Последние месяцы, а возможно и годы накал и как следствие интерес к теме распространения идей религиозного экстремизма в казахстанском обществе значительно возрос. Тут и события на западе и юге Казахстана, тут и террористы с «ароматом донера» и конечно же косвенное вовлечение граждан нашей республики в мощный пропагандистско-террористический скандал вокруг взрывов во время проведения марафона в городе Бостоне. Так и подмывает привести цитату из Уильяма Шекспира: «Не ладно, что то в Датском королевстве, гниль, какая то завелась.» И ведь не поспоришь, гниль завелась, вот только когда? В первые идеи исламистов, стоящих на самых радикальных позициях в отношении к другим верующим стали очерчиваться еще в конце восьмидесятых годов двадцатого столетия. Колоссальное здание СССР, выстроенное партийно – комитетскими прорабами рухнуло и похоронило под собой не только личную историю миллионов граждан, но и систему, худо бедно сдерживающую рост и влияние дельцов и вербовщиков мирового радикального подполья. Девяностые годы были омрачены рядом войн и вмешательством третьих сил в дела таких бывших республик СССР как Таджикистан, Узбекистан, Киргизия и конечно же Россия, в Казахстане же напротив все было внешне тихо и действовал самый либеральный в мире закон «О свободе вероисповедания». Со всех сторон в нашу страну устремились проповедники одни, из них несли слово божие с Запада другие с Востока, местные духовные центры испытывали не достаток финансирования, методических и религиозных изданий, да и кадровые ресурсы были весьма ограничены.
Открытость и гостеприимство она как и супер-либеральный закон сыграли с нами злую шутку, многие вещи, на которые стоило обратить внимание просто игнорировались. Не замеченным остался и тот факт, что на Северном Кавказе в Чечне и Дагестане прошла по сути «тихая салафитская революция», разделившая горцев на две враждующие фракции, сторонников ваххабизма как мощнейшего на сегодня политическо – религиозного движения в исламе и последователей исторической суфийской традиции, характерной для народов Кавказа. Стоит понимать, что это экстраординарный случай, случай, не имеющий аналогов вот уже более чем четыреста лет, с тех самых времен как язычество и христианство утратили в регионе свои позиции. Истовость веры и институт духовных орденов с невероятно высоким авторитетом шейхов и пиров, мюридизм выдержали не только столкновение с Короной Российской Империи, но и ужасы сталинских репрессий. Но увы на фоне военных действий никто не обратил внимание на этот, казалось бы всего лишь культурологический феномен. Свои резоны в этом конечно есть, но вот только за годы спада суфизма выросла и возмужала новая формация людей, людей, которые готовы презирать других, не имея не сочувствия, не элементарного уважения к жизни человека, «мальчики готовые убивать» за те ложные идеалы, которые вербовщики вбили в их юные головы. Отсюда и убийства полицейских в Ингушетии как это называет госпожа Юлия Латынина: «Убей своего мента», практически не дать, не взять обряд инициации в варварских племенах где, чтобы стать мужчиной нужно сначала УБИТЬ другого мужчину.
Не намного лучше ситуации в Кабарде и Чечне. В Дагестане политический терроризм явление к которому привыкли уже все зрители федеральных каналов. Однако убийство Саида Чиркейского духовного отца последователей традиционного суфистского ислама стоит особняком и поражает своим цинизмом ничуть не меньше чем бесславный и проклятый рейд Басаева и Хаттаба на мирные аулы Дагестана. Смею предположить, что не только страх перед «живым словом» шейха заставил этих «шакалов» совершить это преступление, но и желание вновь ввергнуть народы Кавказа в кровавую междоусобную бойню. Как бы там не было мюриды Саида-эфенди проявили настоящие мужество и истинную религиозность, не поддавшись на эту чудовищную провокацию.
Но вернемся к братьям Царнаевым вернее зададим себе вопрос, а сколько подобных «братьям Царнаевым» выросло за эти годы в Казахстане? Вопрос конечно не очень удобный, вы скажите или к примеру подумаете, ну какие еще «ЦАРНАЕВЫ»???? ОТКУДА? Ведь мы не Таджикистан где в основе всего лежат клановые отношения, где местный криминалитет густо замазан на наркотрафике и по сути является экономическим подбрюшьем того же «Талибана». Мы не Киргизия, куда неоднократно входили тысячные отряды того же «Талибана», а склонность к «системным народным революциям» по сути своей открывает путь в республику любому радикальному течению. Мы и не Узбекистан, в котором радикалы не только воевали, но еще и брали в заложники целый областной центр. И, наконец, мы не Россия, где вот уже скоро двадцать лет как не может кончиться война, то открытая, то «антитеррористическая», но почти всегда с «религиозным оттенком и послевкусием».
Да и вы будете правы, но не стоит забывать о «мальчике добристе», который первый «рванул» себя в здании КНБ, не забывайте и о тех казахстанцах, которых перехватывают и уничтожают на Северном Кавказе в ходе зачисток и спецопераций из года в год. Вспомните о «таразском стрелке» человеке легко отправившем на тот свет семь душ, среди которых подготовленные сотрудники спецслужб, где, кто и как подготовил подобную «машину для убийств»? Как простые донерщики хотели «разжечь пламя мирового Джихада» и взорвать самый узнаваемый в мире символ Астаны «Дворец Мира и Согласия» попросту Пирамиду, известную свеем как место проведение Съездов Лидеров Мировых и традиционных религий, заседаний ОБСЕ в год председательства в этой международной организации Казахстана.
И главное повторюсь вновь и вновь сколько еще по стране бродит «законсервированных до поры до времени зомби» и, когда сидящий во внешне нормальном человеке «крошка Царнаев» вырвется наружу?
На наших семинарах практически всегда люди задают один и тот же блок вопросов: «Почему мы не применяем по отношению к радикалам и сектантам самые жесткие меры, почему позволили им придти на нашу землю, почему наши дети уходят к ним?» Мне часто нечего сказать, особенно мне становится не по себе, когда эти вопросы мне задают ветераны Великой Отечественной Войны. Такое чувство, что через них мои деды, давно лежащие в земле спрашивают, у меня смогли ли мы сохранить мир, который они добыли такой страшной ценой.