Джеймс Хорнер известен как автор музыкального сопровождения к огромному числу популярных зрительских кинокартин («Титаник», «Аватар», «Имя Розы», «Храброе сердце», «Чужие», «Аполлон 13», «Коммандо», «Апокалипсис», «Красная жара», «Игры патриотов» и мн. др.). Британское издание Little White Lies недавно взяло у композитора интервью в виде комментариев к его прошлым работам, а я размещаю здесь свою версию перевода статьи
Джеймс Хорнер о пяти своих классических киноработах
Послужной список Джеймса Хорнера в кино поразителен. Среди 158 его работ, значащихся на IMDb, наиболее известна его музыка к кассовым бомбам Джеймса Камерона «Титаник» и «Аватар», однако репертуар композитора куда обширнее и глубже. Хорнер потрудился едва ли не во всех жанрах, какие можно назвать. Фэнтези? «Уиллоу». Историческая драма? «Доблесть». Семейное кино? «Дорогая, я уменьшил детей». Анимация? «Земля до начала времен». И так далее… Он работал и с крупнейшими режиссерами вроде Стивена Спилберга, и с затворниками вроде Терренса Малика.
Хорнер редко дает интервью, но впервые за 30 лет родившийся в Англии и живущий в США композитор меняет свои правила, занимаясь продвижением самостоятельного проекта – концерта под названием Pas De Deux. На следующий день после того, как он отдирижировал живым музыкальным сопровождением к «Титанику» в Альберт-холле, LWLies удостоились аудиенции у Хорнера в пустом, художественно оформленном помещении, названном в честь какого-то принца.
«В моей работе над музыкой к фильму у меня есть начальник и, несмотря на мои наилучшие пожелания и тщательно продуманные планы, все должно отправляться на утверждение моему работодателю. Прелесть написания концертной музыки в том, что у меня нет начальника. Только я сам», – сказал он, в то же время дав понять, что новое увлечение не прервет его карьеру автора киномузыки. «В кино заключена некая магия – я могу достучаться до слушателя, рассказывая истории. Сочинение серьезной музыки этого не предполагает, а у меня есть страсть рассказывать истории. Это получается у меня лучше всего, и кино позволяет мне это делать». С учетом этого мы попросили его поделиться воспоминаниями об опыте работы над пятью историями совершенно разного рода.
1. «Звездный путь II: Гнев Хана» (1982)
«Звездный путь» сформировал собственных зрителей, ожидающих определенных отношений между героями. Это было в начале моей карьеры и не было мне интересно, я ничего не знал о «Звездном пути». Телевизор я не смотрю, и поэтому я ничего не знал об этом сериале. Я видел первый «Звездный путь» и он меня не особо впечатлил. Хотя мне понравились визуальный ряд и эффекты, эмоционально он меня не тронул. И вот выходит «Звездный путь II». Самым важным для меня как для рассказчика были отношения между капитаном Кирком и мистером Споком. Когда меня позвали в проект, третья часть еще не планировалась. Что в итоге сослужило мне очень хорошую службу, поскольку я задал эти отношения, эту связь между двумя этими героями, и это оказалось ключом к «Звездному пути II».
Отрицательные персонажи, спецэффекты, погони – все это самодостаточно, ведь такие вещи визуально впечатляют. В повествовании же нужно было вывести на поверхность глубокую привязанность, возникающую между двумя персонажами, Споком и Кирком, и вот на этом-то я и сосредоточился. К счастью, это сработало, приведя в результате к скреплению чего-то такого, чего не было в первом фильме, на крупном уровне соединилось нечто, чего не было в телесериале. Это что-то подразумевалось, а я пытался ухватить это в фильме, что позднее привело к появлению сценария «Звездного пути III», который оказался столь же успешным. А вся суть была в тех отношениях».
2. «Доблесть» (1989)
«Доблесть» – это история, внешне кажущаяся фильмом о гражданской войне, по какой-то причине малоисследованной в американском кинематографе. У зрителя эта тема не вызывает отклика, как и в случае с Первой мировой войной. Я умираю от желания создать хорошую историю о Первой мировой войне, но люди не ходят на такое кино. Возможно, тут дело в сценариях. Но фильм «Доблесть» стал исключением, очень хорошо пошел и был очень эмоциональным. Для меня, опять-таки, история в «Доблести» основывалась на отношениях Дензела Вашингтона, который и вдохнул в нее жизнь. Это одна из его лучших ролей, и в картине есть несколько прекрасных сцен, весь финальный эпизод на пляже был очень трогательным. Повторюсь, отношения – для меня главное в повествовании.
Именно тесная связь оживляет повествование. У меня возникло особое «цветовое» ощущение, и я захотел прибегнуть к хору мальчиков. Не английскому хору мальчиков, а американскому. Там была возможность использовать хор черных ребят. Они создают уникальное звучание. Это не сугубо английское явление, как можно подумать. Я решил, что использовать подобное звучание для кинорассказа, не делая его целиком оркестровым, было бы волшебно. Так что я написал эту вещь для мальчиков, и она исполнялась ими по ходу фильма и на финальных титрах, придавая ему гораздо большую эмоциональность. Я помню, как все было эмоционально время работы – эти дети, поющие на фоне этих сцен. В общем, цвет очень важен – то, как я раскрашиваю некоторые из своих картин».
3. «Дорогая, я уменьшил детей» (1989)
«Я занимаюсь тем, что перехожу от проекта к проекту, целенаправленно стараясь делать что-нибудь абсолютно противоположное предыдущему опыту, дабы в следующей работе не появлялись наложения и не всплывали остаточные идеи. Сопровождение к «Дорогая, я уменьшил детей» должно было стать музыкой эксцентричной, комедийной – то есть такой, какую я прежде еще не делал. Эта история более легковесная, не с тем типом повествования, к которому я привык, но мы очень хорошие знакомые с режиссером [Джо Джонстоном], и мне хотелось попробовать свои силы. И мы сочинили эту музыку. Не знаю, приходилось ли мне еще делать такую легкую комедию, как эта. Я не «комедийный» человек, меня тянет в глубину, я более угрюм. Но работать над этой картиной было весело, в ней есть причудливое, джазовое, почти мультяшное настроение, как и положено, собственно, подобного рода историям…»
4. «Земля до начала времен» (1988)
«Это все были фильмы Стивена, Стивена Спилберга. Я работал над кучей анимационных лент Стивена Спилберга, и все они были сделаны в старом диснеевском стиле Доном Блутом, который был классическим мультипликатором – не того стиля, что вы видите у «Диснея» и «Пиксар», разумеется. Несмотря на то, что это мультфильм, я отнесся к нему серьезно. Анимация уникальна – это непрерывная музыка. Очень малая часть фильма идет без музыкального сопровождения, и все должно быть чрезвычайно плотно синхронизировано с тем, что делают герои. Требуется большая точность, и в данной истории, хотя она и рисованная, должны присутствовать эмоции. Она должна быть снабжена теми же кинематографическими штуками, которые я должен производить в каждом фильме.
Фильм был рассчитан на детей, но я хотел, чтобы он трогал более широкую аудиторию. Люди до сих пор подходят ко мне и говорят: «Знаете, одна из моих любимых музыкальных тем – «Земля до начала времен». Я не могу поверить, что они вообще смотрели эту ленту, но они смотрели. Там были поистине замечательные сцены. Хотя я не реагирую на анимацию точно так же, как на игру актеров. Она не поражает меня так же, будучи имитацией реальности. Сочинять для чего-то реального и сочинять для чего-то нереального, делая вид, что оно реально – немного разные вещи».
5. «Новый Свет» (2005)
«Ух ты. Каверзный вопрос, поэтому я должен дать действительно толковый ответ. Терренс Малик – загадочный режиссер. Он блестящий фотограф. Блестящий кинематографист. Однако он в некотором смысле не знает, как склеить историю от начала до конца. Впервые этот фильм я увидел в предварительной версии. У него не было причин не стать таким же успешным, как «Титаник», для этого имелось все. История коренной американской девушки, встретившей этого парня – это по-настоящему романтично. Но, монтируя, Терри, как всегда при создании своих картин, привнес в историю больше от мира грез и разомкнул связь между сценами. Исчезла нить. Потерялась история любви. Ему она была неинтересна. Он стал рассказывать историю образов, и она не связалась. Фильм не стал целостным для меня или зрителей.
Думаю, Терри великолепен, но он абстрактный живописец. То, что видишь изначально – а это и есть собственно история – в итоге начинает больше походить на картину Пикассо или художника-абстракциониста. Все распадается, и с музыкальной точки зрения это не работает. Рассказывать линейную историю становится невозможно, и он приходит к тому, что режет материал, и я не думаю, что для аудитории фильм эмоционально складывается в единое целое. Визуально ошеломляюще, а повествование – словно книга, которую нельзя прочесть».
Софи Монкс Кауфман, Little White Lies