Казахское государство возникло и просуществовало несколько веков во многом благодаря наличию собственной аристократии чужеродного происхождения. Ханы и султаны могли командовать войском, составленным из разных племен, делить между ними добычу после побед, распределять кочевья и вершить суд. Только востребованность в подобном институте посредников между родами и племенами позволяла сохранять чингизидам особые позиции в казахском обществе. Каких-то иных рычагов воздействия у них не было. Небольшие отряды туленгутов[1] не всегда могли даже обеспечить личную безопасность правителю, не говоря уже о том, чтобы являться серьезным фактором давления во внутриполитической игре. Вождь самого слабого племени располагал большим количеством верных клинков, чем самый сильный хан. Только проводя угодную большинству политику, правитель мог сохранять власть в своих руках.
Таким образом, казахское общество предохраняло себя как от анархии, так и от деспотии. Однако в данной модели политической организации существовал и очень серьезный изъян. Каждый чингизид считал себя достойным ханского престола, а поскольку благодаря полигамии их было довольно много, то амбиции неизбежно приводили к малым и большим столкновениям по любому поводу. Такое же событие, как смерть старшего хана, практически неизбежно приводила к более серьезным конфликтам. Обязательно находился тот, кто был недоволен выбором биев, отказывался признавать решение курултая и мог провести альтернативные выборы, в ходе которых избирал правителем себя самого.
Но хуже всего было, когда по поводу кандидатуры нового хана происходил раскол в среде родоплеменной знати. Тогда межклановая борьба чингизидов перерастала в войну племен с большими кровопролитными сражениями и соответствующими последствиями. Именно так случилось после смерти хана Касыма.
Источники не позволяют детально восстановить картину событий 20-х гг. XVI века. По косвенным свидетельствам можно лишь предполагать, как все происходило. По моему мнению, степная знать после кончины Касыма разбилась на три группы, каждая из которых избрала собственного хана: 1. Клан детей хана Касыма во главе с его сыном Мамашем; 2. Клан детей брата Касыма – Джадика, во главе которого встал Тогум; 3. Клан детей брата Касыма – Адика, во главе которого стал Тахир.
Первыми, потерпев поражение и лишившись в одной из битв своего предводителя, вышли из борьбы сыновья хана Касыма. Они были связаны тесными узами родства с верхушкой Ногайской Орды и решили объединиться с едыгеидами. Многие племена и роды сохранили лояльность сыновьям Касыма и «превратились» в ногайцев. В одном из писем в Москву бий Ногайской Орды Шейдяк оценивал численность перешедшего к нему из Казахского ханства населения в 300 тысяч. Наверняка цифры эти были завышены, но другие источники также подтверждают возросшую в этот период мощь Ногайской Орды, а значит, приток все-таки был довольно существенен.
Затем отступил в Семиречье со своими подданными Тахир. Его клан был связан многочисленными браками с правящей могульской династией. Но вскоре Тахир рассорился со сватами, и между ними началась война. После ряда неудачных конфликтов Тахир совсем растерял авторитет, и подвластные кочевники оставили его. Но неожиданно на помощь Тахиру пришли кыргызы. Они и помогли ему удержаться в борьбе с могущественными противниками.
Таким образом, победителем стал хан Тогум, которому за несколько лет удалось серьезным образом укрепить военное могущество Казахского ханства и начать борьбу за возвращение утраченных земель. Однако его успехи в походах на южном и западном направлениях вызвали серьезную обеспокоенность у всех соседей, решивших объединить усилия. В антиказахскую коалицию вошли правители Ногайской Орды, Могулистана и Мавераннахра. Общее наступление состоялось летом 1537 г. Эта война закончилась для казахов страшными поражениями и гибелью в одной из битв самого хана Тогума и еще 37 султанов.
Известные источники не сообщают подробностей о том, каким образом ханом в столь тяжелое время стал Хакназар, сын Касыма. Очевидно лишь, что к его воцарению приложили руку ногайцы. Не зря ногайский бий Шейдяк в том же году писал в Москву: «Шурина своего, Ханбулат салтана царем его чиню». В. В. Трепавлов, комментируя эти сведения, пишет: «Царевич Хан-Булат неизвестен по другим источникам. Но можно определить, кто из султанов оказался достаточно близким к верхушке мангытов, чтобы те доверили ему престол. Это Хакк-Назар, чье имя экзотичное для московских переводчиков – имело близкое арабское написание с «Хан-Булат».
К этому следует также добавить, что «царевич Хан-Булат» мог появиться и в связи с другой ошибкой московских переводчиков. Вместо упоминания имени загадочного Хан-Булат-султана в письме могло быть написано: «хан болатын султан», что в переводе с кипчакского означает «султан, который будет ханом».
О причастности едыгеидов к воцарению Хакназара говорит и тот факт, что конфликты между Ногайской Ордой и Казахским ханством прекратились. Фактически произошло объединение значительной части племен, подвластных ранее урусидам и едыгеидам. Во главе единого государства встали хан и беклербек. Фигура Хакназара была нужна бию Шейдяку, чтобы собрать в Ногайскую Орду все казахские улусы.
Конечно, в этом дуумвирате Хакназар был младшим партнером, и реальным степным властителем являлся бий Шейдяк, но сын великого Касыма собирался рано или поздно покончить с таким положением дел. Нужно было только накопить сил, а судьба явно благоволила Хакназару.
В 1549 г. бием Ногайской Орды стал Юсуф, и он предпочел провозгласить ханом другого чингизида. В. В. Трепавлов по этом поводу пишет: «Формальный сюзерен Ногайской Орды казахский хан Хакк-Назар по каким-то причинам перестал удовлетворять мангытов». Думается, что причина в данном случае могла быть только одна – нежелание Хакназара оставаться марионеткой в руках едыгеидов.
Порвав с Юсуфом, Хакназар стал на путь борьбы за возрождение державы своих предков. Тот факт, что он очень быстро сумел добиться этой цели, убеждает в том, что он возвращался из-за Эмбы не беглецом, где-то переждавшим лихое время. Он пришел во главе довольно многочисленных улусов, имея в распоряжении сильное войско. Это было ядро воскрешенного Казахского ханства. Именно поэтому его без борьбы признали верховным правителем два других чингизидских клана.
Разумеется, пассивная, а возможно и активная помощь бию Шейдяку в войнах против Тогума не слишком красят Хакназара. Но таковы были обстоятельства. В то же время Хакназар сумел извлечь максимум пользы из той ситуации, в которой находился. Ведь род Едыге обладал просто невероятным влиянием во всем Дешт-и Кипчаке. Деяниям правителей и богатырей Ногайской Орды были посвящены сказания целого цикла героического эпоса, дошедшего до наших дней. Кочевники едва ли не молились на имена Едыге, Нурадина, Кази, Наурыза. Ни одна историческая династия в степи, включая чингизидов, не могла этим похвастать.
Чтобы в столь мощном противостоянии за умы степняков суметь сохранить свои позиции и чтобы подданные твоего отца остались твоими подданными, необходимо было быть явно незаурядным человеком. Вообще, несмотря на то, что Хакназар наверняка был отважным воином (иначе в то время было нельзя), источники рисуют его образ прежде всего как мудреца. Кстати, настоящим его именем было Акназар, и именно так его упрямо называли, к примеру, ногайские правители. Прозвав его Хакназаром[2], люди стремились подчеркнуть главные его качества. И именно под этим именем он вошел в историю казахов.
После упрочения власти пришел черед экспансии на внешнем направлении. В 50-х гг. власть Хакназара признали правители восточных ногаев. Их летние кочевья находились между Эмбой и Яиком, а зимовья – в низовьях Сырдарьи, и потому они были зависимы от казахского хана, который располагал возможностью в любой момент разгромить их станы. Но Хакназару этого было мало. Он хотел включить в свое ханство все улусы, находящиеся под властью ногайского и сибирского правителей.
Казахско-ногайская война началась в 1568 году. Однако бию Динахмету удалось выпросить помощи у русского царя Ивана Грозного, которого тоже встревожило возможное усиление Казахского ханства, и царь выделил для защиты ногайцев отряд стрельцов. Благодаря этой помощи Исмаилу удалось нанести поражение Хакназару. Впрочем, видимо, поражение было не настолько тяжелым, как об этом сообщалось, в частности, европейским послам, поскольку в том же году Хакназар дошел до Волги и зазимовал под самой Астраханью.
Активность казахского хана смутила и ногайцев, и их союзника сибирского хана Кучума, который, как и Динахмет, являлся вассалом Москвы. В 1570 г. Кучум сообщал послу Ивана Грозного: «Ныне деи сбираю дань Господарю вашему царю и великому князю послов пошлю, а нынеча деи мне война с казацким царем, и одолеет деи меня царь казацкий и сядет на Сибири, ино и тот Господарю дань учнет не давати». Как видно, Кучум пытался вызвать гнев у «белого царя» на «царя казацкого». И в действительности в тот период Казахское ханство на международной арене фактически выступало в роли соперника Москвы. Но в дальнейшем события пошли по иному руслу.
В 1571 г. ногайский бий Динахмет вместе с крымским ханом напал на Русь. Степная коалиция дошла до самой Москвы и сожгла город. Сам Иван Грозный бежал в Ростов и унижено пытался примириться с крымским ханом, предлагая даже отдать ему Астрахань. Но хан отверг это предложение и в следующем году вновь вторгся на Русь. Это нападение также было поддержано ногайцами. В том же году Кучум перестал платить дань московскому царю, и, учитывая тесные связи сибирского хана с ногайцами, это, безусловно, нельзя считать простым совпадением. Приблизительно в это же время при дворе Ивана Грозного неожиданно объявились послы Хакназара. И хотя точных сведений о ходе переговоров у историков на данный момент не имеется, догадаться об их содержании нетрудно. Хакназар мог предложить только одно – союз против ногайцев и сибиряков, и отказаться от такого предложения Иван Грозный не мог.
Хакназар, оперативно использовавший период охлаждения русско-ногайских и русско-сибирских взаимоотношений, показал себя дальновидным политиком, поскольку дела Москвы пошли на лад и выяснилось, что русский царь паниковал совершенно напрасно, а крымский хан и вовсе сглупил, отказавшись от уступок. Крымско-ногайское войско было разгромлено в битве при Молодях, после чего русские войска овладели Сарайчиком и в отместку за спаленную Москву разорили ногайскую столицу.
Также Иван Грозный направил к Хакназару ответное посольство во главе с Третьяком Чубуковым. Однако посол был перехвачен и убит Кучумом. Тем не менее русско-казахский союз оставался в силе. Хакназар со своей стороны продолжил беспощадную войну с ногайцами и сибиряками. В результате военных столкновений Хакназар сумел установить свой контроль над частью башкирских племен, оставив о себе долгую и недобрую память в этом народе.
Добившись, таким образом, значительных успехов на севере и западе страны, Хакназар обратил внимание на Мавераннахр, где давно уже шла междоусобная грызня между абулхаиридами Абдуллой-ханом и Баба-ханом. Для полноценного функционирования государству нужны были города, питающие ханскую казну. Между Хакназаром и Абдуллой был заключен «клятвенный договор». Условия данного договора понять не трудно, ибо стороны постарались исполнить свои обязательства. На военную помощь со стороны Хакназара Абдулла должен был ответить территориальными уступками.
В ходе длительной и упорной войны, развернувшейся в 70-х гг. XVI века, Баба-хан потерпел поражение. К 1579 г. хан Абдулла, сумел установить контроль над важнейшими городами Мавераннахра. Во многом эта была заслуга Хакназара, который со своей стороны оказал очень существенную поддержку. Но как часто бывает между партнерами, когда дело дошло до подведения итогов, разразился конфликт. Абдулла оценил помощь Хакназара в четыре небольших села, которые получал «в кормление» казахский хан. Это было равносильно оскорблению.
Узнав об этом, практически загнанный в угол Баба-хан понял, что получил шанс на спасение. Он немедленно вступил в переговоры с казахским ханом и преподнес ему в дар ключи от Саурана и Туркестана. Причем это был как бы аванс, а дальше Хакназар мог получить и весь Мавераннахр. Расчет оправдался. Баба-хан и Хакназар заключили союз и составили план совместных действий против Абдуллы. Уже осенью 1579 г. союзники совершили набеги на окрестности Бухары и Самарканда. Если войска так легко могли дойти до главных городов Мавераннахра, то значит, Хакназар и Баба-хан чувствовали себя полными хозяевами на большей части данной территории. Оставалось сделать только один шаг, и Хакназар стал бы правителем огромной центрально-азиатской державы.
Весной 1580 г. Хакназар и Баба-хан должны были продолжить боевые действия против Абдуллы. Однако в ходе переговоров, на которых казахскую сторону представлял султан Джалим, неожиданно появились какие-то разногласия. Не сумев убедить друг друга, Джалим и Баба-хан договорились обратиться за окончательным разрешением вопроса к Хакназару. Но в тот момент, когда казахи только собирались в путь, на них неожиданно напали воины Баба-хана. В последовавшей резне погибли, даже не успев вытащить сабель из ножен, султан Джалим и двое его сыновей, а также двое сыновей Хакназара.
Многие казахские историки придерживаются мнения, что вслед за этим и сам Хакназар был убит по приказу Баба-хана. Однако в «Шараф-наме-йи-шахи» сведений об этом нет. В этом сочинении говорится лишь о том, что Баба-хан поручил одному из своих приближенных убить Хакназара. Но автор ничего не говорит, о том, что ему удалось выполнить приказ.
В то же время самый осведомленный источник в лице Кадыргали-бека, который вполне мог быть и очевидцем всех этих событий, совершенно определенно сообщает о том, что Хакназар погиб в ходе внутренней междоусобицы. Правда, имен убийц он не называет. И тому были серьезные причины.
После того, как приближенные Баба-хана изрубили казахских султанов, Хакназар в своей ставке тоже подвергся нападению со стороны того, от кого он не ожидал удара. И Кадыргали-бека смущал не только тот факт, что хан стал жертвой предательства, но и то, кто был предателем. А им, по всей вероятности, был султан Шигай, сын хана Тогума. Кадыргали-бек был придворным внука Шигая – касимовского царя Ураз-Мухаммада — и не мог говорить прямо о таких вещах.
Конечно, у Шигая был своя правда. Выжив в страшной мясорубке 1537 года и признав верховенство Хакназара, Шигай не мог забыть о том, что было. Он был представителем клана, дравшегося под казахскими знаменами на всех фронтах в те годы, когда Хакназар пировал в Сарайчике за одним дастарханом с возможными убийцами хана Тогума.
Кроме того, Шигай был против начала войны с Абдуллой. Хафиз Таныш считал нужным даже специально отметить, что «Шигай-хан… с давних пор проявлял себя как сторонник (хавахах) его величества государя [Абдаллах-хана]».
Поэтому Шигай мог утверждать, что, убив ногайского выкормыша, он желает восстановить попранную справедливость и сохранить верность союзнику. Но народ вынес свой приговор. Притязания Шигая на ханский титул были отвергнуты, и сам он вскоре был вынужден, спасая свою жизнь, бежать из родных мест. А Хакназар остался в истории и народной памяти в качестве одного из самых выдающихся правителей казахов.
[1] Туленгуты – дружинники ханов и султанов. Преимущественно ими становились выходцы из других народов, попавшие в плен или по собственной воле бежавшие к казахам. Однако туленгутами могли быть и казахи, по каким-либо причинам порвавшие связи со своей родовой общиной.
[2] Хақ Назар - Справедливый (Истинный, Прямой, Божественный) Назар.