Кто знает меня относительно хорошо, наверное, помнит Аниманию и конкурс фанфикшена (жанр массовой литературы, созданной по мотивам художественного произведения фанатом этого произведения). Сегодня решила выложить свой второй фанфик, подправив его в просто повесть.
Так как это все таки был фанфик, рассчитанный уже на знающую героев аудиторию, а сделаю некоторый обзор:
Полынь - любимая Кая. Кай - любимый Полыни, тренер Лии. Ру - школьный учитель, коллега Полыни, тайно в нее влюбленный. Лии - их общий ученик, имеющий феноменальное внешнее сходство с Каем.
Итак, вдох-выдох, мой рассказ:
- Полынь, ты чего надутая, как сова?
- Да так… не обращай внимания.
- Полынь, ты же сильная! Будь сильной! Не? Не можешь? Тогда иди ко мне, моя девочка, Кай подарит поцелуй!
Мы вместе уже четыре года. Четыре восхитительных, чокнутых, расплавленных солнцем года, когда каждый день – ни одной тучи на небе, когда трава изумрудна даже у пыльной обочины и начинаешь искренне верить, что по радуге можно добраться до соседней деревни. Это обещают твои распахнутые и чуть насмешливые глаза, ресницами вспарывающие небо. За эти четыре года небо каждый день расцветало бутонами фейерверка, роса стекала в кормушки для птиц, кормушки, прибитые у дома. И так будет всегда. Обещаешь?
С неба сыплется золотая пыль.
Она меня слепит.
Это обещают твои чуть сжатые вишнёвые губы, охотно расплывающиеся сахарной улыбкой.
- Для тебя, Полынь, в любое время.
Четыре года, на втором из которых твоя кипучая натура не выдержала строгой секретности. В одну неделю Деревня узнала о нас всё. Лии тогда долго ходил надутым, а Ру, ах, милый учитель Ру, оказался и сам был влюблён в меня по уши. Но ты застилал передо мной небо и я могла видеть только тебя.
Тебя – невыносимого, шумного, постоянно что-то кричащего.
Тебя – доброго, умного, такого чуткого и заботливого.
Тебя – такого горячего, иногда задумчивого, сливами пахнущего, ладонями греющего.
Тебя, мой Кай.
Ты так любишь истории. Ты как ребёнок, Кай. Ты так меня любишь. Ты любишь меня в саду, в беседке, бог весть кем построенной, а под самое утро, уставивший и разгорячённый просишь рассказывать, не давая мне уснуть.
И я говорю.
Ты любишь мой голос, я знаю, ты любишь.
И я говорю.
Говорю тебе легенды о Кошачьих Лапках, о тенях в корнях Бродячего дуба, обо всех тех глупостях, что слышала не раз, в походах, в безветрие.
Слухами земля полнится.
Увлекаюсь, уже начиная верить в сказанное. С тобой рядом не может быть по-другому. Когда луна отражается в твоих влажных глазах, когда ты почти не дышишь, а вместе с тем замирает весь мир.
И мы одни.
И только мой голос.
И как-то жутко делается, и я уже не могу остановить себя. Бывает, вру. Бывает, что легенда уходит далеко за границы губ прежнего рассказчика, и я придумываю конец себе сама.
И тогда ты тихо шепчешь:
- Вот это, Полынь, и есть правда…
Мой наивный любитель историй.
В одну из таких ночей ты тянешь меня прочь из уютного и разогретого нашим дыханием, одним на двоих, убежища. У тебя такой сосредоточенный вид и чуть закушенные губы.
- Полынь, - говоришь ты своим до одури бархатным голосом. – Полынь, я узнал потрясающую историю!
Дурачишься или нет? С каких пор истории рассказываешь ты?
- Нет, ты послушай. Видишь, те горы, на востоке? За ними – Хрустальный перевал.
Что ещё за глупость, Кай, давай уже пойдём спать, родной, ты же простудишься.
Возмущённо взмахиваешь смоляной чёлкой, хватая меня за подбородок стальными пальцами. Заставляешь взглянуть прямо на горы, через них, туда, где скрыт неведомый перевал.
- Перевал, Полынь. Пе-ре-вал. Не просто какой-то там перевалишко, - перевалил и даже не заметил, а… Перевал… - так значительно и веско, что у меня по спине разом - стада мурашек.
Ладно уж, что там за перевал?
- Хрустальный. – Всё с тем же трепетом ожидания чуда.
Боже, когда же ты повзрослеешь.
- Сегодня я чинил крышу и как раз дождь собирался. Ну, ты же знаешь, дождь всегда собирается так неожиданно. Только зонтик возьмёт, шляпу – и тут как тут. Так вот. Первая капля сказала мне, что:
Вот за теми горами, так высоко, что даже орлы не смеют казаться там, - есть Хрустальный перевал. Нет, ты так не улыбайся, он есть. Даю слово. Это, моя милая, громады льда идеальной огранки. Ну, ты представь – безмолвное великолепие, своей тишиной рождающее оглушительное эхо. На том Перевале живут только бабочки. Сплетенные из тончайшей корочки снега, с чудесными усиками зимней измороси. На том Перевале – ни одной живой души, да никто и не войдёт туда так просто. Только один человек, потеряв другого. Только если они безумно любили друг-друга – там, Полынь, они снова обретут утраченное. Любили так, как мы с тобой, здорово, да?
Понятно. Ты что, помирать собрался?
- Да ну нет же, Полынь, это же просто легенда! Что дальше там… я, правда, не знаю. На крышу упали ещё две капли, и я уже не знал, кого из них слушать.
Улыбаешься, простодушно разводя оголёнными по плечи руками. Отражаешь собой пристальный свет луны, разбавленный тенями растущей яблони.
Ты так серьёзно относишься к легендам и я честно стараюсь не улыбаться.
- Кай, бабочек так высоко не бывает.
- Да нет же, - бормочешь ты, - они там есть. И Перевал существует, ну правда!
- Кай, только попробуй умереть, Кай, только попробуй.
Хохочешь, крепко стискивая объятиями:
- Я никогда тебя не брошу, Полынь, даю слово! Пока во мне есть капля крови, хоть капля совести – я никогда тебя не брошу.
И этому человеку можно верить.
Продолжение следует...