Yvision.kzYvision.kz
kk
Разное
Разное
399 773 постов41 подписчиков
Всяко-разно
0
23:40, 21 июня 2010

Убитая "Юность"

На сайте "одноклассников" я появляюсь редко. Но последние дня два, попав в группу "Кто с юности" не мог оторваться от фотографий. А Юность -- этоBlog post imageназвание военного городка, или как еще его принято называть -- "Городок Авиаторов", на переферии города Семипалатинск. Там прошло моё детство. Занесло туда в первую очередь моего деда Виктора Захаровича, по долгу службы, которому пришлось ехать туда по приказу государства вместе со своей женой Лидией (моей бабушкой), а потом там же родился мой отец.

Дед умер рано. Я с ним так и не познакомился, к сожалению. Отец, закончив Криворожское летное училище, продолжил служить также на военном аэродроме при Юности, в должности младшего лейтенанта. Потом женился на моей маме и родился я, в этом прекрасном месте -- военном городке, городе Семипалатинске, КазССР.

Городок был уникален тем, что никого постороннего в нём не было. Вокруг нас жили только семьи офицеров. У нас была школа (правда за пределами городка),  несколько военных магазинов разной военной атрибутики, огромный гастроном возле нашего дома, куча военных штабов, военных частей, даже фонтан прям перед нашим домом, и... с балкона третьего этажа почти отчетливо прослеживалась взлетная полоса.

Blog post imageГости у нас не выдерживали. Гул взлетающих истребителей сводил их с ума, к которому мы привыкли, не смотря на дребезжания оконных стекол и посуды. А летные учения подразумевали вылеты каждые 15 минут. И кружили самолёты не где-нибудь подальше, а часто именно над крышей нашего дома. Нам и на демонстрации не надо было ходить. Каких только трюков не насмотрелись. Красиво. Меня бабуля водила к отцу на работу. Мне нравилось общаться с летчиками, рассматривать лучших на доске почета. И очень расстраивался, когда заставал летчиков спящими (летали они много и спали тоже). Помню, когда мы пришли, часть людей спит на кроватях в комнате отдыха, другая где-то в небе и вот чей-то шлем на столе. Белый такой. Чуть с ума не сошел от счатья потрогать это волшебство, хоть и боялся. Вдруг кто-нибудь наругает. Но меня любили и знали везде по деду. Каждый раз когда кто-то меня встречал, улыбался и говорил, как сильно я похож на деда. Гордость меня распирала. Был даже случай, который я почему-то до сих пор помню. Как-то мы с бабулей пошли в магазин. Я забежал вперед, пока бабуля с кем-то говорила на улице. Сразу подбежав к витрине стал рассматривать звездочки для погонов, сами погоны, ремни, кобуры и так далее. И тут из-за прилавка выглядывает продавщица, приподнимает очки глядя на меня и спрашивает:

-- Слушай, не внук ли ты Виктора Захарыча?

-- Внук, -- ответил я. А сам удивлялся, что узнают не смотря на разницу в возрасте моего и деда.

В городок еще было и не просто попасть, это мне уже потом отец рассказаывал, сам я этого не помню, конечно. Для проезда необходимо было предоставить пропуск, так как место долгое время было вообще засекречено. Немного погодя, ближе к концу 80-ых годов, СССР переживал не самые лучшие времена. Про наш военный городок государство потихоньку стало забывать и многие наши соседи и друзья нашей семьи, чуя неладное, старались покинуть это место и переехать в родные города, в Россию, даже если приходилось менять профессию. Но "историческая родина" получается по деду у нас Тамбов. Но сами понимаете, что значила жизнь капитана, поэтому мой отец уже родился в Краснодаре, а я вот в Семипалатинске. И дергаться особо не стали, наверное, именно поэтому. Отецу предложили работу на бумажнотарном комбинате, начальником. Он с легкостью согласился. К тому же, тогда бумажно-тарный комбинат как-раз раздавал квартиры. Мы должны были получить 4-ёх комнатную, так как у меня уже появился братик и потом сестренка, как символ начала конца СССР, в 1988 году. Получили мы 3-ёх комнатную квартиру, так как не хотели ждать еще неизвестно сколько времени 4-ёх комнатной, как полагается. На цементном посёлке, уже ближе к центру города. Но на юность я всё ещё ездил, навещал свою бабушку и своих друзей. Да и вообще, любил я Юность всей душой своей. Там виднелась общая идея, общая мысль, общая работа. Все были заняты своим делом: офицеры красиво шагали утром на работу, вечером с работы (кто-то на несколько суток, кто-то с утра до вечера), жены их рожали им детей и воспитывали их. И самые тихие вечера, самые душевные, самые спокойные, которые превращались в ночь, усыпанную звёздами. Позднее я там встретил первую любовь, именно под таким небом, но всё другое уже поменялось.

И вот самое злое время для всех нас. От 1991 года и по сегодняшний день, судя по всему. Жить там уже было невозможно. Военные бежали с городка, как с Припяти в 86-ом. Бежали, не успев продать, уже приватизированные квартиры. Бросали старые дома, зачастую оставляя какую-то даже мебель, чтобы переезд не так дорого обошёлся. И буквально за пару лет в этих домах никого не осталось. Я имею ввиду никого из военных. Честно, не знаю, но уже перед развалом совка там стали появляться и далеко не военные. Это пол беды, или даже не беда вовсе. Ну, представьте себе: в городе брошенные благоустроенные квартиры, пусть и на окраине. И не успевала очередная семья покинуть пенаты, как туда тут же, как будто знали, что хозяева не вернутся больше, туда заселялась другая семья. Как правило, из села. Таких сёл, как Абай, Аягуз и других. И каждый раз, когда я навещал бабулю (почти каждую неделю или пару раз в месяц) я видел как моё детство не просто топчут, в него, простите, даже не только гадят.

На моих глазах, куча грязных мужчин разбирали истребитель на металлолом, который принимали буквально за нашим домом, в гараже, принадлежавшего до этого семье офицера, которая жила этажом ниже. Потом на крипичи разбирали тот дом, где спали летчики. Помню оставшуюся стену и на ней оставшийся старенький плакат с фотографией истребителя на синем фоне. Этот плакат и тогда висел там, когда там всё ещё отдыхали лётчики, а я получал удовольствие от внимательного осмотра оставленного шлема. День за днём и там не осталось ничего от самолётов. Правда появилась теперь возможность прогуляться по взлётной полосе, пиная пластиковые запчасти некогда самолётов, куда меня никогда не пускали. Взлётная полоса потрескалась, здания разобраны, а по улице бегают дикие собаки и летают высохшие кусты от степного ветра, вместо бегающих туда-сюда военных и служащих. В итоге разобрали всё, ничего не осталось. Остался старенький трёхэтажный дом, с тремя подъездами. Осталась бабушка и пару бывших работников аэродрома, но к этому времени они уже спились. Но я продолжал приезжать туда. Продолжал там гулять, хоть это и было уже не так безопасно. У бабули стали часто отключать свет и воду. Потому что там этим всем активно пользовались, но, естественно, платить никто не собирался. Приезжали, отрезали провода от квартир, но "поселенцы" тут же они приносили откуда-то новые провода и подключались самостоятельно. Власти просили бабулю на какое-то хотя бы время переехать, так как они не могут выкурить наглых переселенцев. Но бабуля отказывалась. Стал вопрос о решении дать ей новую квартиру, на Юности, но уже в новом доме, где уже живут с бумагами о приватизации. Пока длилась эта суматоха, успел я насмотреться.

Воду отключили. Поэтому "поселенцы", каждая квартира, забили свои места за гаражами, чтобы воду попусту не тратить, ходили прям за гаражи. И не приведи Господь, чтобы кто-то сходив своим испражнением задел чужую территорию. Но это взрослые. Детям разрешали ходить прямо перед подъездом, или за кустиками, за качелей, которую эти же дети разворатили в первый день как приехали. Особо ушлые ходили в фонтан, где их папы по вечерам распивали водочку (лавочки-то тоже переломали).

Blog post image

Потом мы с бабулей, когда возращались с магазина, видели для нас что-то невероятное. Выносят живого барана из подъезда, связанного по руками ногам. Тот орёт, бултыхается. Расположив его на какой-то ткани, прям перед сломанными качелями, начинают его резать. Сняв шкуру и порезав на куски мяса тут же развели кастер и стали готовить что-то тут же в казане, на улице. Вонь, скажу я вам, какой я не знал даже проходя мимо семипалатинского мясокомбината. Потом бабуля уже рассказала мне.

-- Встречаю, -- рассказывает бабуля, -- соседку, из соседнего подъезда. И спрашиваю её: "А откуда барана-то привезли?", а она мне "Как откуда?! Дома у нас ещё три. В туалете, воды-то всё-равно нет, туда не ходим." Как потом выяснилось, почти все поселенцы держали скот дома. У кого не влазили в туалет, бараны гуляли по дому, как домашние питомцы.

Ещё позднее,бабуле дали новую квартиру и переселили, так как поселенцы уезжать никуда не собирались, даже силами кучей милиционеров не могли справиться. А теперь дом был готов только для того, чтобы его снести. Снели за ним и ещё несколько рядом стоявших дома. Первый, второй, третий... словно стёрли моё детство, вычеркнули, не было такого. И всё детство просто приснилось. Но остался кусочек. Маленький. На фотографии. Наш маленький фонтан. Моя дочь любит бегать вокруг фонтанов, которые на старой площади. Также, как и я когда-то вокруг своего фонтана, перед которым, как на святом месте, выстроили это архитектурное говно. Слева была алея из деревьев (названия не помню), часть которых немного видна слева. А справа были большие белые качели, об которые мой братик разбил голову. Справа первый дом, слева Гастроном, а сзади штаб. Вы даже представить себе не сможете, как много тут было молодых мам, гуляющих со своими детишками. А теперь вот этот вот типичный, свойственный казахской степи, пустырь. Это как документальный фильм про Пипять, когда показывают цветущий город, а потом...

Все фотографии я взял с сайта "одноклассников". Спасибо добрым людям, которые выложили их.

0
1918
2