Вот его история…
Мой одноклассник женился поздно - в тридцать пять лет. Свадьбу он справлял узким кругом у себя в горном ауле в пятидесяти километрах от Алматы. Моя жена в ту пору была на последнем месяце беременности, и мы ждали рождения долгожданного (после трех дочерей) сына.
"Может не поедем? Вдруг роды начнутся?" – спрашиваю у жены в день свадьбы.
"Мне хочется посмотреть аульную свадьбу. Давай поедем. Врач говорила, что еще рано до родов." - отвечает жена.
"Дорога туда плохая. Едешь в машине, как на лошади скачешь. Вдруг растрясет?"
"Хочу развлечься. Целый же год буду безвылазно дома сидеть. И потом я хочу свадебный торт".
Желание беременной жены закон и я в сердцах соглашаюсь с ней.
Едем мы медленно, почти два часа. Дорога в аул находится в стороне от основной трассы, и она в ужасном состоянии - везде колдобины.
Как только заходим в дом друга, жена шепчет что-то на ухо... у нее отошли воды! Вот такой вот сюрприз. Уйти сразу же с порога невозможно. Мы заходим, чтобы поздороваться с друзьями, родителями и родственниками жениха и невесты. Они уговаривают нас остаться и хотя бы немножко посидеть за праздничным дастарханом. Мы присаживаемся ненадолго, и тут же говорим, что надо ехать. Видя недоумение друга и его мамы, пришлось признаться, что у жены начались схватки. В общем, весь этот церемониал занимает около получаса. И вот мы едем обратно.
Как только выехали за поселок... у меня резко скрутил живот. Да так сильно, что я пулей выскочил из машины. Еле успел добежать до кустов. Это начал действовать саумал (свежее кобылье молоко), который я выпил перед выездом. Этот напиток, здорово очищающий организм, я принимал уже дней пять и все до этого обходилось прекрасно. А тут неожиданно он дал такую реакцию. Очень не вовремя.
Минут через десять жена из открытого окошка машины кричит:
"Милый, что это значит?"
"Это значит, что бог нас наказывает за твое желание погулять на свадьбе в последние дни беременности. У меня понос начался".
"Если ты решил всю жизнь просидеть в кустах - сиди, но если когда-нибудь закончишь - тебя в машине будет ждать сын".
Я по-быстрому завершаю и бегу к машине. Проезжаем пару километров, и опять крутит живот. Просто мочи нет терпеть. Останавливаюсь на обочине и вновь бегом в кусты. Благо вдоль дороги растут большие деревья. Я решаюсь досидеть, пока позывы полностью не исчезнут. Получилось долго, но что делать, если живот крутит и крутит. Жена опять кричит и на этот раз чуть нервно:
"Куда ты запропастился?"
"Сама виновата во всем. Привезла этот проклятый саумал".
"В чем же я виновата? Сам же давно планировал. Я откуда знала, что он заставит тебя беспрерывно сидеть в кустах", - хихикает она.
"Ты же хотела, чтобы я похудел. Вот я и скидываю лишний вес".
"Не останавливай больше." - просит жена, когда я сажусь за руль. Видя мое бледное потерянное лицо, начинать смеяться и говорит:
"Ты похож на Роберта Паттисона из "Сумерек!"
"Такой же красивый?"
"Нет, бледный".
Смеяться она не дает - от начавшихся вновь схваток отворачивается к двери и машет мне, чтобы я молчал. У нее, чувствуется, начались сильные схватки.
Проезжаю километров пять и мне опять невтерпеж. Я извиваюсь, верчусь на сиденье, разжимаю и сжимаю пальцы ног, перекладываю вес тела с одной ягодицы на другую. Выдерживаю одну волну - приходит двухминутное успокоение, вторую – успокоение сокращается до минуты, третья – уже беспрерывная. Чувствую, что сейчас произойдет взрыв. Опять резко останавливаюсь и в кусты. Торопливо, уняв позывы, рвусь обратно. На пути наступаю на что-то мягкое и, поскользнувшись, падаю. Больно. Ужасно больно. Превозмогая страдания, хромая на одну ногу, иду медленной походкой к машине. Вожу пальцами по одежде и везде натыкаюсь на липкую жижу свежего коровьего навоза.
"Бегу. Бегу", - кричу я, увидев, что жена, открывает окно, - "Все я не буду больше останавливаться. Потерпи".
"Хватит уже засорять природу! Все равно ничего хорошего из тебя не выйдет."
"Я не засоряю, а удобряю", - говорю я, усаживаясь за руль.
От боли, она впивается зубами в рукав моей куртки и вдруг улавливает зловонный запах и странным образом смотрит на меня. Я тоже чувствую этот чудовищный и нестерпимо вонючий аромат! Я сижу злой от всей этой ситуации.
"Что за запах"? – спрашивает она и смотрит на меня.
Я молчу, как партизан.
"Ты что? в штаны что ли?"
"Нет".
"Чем же тогда воняет тут"?
"Духами. Надушился там в кустах... Кто-то кучу навоза там насыпал и я упал на него". - признаюсь я.
Она не верит.
"Я больше не буду останавливаться", - говорю я и пытаюсь ее погладить.
"Не прикасайся ко мне. Ты весь в дерьме", - громко реагирует она, отталкивая мою руку.
"Поделом мне дураку. С чего это вздумалось выпить этот чудной напиток!"
Мы едем на большой скорости. Попадаем в ямы и рытвины, и от этого у меня вновь возникают мощные позывы, и я вновь торможу.
Драгоценное время утекает чудовищно быстро.
Поглощенный борьбой со схватками и целью побыстрее доехать, я поздно замечаю стоящего на въезде в город гаишника. Он резко взмахивает палочкой, но я не останавливаюсь и жму дальше на газ. Вижу, что он садится в машину и со страшным воем начинает погоню. Полицейский орет в громкоговоритель: - Автомашина «Тойота Ланд Крузер» 168, остановитесь. Ландкрузер 168, остановитесь.
"Еще стрелять сейчас начнет", - говорю я про себя, прижимаясь к обочине. Два гаишника выбегают из машины.
Жена ничего уже не слышит и не видит. У нее серьезные боли. Я выхожу из машины с поднятыми руками и ору:
"Жена рожает. Отпустите".
Один из гаишников скручивает мои руки и с силой наклоняет меня на капот. От резкого приема я больно ударяюсь. У меня кровь из носа и кружится голова.
"Чем это от тебя разит?" – подозрительным голосом спрашивает полицейский.
"Навозом!" - кричу я. Тот отпрыгивает от меня и начинает протирать свою одежду. Вот она справедливость... теперь он тоже обильно измазан этим чудесным веществом с удивительным ароматом.
"Примите мои... оскорбления" - злорадствую я.
"Как я теперь буду ходить в этой одежде и с этим запахом?" - жалуется он.
"А ты выпей 200 грамм и делай вид, что ты бомж и никто не будет обращать на тебя внимания!" - даю я ценный совет и чувствую, что сейчас он взорвется.
Тем временем, второй гаишник открывает дверь моей машины. Видит мою супругу, орущую от боли, и кричит:
"Что же ты сразу не сказал, придурок?"
"Я же кричал. Что еще я мог сделать?" – отвечаю я.
"Он псих", - кричит первый, - "он меня каким-то дерьмом запачкал, и я его не отпущу. Пусть вначале чистит мою одежду".
"Ага. Разбежался." - отвечаю я с издевкой.
"Там женщина сейчас родит", - успокаивает его напарник, а тот злой и рвется драться.
Обошлось... Гаишники с включенной сигнализацией сопровождают нас до роддома. Чувствую, что у меня мокрые штаны. Вода из меня все же чуть протекла. Я же как продырявленная лодка из-за этого чудесного напитка. Но останавливать машину не могу. Несмотря на позывы, я на большой скорости еду вслед за гаишниками. Въезжаем в ворота. Я вытаскиваю жену из машины и, не закрыв двери, тащу ее в приемное отделение. Она охает и кричит. Врач приемного отделения ругается. Жену забирают внутрь. Перед уходом врач весело смотрит на полицейского и говорит ему: "Какой у вас прекрасный одеколон! Аромат прямо как в коровнике". Тот мгновенно заливается краской, хочет на меня показать, на миг теряется и не успевает ответить...
Я благодарю полицейских. При этом хожу чуть в раскорячку. Первый гаишник, уставившись на меня круглыми от удивления глазами, водит пальцами по своему кителю и принюхивается, а потом спрашивает:
"Ты что еще и обосрался что ли?"
"Да, нет. У меня такая походка." - отвечаю я и демонстрирую вновь приобретенную манеру ходьбы".
"А что у тебя штаны мокрые?" – не успокаивается он.
"Воды отходили. При родах такое бывает!"
И тут второй гаишник, не вытерпев, начинает хохотать. Смеюсь я, смеется первый полицейский. Лишь недоуменно на нас смотрит и не смеется, вышедшая из приемного покоя медсестра. Дождавшись, когда мы успокоимся, она сообщает, что моя жена родила сына. Я обосранный и запачканный навозом - самый счастливый в мире человек. Даю ей «сүинші».
"Здоровья твоему сыну!" - говорят гаишники.
"Рахмет, братья!" - отвечаю я и протягиваю руку.
"Не прикасайся ко мне!" - кричит тот, который с ароматным запахом, и отпрыгивает в сторону.
Я смеюсь и поднимаю руку в знак приветствия. Они уходят.
А у меня начинается новая волна позывов. Я знаю, что в желудке ничего нет, но от этого не легче – жидкость внутри, я понял, не скоро иссякнет. Бегу в туалет, а потом к машине.
Я борюсь с собой и не готов думать ни о чем другом, не звоню ни жене, ни родителям и друзьям. Лишь фоном в голове стучит мысль: «У меня родился сын, родился сын, сын, сын…». Я на бешеной скорости мчусь домой. К унитазу…
P.S. С тех пор мой друг не пьет саумал и не будет этого делать никогда. Жена его обычно добавляет в конце рассказа, что у него в тот день схватки были не слабее, чем у нее, да и отток воды был не меньше... Сына, кстати, в шутку называют Тышқақбаем. Вот такие веселые у меня друзья.
(C) Айдын Бикебаев
Для обложки использовано фото Жулдыз Сейсенбековой из источника Tengrinews.kz.