меня разжалобить было практически невозможно. Но тут себя так жалко стало.  Рассказала ему все как есть. Про зарплату свою мизерную, про то, что хожу пешком на работу и с работы. И плакала даже не потому, что жалко было себя, а потому, что было стыдно. Я такая гордячка, кошмар. Просить и жаловаться вообще не умею. Буду терпеть, голодать, мерзнуть, но никогда не попрошу о помощи. Может быть, это не гордость совсем, а гордыня? Не знаю...

С того утра меня на работу и с работы стал возить водитель шефа, а я стала периодически получать премии. Шеф тогда какое-то поручение дал то ли кадровикам, то ли бухгалтерии. И еще один урок я извлекла из этого: всегда надо быть внимательным к тому, кто на тебя работает. Всегда!

А потом я стала помощником. Да, это случилось именно в Минфине – там я стала помощником первого вице-министра, обучив на секретарское место замечательную девушку – Шинар, которая вообще-то по паспорту была Оксаной :). Оксаной она и остается, как остается моим хорошим другом и по сей день.

И в тот же, сумасшедший минфиновский период в мою жизнь пришли замечательные люди. Один из них – Арман Галиаскарович Дунаев. Какой он хороший! Как люблю его! Он приходил ко мне в помощничью вечерами, садился рядом и читал что-то. Ждал шефа. Он называл меня Ботуней.  Однажды прибегаю из канцелярии, а он сидит у меня в кабинете и смеется, говорит: «Прикинь, Ботуня, мне тут документы какие-то принесли, я принял». Оказывается, пришли люди, увидели его, спрашивают: «Вы помощник Келимбетова? Вот вам документы». Рта, говорит, раскрыть не успел, как убежали.

Тогда же подружились с Виссарионом. Он классный такой тоже был. Погиб. Человек был большой души. Такой открытый, веселый. Он вывозил меня вместе со своими «макрушниками» на Сары-Обу. Весело было. Это была оттепель. Оттепель в моих с минфиновцами отношениях. Сейчас, к слову, добрая треть моих друзей на ФБ с тех самых минфиновских времен.

Тогда ко мне стала захаживать Наталья Артемовна. Она интересная женщина. Помню, однажды на каком-то совещании, внесла рационализаторское предложение. Говорит: «Пусть Бота всю почту министерства читает, ошибки исправляет» Прикольная она

Тогда подружились с Кармазиной, с Бурангалиевой, с Султановым, с Расулом, с Бахытбеком, всех не перечислить. Сначала, как и многие минфиновцы, они меня невзлюбили. За то, что не пускаю к шефу, за то, что читаю их письма, до которых мне не должно быть дела, за то, что проверяю цифры в этих письмах.  В моей жизни, кстати, такой бывало частенько, мои дружбы с людьми начинались с ругачек. И, кстати, эти дружбы, почему-то длятся дольше всех остальных.  Интересная закономерность.

Такой он был, мой Минфин.

А завтра уже самый лучший за время работы на госслужбе период – период Минэкономики. Моего МЭБП)

Кстати, тут все пишут, что шеф в отставку уходит. Жаль...

 

43