-Но тут написано, что вы сегодня утром вступили в брачный союз? – Шизуко явно не хотела окончательно верить в то до чего она дошла еще прошлой ночью.
-Это противозаконно? – Спросил ей слишком холодным для обычного рядового приемного отца голосом Сэтору. Сидевшая рядом с мужем Чи смотрела такими безумно счастливыми глазами, что монахине в душе и директору детского дома по статусу стало страшно.
-Нет. – Ответила Шизуко помолчав с полминуты которые провела внимательно изучая сей документ на предмет подлинности, то есть занимаясь делом в общем-то бессмысленным. – Просто это как-то странно немножко.
-Вчера я спрашивал вас почему не могу удочерить этого ребенка. – Так же сухо и совсем не так как обычно, не аутентично, не как среднестатистический веселый жизнерадостный приемный родитель молвил Сэтору. – Вы назвали мне несколько причин, к сегодняшнему ню я их все исправил.
-Да, но тут сказано что вы женились сегодня утром, простите но это бред. – Разволновалась и дошла в следствии крайнего, простительного конечно же волнения до откровенного хамства директриса детского дома. – Вы женились только для того чтобы удочерить эту девочку?
-Это сложный вопрос. – Ответил Сатору медленно, смотря стальными глазами в бегающие гладки Шизуко. – Если я вас правильно понял вы хотите узнать причины моего брака, однако это не входит в круг ваших полномочий. Еще раз спрашиваю – сейчас, сегодня, я удовлетворяю необходимым условиям?
Шизуко хотела ответить что покрепче, но сдержалась. «Конечно нет!», думала она, «И отдавать вам ребенка будет преступлением совести уже, а не закона...»
И все же когда Шизуко думала о Эми, то содрогание о будущем девочки в стенах этого заведения заставляло тело директрисы покрываться холодным потом. Возможно в том решении была виновата обида, которую Шизуко затаила на Эми после того случая порки в туалете и последствий которых сама Шизуко не ожидала, а может она прост устала. Ведь все что от неё требуется – соблюдение формальностей закона, семья вроде благополучная. В конце концов – если в законе есть дыры, то это не её проблемы а тех кто пишут эти самые законы, она лишь должна им следовать и не думать много, не гадать. Так начинала думать рассматривая их сидящих перед ней Шизуко. И может быть она в корне не права что считает Сатору педофилом жаждущим взять на попечение симпатичную девочку. Педофилы они обычно скрытничают, выглядят дружелюбными, а этот больше похож на военного или даже не бандита, на киллера, на кого угодно только не на дружелюбного к детям паука, которым себе представляла рядового педофила Шизуко. Тому же вполне возможно что эти люди состояли в гражданском браке много лет и лишь сейчас, решившись на удочерение Эми – поняли, что должны быть супругами. С чего она вообще взяла, что эти вот сидящие перед ней такие... близкие даже друг к другу люди только сегодня утром познакомились и весь брак их фикция ради какого-то темного дела? В конце концов на все есть закон и Шизуко не помнила в нем оговорок на срок состояния в браке для взятия приемного ребенка из детдома. «Закон суров, но он закон», любила говорить Шизуко когда ей это было выгодно. А когда нет – просто молчала.
«Хотите забрать ДА ЗАБИРАЙТЕ ЕЁ УЖЕ, ЗАБИРАЙТЕ!!!», чуть было не закричала на весь кабинет Шизуко, но вовремя сдержалась, все те чувства которые она тщательно скрывала и пыталась в себе подавить внезапно закричали в ней едва она поняла – еще несколько минут правильных действий и никогда больше Эми и директриса не встретятся...
Ни в этой жизни, ни в другой.
Шизуко поймала себя на мысли что мелко и пакостно смеется, устремив взгляд на высоченные часы из красного дерева стоявшие у шкафа. Гармонируют. Все в этом кабинет гармонирует. Все в этом детдоме гармонирует. Есть дети простые и трудные, добрые и злые, последних конечно меньше, но и они нужны чтобы было кого воспитывать.
И есть она. ОНА НЕ ГАРМОНИРУЕТ С ДРУГИМИ ДЕТЬМИ И ВЗРОСЛЫМИ!
Директриса давно потеряла надежду всерьез кого-то воспитать и по совету опытных рыболовов и охотников научилась получать удовольствие в процессе без сильных претензий к результату. От гармонии, просто наслаждаться процессом воспитания в гармоничной обстановке, а что там выйдет в итоге ей в общем-то было все равно. И тут эта мелкая появляется и гадит всю гармонию, как будто и не было ничего, при одной мысли о ней директора детского дома скручивало винтом как кота от валерьянки. Шизуко задушила в себе кашляющий звук, чтобы не сорваться на визг, что могло подпортить ей репутацию. Она надеялась что со стороны похожа на женщину чуть старше сорока которая мучительного и утонченно решает сложную проблему в обстановке абсолютной гармонии.
И вот теперь её не станет.
Директриса закрыла рот рукой, стремясь подавить маниакальный хохот человека который чертовски устал от ближнего своего.
-Простите. – Наконец отдышалась она. – Так что вы хотели?
-Идём. – Сказал этот странный приемный отец своей новой дочери. Сказал – и направился к двери. И все? Шизуко смотрела ему вслед в легком оцепенении, а Эми шла за своим новым папой как собачка на поводке. И главное – молча. Шизуко поникла головой. Может быть именно такой отец ей и нужен?
И все же набожная воспитательница тут же пошла молиться о своей душе и душе несчастной Эми, которую пришлось отдать педофилу. Стоя на коленях перед алтарем в своей комнате Шизуко пыталась найти себе оправдание. Первое что приходило в голову – ей так будет лучше.
-Может именно такая любовь ей и нужна. – Думала она вслух, жалобно, Шизуко было противно от себя самой. – Она бы довела нас всех, и взрослых и детей, эта маленькая стервочка изводила всех вокруг себя. Так всем будет лучше, да?
Но Бог молчал.
«Главное не дать волю постыдному глумлению», думала Шизуко старательно роясь в бумагах, она была дна и каждые тридцать секунд словно скручивало ей винтом от желания злорадостно расхохотаться. Но Шизуко держалась. Пошлые, плохие мысли как в детстве душили её, только тогда была извращенная похоть, а теперь – постыдное злорадство.
-Я это сделала не потому что ей ненавидела. – В который раз сообщала самой себе директриса. – Так будет лучше, для всех. Лесбиянка, как же!
Шизуко не могла поверить что все так быстро смирились с этим. Просто однажды у директрисы сдали нервы и она обычно не одобрявшая рукоприкладства решила все же Эми наказать. Заперев для этого ту в туалете она хорошенько выдрала её по голой попе, надо сказать даже легче чем драл саму Шизуко отец. И в конце Эми как-то странно стонала, надо было обратить на это внимание тогда, как и на то что кто-то за дверью подслушивал и хихикал. Хотя что бы это изменило?
Она сознательно разнесла по всем классам эту ложь про домогательства в туалете. И вот вчера, Шизуко хотела обнять Банко, а побоялась. В самую последнюю секунду ей показалось что за спиной десяток улыбок и все перешептываются, ловят момент, чтобы сфотографировать на эти треклятые подаренные мэром телефоны с камерами. О чем этот жирный скупердяй только думал? Понятно, выборы, нужно наконец разрешиться подарком чтобы поднять свой рейтинг, пусть уж лучше сладостей им подарил. Он бы еще им ножи или пистолеты или презервативы заказал!!!
И ведь отобрать нельзя. Напишут – директриса отобрала подарок мэра. Шизуко снова крайняя...
Зачем тут детям камеры, зачем этим вообще сотовая связь здесь в долине, де они всегда имеют доступ к двум хорошим телефонным аппаратам?
Из-за сплетней которые распускала извращенная Эми Шизуко боялась обнять ребенка, который своими руками сделал деревянную вазу на уроке труда, расписал и подарил на день рождения своей воспитательнице.
И где тут справедливость?
И еще этот случай с отравлениями ртутью у них в детском доме. Эми могла сколько угодно клясться что не делала этого, но тогда кто? Кто другой мог додуматься разломать три термометра и вылить шарики ртути под кровать девочкам из старшей группы? Они были трудными, годами издевались над малышней, но стоило долину приехать Эми, как они отравились ртутью наделав шума даже в местных СМИ. И кому это надо? Шизуко это не надо. Эми не хочет приспосабливаться к реалиям жизни, реалии не хотят приспосабливаться к ней.
Тут Шизуко поняла что сдерживаться больше не может, уж лучше раньше наедине с собой чем потом посреди толпы жаждущих ей материнских объятий девочек.
Запрокинув голову, сжимая свое лицо длинными тонким стальными пальцами душительница. Шизуко захохотала так, что спугнула ворон облюбовавших дерево у восточной стены приюта.
Потом она снова искренне молилась и пыталась успокоиться. Придав себе надлежащий вид. Но в голову постоянно лезла Эми, которой больше нет, которой больше нет...
Хотелось петь, плясать и танцевать, только сейчас Шизуко поняла какую бездну она внутри себя держала стараясь быть с этой девочкой как со всеми, пытаясь понять её, помочь ей.
А она – ИЗДЕВАЛАСЬ в наглую!!!
-Малышня наверное, Шизуко-сама... (она всегда называла ей так, это отдавало старинной вежливостью или БДСМ-реалиями этого паскудного мира, Шизуко бесилась, но ничего поделать не могла – Эми хотела называть её чересчур уж уважительно, Хозяйкой)
-Какая к лешему малышня?!
-Понимаете. – Сказала тогда Эми, беря директрису ласково за руку. – Они боятся вас. – Посекретничала с ней она. – Вы страшная, Шизуко-сама, но не замечаете этого. Вы... как Сталин. Всегда смеетесь и машете пальчиком шутя, грозите им шутя, пугаете до суицидальных колик. И видимо кто-то из них разбил нечаянно градусник, а потом спрятал осколки под кроватью у девочек, чтобы вы не нашли.
-Так. – Уперла руки в бока Шизуко. – Значит по-твоему я виновата?
-Нет-нет. – Замотала словно бы испугавшись в самом деле такого недоразумения между ней и «Хозяйкой» Эми. И опустила глаза, добавив тихим голосом. – Виновата ртуть.
-Ты издеваешься?
-Отнюдь. – Поспешила уверить её маленькая стерва Эми. – ртуть без запаха, без вкуса, испаряется при плюс восемнадцати градусах, смертельно ядовита, симптомы при отравлении похожи на обычные при переутомлении, маленьких шариков под кроватью никто бы не заметил, вы молодец что вовремя открыли в комнате окно – девочки могли погибнуть.
С этими словами она схватилась за рот руками словно боясь этого, того что могла сказать или уже сказала. Может это и вправду не она? Или она перманентно надо всеми стебается, либо она и вправду жертва. Шизуко всеми силами отметала второе и все же оно лезло, с каждым взглядом, с каждым хорошим поступком этой девочки.
Весь ужас был в том, что она поровну совершала дела хорошие и дела плохие, и никогда ни в чем не сознавалась, словно бы не понимала – за что ей наказывают, что она сделала не так, заставляя всех усомниться – может она и впрямь не понимает что черви в супе не добавят ни вкуса ни «полезного и питательного белка», и тп. и тп.
Ведь есть же такие долбанутые дети которым шило в одном месте мешает и они всю вокруг крушат не со зла, но тут же Шизуко упорно видела дьявола во плоти и ничего не могла с собой поделать. Она смотрела. На Эми, девочку «Электро Магнитный Импульс», Хаотик Нейтрал, Абсолютно Невменяема. С ЯРОСТЬЮ, молчаливым презрением в надежде, отчаянной надежде на то что она таки сознается, даст слабину и позволит директрисе приласкать себя.
Она ведь помыла. Она их тщательно вымыла, тех червей что накопала в лесу у детского дома. Принесла, вымыла и прокравшись на кухню сунула в общий котел. Никто желавший навредить не стал бы тщательно мыть червей перед этим, может она просто не понимает, может она хотела чтобы все сытнее поели? И тут же Шизуко вспоминала эту чудовищную изобретательность матерого убийцы, эти глаза полные холодного презрения к человечеству, словно бы она была умнее самой Шизуко раз в сто, а через мгновение – перед директрисой вновь стояла обычная девочка, а то и вовсе почти что невинный ангел либо целеустремленная в своей героичной непорочности святая.
О Боги – все чего хотела Шизуко – это обнять еще одного обиженного и обездоленного ребенка, прижать к своей материнской груди...
-Я поняла. – Вдруг стала ласковой (что больше всего бесило!) Эми. – Вы хотите чтобы я взяла всю вину на себя. – Тут она встала на колени перед воспитательницей и сложила руки как самурай на службе у господина. – Я все сделаю как вы прикажете, Госпожа.
Так честно, так искренне, ведь не лукавит, не издевается уже, даже Шизуко хочется ей верить. И все же не могла, не могла Шизуко прижимать к своей груди непонятно что. Злюку – могла, могла предательницу или воришку, могла любого ребенка понять и приласкать, но не ЭТУ! Откуда это, почему она так себя ведет?