Сравнительные жизнеописания представляют из себя очень распространенный жанр античной литературы — биографии величайшех государственных деятелей.
Первый том познакомил меня с жизнедеятельностью таких людей, как Ликург, Нума Помпилий и Солон. Описание их непревзойденной для того времени мудрости вызвала у меня подлинный интерес к подробному изучению античной истории. Далее я смог узнать, как хорошо Алкивиад усвоил уроки и советы Сократа и убедился в точности его предсказаний касательно будущего Алкивиада. Мне сдается, что он так и не внял мольбам Сократа, своего учителя и друга, ни на йоту не приблизив себя «одним лишь прилежанием» к царям («прямым потомкам богов») и не переняв их нравственные качества. К слову, я так и не могу решить для себя, кого считать источником — Сократа или Платона.
Второй том описывает Помпея, Александра и Цезаря совершенно в другом ключе — без этакого ореола угнетателей, свойственного учебникам нашего времени. Что касается Катона и Цицерона (не беря в расчет его слабости и соразмерное с великим умом малодушие) — они кажутся достойнейшими из римлян.
Еще одна удивительная особенность жизнеописаний в том, что второй том (даже уже конец первого) наглядно показывает несовершенство, недочеты в законах и работе политических деятелей из первого тома: младшие не смогли сохранить достояние старших. Многих деятелей губили неприязнь, тщеславие, зависть сограждан к их славе и богатству или страх перед их могуществом.
Манера письма Плутарха пришлась мне очень по душе. В противовес представлениям о правилах беспристрастного описания и принципам Тацита (который, как однако пишут, не совсем последователен в этом плане, но я его только начал и пока не могу ни о чем судить), греческий моралист наоборот, выдает личную оценку происходящего. Порицая Геродота в излишней объективности, он, тем не менее, отдает должное «недосягаемому мастерству» Фукидида. Лишь бегло касаясь непосредственно исторических событий, он больше вдается в образ мыслей и особенности характера деятелей, и более того — в сопоставлениях героев показывает истинное умение и приверженность правде (жизнеописания в основном парные с сравнением).
Прочти я эту книгу в детстве — становление личности без излишних трений могло пойти в нужную сторону (при условии понимания хоть малой части написанного). Мое счастье, что не совсем в иную.