Если белорусскую киностудию раньше иронично называли партизан-фильм, то Казахфильм скоро можно будет звать джунгар-фильмом. В прокат вышла ожидаемая картина Ахана Сатаева «Мын бала», очередное и, очевидно, не последнее эпическое полотно о героической борьбе казахов с джунгарами.
Джунгарское нашествие для казахских кинематографистов обещает стать неисчерпаемым источником вдохновения. Больно благодатная почва и благодарная тема. Государственные мужи довольны, патриоты горды, а обиженные давно почили в бозе. Всем остальным народам при создании патриотического кино, приходится изощряться, чтобы соблюсти политкорректность, ведь многие вчерашние враги сегодня вполне себе друзья. Например, в «Перл-Харборе» японский военачальник, прежде чем отдать приказ о вероломном нападении на американцев, вдруг с отчаянием и болью произносит антивоенный спич: «Эх, если бы можно было избежать этой войны!»
А нам стесняться некого, джунгаров давно нет, поэтому их можно изображать так, как душе заблагорассудиться. Они безответные и ноту протеста, как, например, иранцы, разобиженные на 300 спартанцев, не напишут. Так что я подозреваю, мы будем бить джунгаров в кино снова и снова.
В Мынбале прихотью режиссера непримиримые враги казахов поставлены на ступеньку выше в культурном развитии. Они вооружены огнестрельным оружием (против наших луков и стрел), живут в каких-то непонятных городах-крепостях и в целом в своих стальных доспехах похожи скорее на средневековых европейских завоевателей, чем на степное племя кочевников. «Дикари!» - надменно восклицает джунгарин в адрес врага. Сам дикарь! – хочется воскликнуть в ответ, следуя исторической правде.
Но сценарно-исторический произвол следует не правде, а вполне конкретным творческим и идеологическим задачам. Ведь национально-освободительное движение – это всегда борьба против более цивилизованного народа; враг стоящий на той же ступеньке развития что и вы, ломает патриотический пафос и портит картину. Поэтому казахи в «Мын бале» изображены простым, наивным народом, детьми природы, а джунгаров облачают в латы. Спасибо что не костюм-тройку и галстук! К тому же создатели фильма явно опирались на все громкие фильмы подобного жанра - от Храброго сердца до, ну скажем, Аватара - и аккуратно собрали и соблюли все его шаблоны, кальки и стереотипы.
И тут у меня нет вопросов. Насмотренность тоже хороша и полезна, особенно если подражательство получается. А «Мын бала» получился - это добротный эпик своего времени, своего национального масштаба. Через десять лет его никто не станет смотреть, и не надо, наверное, ведь к тому времени мы снимем много других картин с таким же содержанием, и они будут гораздо лучше. Практические уроки, судя по тому насколько «Мын бала» качественней «Кочевника», все же не проходят даром. Что радует, но не спасает от общих мест. Мынбала тоже именно что эпическое полотно, грандиозная постановка, ее можно было поставить где-нибудь в степи как великолепное театрализованное шоу. На Бородино такие каждый год ставят, на Ватерлоо, Куликовом поле…
Все есть в Мын бале – истории нет. Образы мальчиков-сирот вставших в народное ополчение настолько плоские и невыразительные, что я только к середине фильма разобралась, кто есть народный герой Сартай, а кто его соперник Таймаз.
Хотя выстроить эти характеры было нетрудно, достаточно следовать собственной избранной схеме: четверо мужчин во главе с главным героем, девушка-батыр, возлюбленная, враг. Но до логического конца по «мушкетерскому» лекалу сшить одеяло не получилось. Мушкетеры ведь какие должны быть? Это всегда компания сангвиника, холерика, меланхолика и флегматика - здесь не нужно особого таланта и оригинальности, достаточно сценарного профессионализма. Плюс разбросанные тут и там гэги – и получилось бы кино, на которое не только любоваться приятно. Но юмора, как и драмы – самого простецкого и топорного - просто необходимого в таком жанре в «Мын бале» нет. Один только голимый пафос, достигающий в финальных титрах своего апогея.