Рождество - это еще и день рождения моего деда. В тот суровый 1923-й год украинская семья из Оренбургской области праздновала только появление на свет маленького Вани - воздавать хвалу господу было чревато. Готовился суд и дальнейший неминуемый расстрел Святейшего патриарха Тихона. Храмы взрывают, но пока не в промышленных масштабах.
Потом - голодное деревенское детство, средняя школа в Средней Азии, выпускной под залпы начала войны, учебка, офицерские курсы, командование взводом под Сталинградом. Кровавая каша городских боев, поиски оставшихся в живых в сырых, промёрзших подвалах, трапезы из сухарей, когда вместо стола - застывший на морозе труп гитлеровца из 4-й танковой армии Вермахта.
Пуля из "шмайссера" всё-таки нашла деда - вгрызлась в бедро, вырвала клок дедовской плоти и замерла где-то внутри. Отнять у лейтенанта жизнь стальной капле не удалось. Как впрочем не вышло и у осколка противопехотной мины - кусочек немецкого оружия так и остался навсегда в голове солдата.
После войны - Военная академия иностранных языков, юридический вуз, тоже военный, служба в составе Северной группы войск в Польше, Тихоокеанский флот и, наконец, военная прокуратура в КазССР. Выездные процессы в голых казахстанских степях, расследования, правовой ликбез. Дед в совершенстве владеет казахским - большая редкость тогда (как, впрочем, и сейчас) среди русскоязычных сотрудников милиции и других силовых ведомств. Сохранилась надломанная фотография - дед ведёт допрос аульного аксакала. У старика всколоченная борода и съехавшая на бок грязная чалма. Спина застыла в ожидании каверзного вопроса на родном ему языке.
А потом не стало страны, за которую дед воевал. Между выжившими однополчанами пограничники в пока ещё советской форме вкопали полосатые столбы, а тракторы разрыхлили контрольные полосы. Деду дали новый, бирюзовый паспорт и отняли затертую красную книжицу с буквами "СССР". Ему назначили хорошую военную пенсию и на праздники присылали открытки с теплыми словами. Дед открыткам радовался и ими гордился. А мы гордились дедом.
Сегодня ему исполнилось восемьдесят пять. Ему тяжело говорить. Когда бабушка пошла звать его к телефону, я слышал в трубке: "Осторожно...Вот сюда...Давай я поддержу...". Медсестра из чимкентского госпиталя снова ухаживает за дедом, как ухаживала в далеком сорок третьем. Бабушка никогда не бросит своего солдата. На девятое мая она снова поможет деду надеть парадный китель, приговаривая чуть слышно: "вот какой красивый у нас Ваня..."
Дед умер в 2009-м. Его хоронили под залпы салюта из армейских карабинов. С бурундайских холмов открывалась живописная панорама на утреннюю Алма-Ату...
С сайта прокуратуры Жамбылской области:
Красиенко Иван Романович начал войну под Сталинградом, попав туда сразу после учебы в Воронежском военном училище связи. Новоиспеченный офицер-связист участвовал в Сталинградской битве от начала до конца, воевал в 299-й стрелковой дивизии 66-й армии Донского фронта. Затем, в составе 2-го Украинского фронта он участвовал в освобождении Харькова, Полтавы и других городов. Награжден орденами «Отечественной войны» 1 степени, «Красной звезды», двумя медалями «За боевые заслуги», «За оборону Сталинграда», и другими.
По окончании войны отучился в Военно-юридической Академии Советской Армии и проходил службу военным следователем, помощником военного прокурора ряда гарнизонов (Алматы, Самарканд), заместителем военного прокурора Совгаваньского гарнизона, военным прокурором Ольгинского гарнизона Тихоокеанского флота. В 1969 году уволился из армии по болезни в звании подполковника юстиции.