Я отношу себя к категории русскоязычных казахов, однако проблема развития государственного языка мне хорошо знакома и глубоко волнует. За 70 лет жизни мне никто никогда не говорил, что я не казах на том основании, что я говорил по-русски. Но на страницах казахских газет постоянно высказывается мнение, что если человек говорит и мыслит на русском языке, то не нужно ждать от него казахскому народу ничего хорошего. С этим нельзя согласиться. Например, по итогам прошлогоднего международного конкурса «Тәуелсіздік толғауы» победителем по номинации за лучший балет стал А. Бестыбаев, живущий в Канаде, а за лучшую оперу – А. Серкебаев, живущий в США. Оба говорили на русском языке, но это не помешало им создать замечательные произведения, удостоенные самых высоких оценок от жюри под председательством министра культуры М. Кул-Мухаммеда. И таких примеров много, так как большинство выдающихся музыкантов и артистов Казахстана учились в Москве. Пользуясь случаем, хотел бы высказать свою точку зрения по этим и другим проблемам в рамках широкого обсуждения в обществе Государственной программы функционирования и развития языков на 2011–2020 годы.
Кто и как обсуждает проблему
Я вернулся в Казахстан более двух лет назад, читаю ежедневно казахские газеты, смотрю казахские программы телевидения и пытаюсь обсуждать эти вопросы со «знающими казахский язык» коллегами, и за это время не встретил ни одного, кто бы мог с интересом и со знанием дела поддержать разговор. Я иногда спрашиваю их: «Так кто же из нас шалаказах?» Как говорит казахская пословица «Еттің бәрі қазы емес, иттің бәрі тазы емес» («Не все мясо – казы, не все собаки – тазы, то есть гончие»). Перефразируя эту поговорку, я бы сказал, что не все знающие родной язык казахи такие уж патриоты, и не все русскоязычные казахи – манкурты, зомби и мутанты, как их определяют некоторые знатоки казахского языка.
В качестве доказательства простоты овладения казахским языком приводят в пример отдельных представителей разных национальностей: немцев, корейцев, чеченцев, азербайджанцев, а также русских. Но все эти люди выросли в казахском ауле, учились в казахской школе и многие даже получили высшее образование на казахском языке. Многие из них говорят по-казахски даже лучше, чем на языке своего народа. Стало традицией приводить в пример американца Уильяма Фиермана, как бы без проблем овладевшего казахским языком. Но это неубедительно.
Профессор Фиерман – ученый, десятилетия занимающийся проблемами языковой политики в странах Центральной Азии. Он работал долгие годы в Узбекистане и овладел узбекским язком. На основе узбекского языка и других тюркских языков он приступил к изучению казахского еще 20 лет назад. Он, кстати, отметил, что в Казахстане для него главной проблемой стало отсутствие языковой среды.
В советское время иностранный язык учили все, но когда понадобилось в 1981 году послать от Советского Союза несколько лекторов на международную выставку в Монреаль, то во всей огромной стране с трудом набрали пять лекторов – четыре еврея и одного казаха, и я оказался единственным ученым, который был готов сделать доклад по сельскому хозяйству в трех университетах Канады. В советское время даже выпускники иняза, преподававшие английский язык по несколько лет в школах, не могли разговаривать на нем, потому что не было разговорной среды. А ведь английский для русского человека в несколько раз легче, чем казахский, потому что русский и английский относятся к одной индоевропейской группе, то есть это родственные языки.
Я сам учил 15 иностранных языков, в основном славянских, англо-саксонских, романских и тюркских, и могу сказать, что самые сложные языки были тюркские. Единственное облегчение для меня было в том, что я все-таки с детства понимал бытовую речь. Представьте, что за 20 лет русские в Украине не заговорили даже на украинском языке, хотя он для русского человека в пять раз легче, чем казахский. В Верховной Раде Украины многие депутаты от фракции «Регионы» все 20 лет говорят на русском языке, и в правительстве далеко не все говорят на государственном языке.
Тут мне возразят, а мы ведь выучили русский язык с такими же трудностями. Правильно, но на это есть несколько причин. Есть общеизвестная истина о том, что в мире есть страны, в которых люди знают только один язык – это англоязычные страны, так как английский язык стал мировым. Даже в таких странах, как Франция, Германия, Китай, арабские страны и Япония, все образованные люди в той или иной мере знают английский язык. Сейчас и в России, и в Казахстане много молодых людей уже разговаривают на этом языке. В Советском Союзе, а еще раньше в России главенствующим языком был русский. К его изучению призывали Абай и все просветители казахского народа.
О необходимости изучения русского языка один из лидеров Алашорды Миржакып Дулатов в 1909 году написал так: «Для того чтобы отстаивать свои права в мире, чтобы сохранить свою землю и скот, не унижаться перед другими, надо учиться по-русски и овладеть искусствами. Необходимо в обязательном порядке знать русский язык, для того чтобы избежать вреда от незнания его. Это видно из следующего: в России есть свыше ста сорока миллионов населения, говорят на ста девяти языках, в том числе на русском, русский язык имеет верховенство, все государственные учреждения работают на этом языке, а также и законы».
В принципе эти слова справедливы и сегодня, так как все народы СНГ отстаивают свои права на международной арене только на русском языке как одном из шести языков ООН. У нас возмущаются тем, что наши дипломаты и государственные деятели говорят с иностранцами по-русски. Наверное, все обратили внимание, что государственные деятели разных стран, приезжая к нам, говорят чаще всего по-английски, а если знают русский язык, то по-русски. Это не вопрос национальной гордости, а международный этикет.
Когда советская власть поставила задачу достижения всеобщего среднего образования и представилась возможность учить детей на русском языке, то многие постарались использовать эту возможность на полную катушку. Если в казахских аулах не было русских школ, то родители старались устроить своих детей к родственникам в те города и поселки, где были русские школы. Например, одного из героев казахского народа – Бауыржана Момышулы, 100 лет со дня рождения которого исполнилось в текущем году, отец отвез в русское село и поселил у русского человека, чтобы он учился в русской школе и жил в русской семье. У нас часто подчеркивают, что все великие люди казахского народа вышли из села. Но забывают при этом добавить, что все они, включая лидеров Алашорды, стали великими деятелями именно благодаря тому, что получили высшее образование в городе и на русском языке.
Для нашего народа свойственно перегибать палку, так произошло и с тягой к русскому языку: устремившись к овладению русским языком, многие посчитали ненужным даже разговаривать на родном языке с детьми. Поэтому не надо винить в обрусении политику «кровавой империи». Она ставила именно ту задачу, которую обозначил Миржакып Дулатов.
Надо честно признать, что мы сами перестарались с отрицанием своего родного языка. Эту мысль хорошо выразил народный поэт Кадыр Мырза-Али: «Біз – өзіміздің қасиетімізді өзіміз тұңшықтырған, өзіміз өлтіре жаздаған халықпыз» («Мы – народ, сам задушивший и чуть не убивший свои лучшие качества») (газета «Жас Қазақ», 6.02.2009). Недавно писатель Дулат Исабеков также сказал, что все эти разговоры о том, что не было казахских школ, – только попытки оправдаться, приведя в пример тот факт, что многие представители меньшинств, такие как армяне, чеченцы и ингуши, сумели сохранить свои языки, живя в Казахстане (Алаш айнасы, 16.09.2010).
Как человек, изучающий казахский язык самостоятельно в течение пятидесяти лет, могу сказать свое мнение о барьерах, которые я встречал на этом пути. Главной причиной, препятствующей освоению казахского языка людьми, которые бы хотели это сделать, является отсутствие языковой среды. Все эти годы никто из казахов, свободно владеющих родным языком, со мной по-казахски не разговаривал и не помогал его освоить. При любой моей попытке заговорить по-казахски мои собеседники сразу переходили на русский язык, как бы щадя меня. Сколько бы я ни просил не делать мне снисхождений, ничего не помогало. Только когда я смог самостоятельно выйти на достаточный уровень владения разговорным языком, мне удается удерживать разговор на казахском языке. Стоит мне только дать слабинку и сказать пару слов по-русски, мои собеседники моментально снова переключаются на русский язык. Вот эта наша готовность при первом удобном случае перейти на русский язык и является одной из главных причин отсутствия разговорной среды.
Сейчас при обсуждении языковой проблемы в Казахстане нередко высказывается недоумение, а иногда и возмущение: почему казахи в казахских школах и институтах на переменах говорят в основном по-русски? Среди учеников казахских школ немало детей, которые до первого класса не говорят дома на казахском языке. Поэтому для них родной язык русский. А то, что они учатся в казахской школе, а потом в институте или университете, это уже их второй язык. И тут ничего не поделаешь. С детства надо учить родному языку, как говорят казахи «тәрбие – бесіктен» («воспитание – с люльки»). По моим наблюдениям, в наших казахских семьях нет никакого языкового воспитания. Все, мол, само собой образуется, лишь бы войны не было. Вот это и есть шалаказахская философия, которой охвачены, по моим наблюдениям, 75% казахов, в том числе и выходцы из аула. А их дети уже выросли в Иванов, не помнящих родства. Среди них есть и нынешние депутаты, и министры, и акимы. Их винить не надо, они хотели бы заговорить на государственном языке, но не могут. Они могут только прочитать заготовленный текст, да и то с акцентом.
Новой программе нужны новые подходы
Новая программа содержит большой объем мероприятий, выполнение которых, несомненно, даст положительные результаты. В свою очередь я хотел бы высказать свои предложения, направленные на реализацию поставленной цели. Некоторые из них могут вызвать возражения у сторонников традиционного изучения языка.
Главное – это создание языковой среды, которой сегодня нет. В этот процесс должно быть включено все население страны. Как это сделать? Надо использовать все возможные средства и приемы. Надо повсеместно создать условия для создания разговорной среды на государственном языке. За это должны нести ответственность все руководители предприятий и учреждений.
Во всех учреждениях руководители всех рангов, владеющие государственным языком, должны вести совещания на государственном языке. Для людей, не понимающих его, должен быть организован синхронный перевод. Для этого во всех учреждениях должна быть аппаратура для обеспечения синхронного перевода. В случае отсутствия такого можно организовать устный перевод. Учитывая, что сейчас доля русскоязычного персонала в государственных учреждениях невелика, эта проблема легко разрешима. Естественно, что выступать можно на двух языках.
Например, в нашей организации «КазАгроИнновация», объединяющей научные учреждения сельскохозяйственной науки, среди директоров институтов доля русскоязычных, включая казахов, составляет 10–15%. Раньше все доклады делались на русском языке, на декабрьском координационном совещании впервые два-три доклада были сделаны на государственном языке, а на последнем летнем совещании эта цифра возросла до пяти-шести. И это без всякого нажима. Некоторые выступали даже без подготовки, перестраиваясь на ходу. А если бы президент КАИ обратился предварительно к директорам с просьбой по возможности делать доклады на государственном языке, то число докладчиков быстро достигло бы 70–75%.
Языковая среда должна создаваться и в общении вне работы. Сейчас сложилась такая практика: если в группе из нескольких человек хотя бы один коллега русскоязычный, то все переходят на русский язык в знак уважения. Это надо менять, сохраняя уважение. Все казахи, по моему мнению, имеют право говорить на своем языке, не обращая внимания на то, что кто-то не понимает его. Для русскоязычных казахов, как правило, не требуется перевода, а сами они могут говорить по-русски, постепенно осваивая казахский язык. Для других русскоязычных надо организовать перевод одним из его коллег. Это создаст хорошую разговорную среду для тех, кто учит государственный язык. А все эти кружки без разговорной среды ничего не дадут. Русского нельзя обвинять в том, что он игнорирует государственный язык, если он его практически не слышит.
Метод погружения в разговорную среду с успехом используется нашими состоятельными гражданами, посылающими своих детей во время летних каникул на месяц в Англию. Почему они не могут послать своих русскоязычных детей на месяц-другой к родственникам или знакомым в аулы южных областей страны? Лучше всего посылать туда, где люди уже плохо понимают русский язык. В городе все знают русский язык, и поэтому на все попытки заговорить по-казахски следует ответ, что в этом нет никакой нужды.
Особое значение имеет языковая подготовка в дошкольный период. В казахских семьях надо заимствовать опыт наших соседей, то есть дома всегда говорить на родном языке. Надо создавать дома по возможности традиционную обстановку. По моему мнению, все ясли и детсады надо перевести на государственный язык. Русскоязычные родители от этого только выиграют, так как их дети будут готовы к разговору на государственном языке. Они потом могут выбрать для учебы русскую школу, и их детям будет легко на уроках казахского языка. Что касается обучения детей в садике русскому и английскому языку, то они будут идти как иностранные и не помешают освоению государственного языка.
Особый разговор о качестве преподавания казахского языка в русских школах. Я уже говорил, что нельзя ожидать хороших результатов от обычной системы преподавания казахского языка как обычного иностранного языка. Это очень сложный вопрос, и о нем нельзя рассуждать непрофессионально, то есть просто возмущаясь, что никто не заговорил после окончания школы. А у нас на подобных совещаниях и «круглых столах» только и слышно, что нет результатов, что кого-то как-то надо заставить. Нет, нужны новые подходы. Раз стандартные методики обучения казахскому языку не дают результата, надо их менять.
В начальных классах нужно меньше зубрежки правил, больше игровой разговорной практики. Зачем вводить в русских школах сложный казахский новый язык? Надо было бы, наоборот, упростить его даже по сравнению с казахским языком советского времени, а мы его усложняем каждый день. Я лично не против нововведений в казахском языке и даже имею свои предложения, но не надо этого делать для учебников русских школ. На днях я заглянул в учебник казахской литературы для 5-го класса русской школы. Он начинается с объяснения на казахском языке о том, что такое фонетика. Что толку от чтения такого сложного текста, который взят из такого же учебника казахской школы и в котором русский пятиклассник не поймет ни одного предложения даже со словарем?
Важнейшее значение имеет фигура учителя казахского языка в русской школе. Это должен быть человек, который умно и талантливо представляет свою нацию. Желательно, чтобы он умел петь и играть на домбре, организовывать игры. Дети должны полюбить учителя, а потом и язык будет усваиваться легче. Надо вводить систему поощрения учителей за результат и увеличить размер поощрений ученикам за овладение казахским языком по сравнению с другими предметами. Все должны ясно увидеть, что в русских школах казахский язык ставят выше других предметов, и дело пойдет.
Надо привлечь лучших учителей казахского языка в русские школы, а не наоборот. Для этого повысить их зарплату. Не ограничиваться формальными республиканскими конкурсами, в которых выступают единицы лучших школьников, а проводить постоянные соревнования на знание казахского языка в классах, школах, районах и городах. И показывать эти конкурсы по телевидению. Увеличить бюджет на все эти мероприятия и призы. Ввести конкурс учителей на звание «Лучший учитель казахского языка в русской школе» и «Лучший знаток казахского языка в русской школе» в районе, городе, области и стране и установить соответствующие достойные премии. Установить конкурс на звание «Лучший журналист славянской национальности, овладевший казахским языком».
Для тех славян, кто учится в казахской школе, должны быть свои конкурсы. При этом призы должны быть не хуже, чем получают спортсмены. Не надо скупиться, тогда будет результат. Я думаю, что решение проблем, связанных с выведением казахского языка на высокий достойный уровень, более важно, чем завоевание олимпийских медалей.
Учебников для технических вузов не хватает, не говоря о качестве тех, которые есть. Если это не поправить, то на одном патриотизме в век рыночной экономики далеко не уедешь. О том, что многие учебники на государственном языке не выдерживают критики, постоянно пишут в средствах массовой информации на казахском языке.
Аул надо больше поддерживать материально и морально. Это имеет прямое отношение к проблеме развития казахского языка. Не только сельское хозяйство, то есть производственные единицы, а аул, его инфраструктуру. Писатель Қүдияр Біләл в газете «Жас Қазақ» сказал, что по ряду причин у него мало надежды на молодое поколение поэтов и писателей. Главной причиной для такого пессимизма он считает то, что если считать аул источником системы казахского мышления, то он потерял свои ценности.
В новой программе, конечно, все не охватить. Надо хорошо проанализировать прошедший этап и отбросить все, что не дало эффекта. Не увязывать языковую программу с политикой. Включать как можно больше людей в осуществление программы, сделать ее всенародной. Не уповать на законодательные и принудительные меры. Исключить формализм в мероприятиях, направленных на развитие государственного языка. Не ставить заведомо невыполнимых целей с обозначением сроков. В осуществлении программы должны в равной мере участвовать как люди, владеющие в совершенстве, так и не владеющие казахским языком члены нашего общества, заинтересованные в расцвете казахской культуры.
Мехлис СУЛЕЙМЕНОВ,
академик НАН РК,
лауреат Президентской премии мира и
духовного согласия Республики Казахстан