Не могу остаться в стороне от внезапного увольнения директора Восточно-Казахстанского архитектурно-этнографического и природно-ландшафтного музея Николая Зайцева. Год назад во время интервью он буквально очаровал меня, жаль что портал Зона кз удалил все мои материалы, опубликую наш разговор здесь, чтобы было понятно, каких людей мы отстраняем от дела. Прочитала у журналистов из Усть-Каменогорска, что Николай Алексеевич не стал покупать чугунные столбы для парка Джамбула дороже( не дешевле) той цены, которую выставила фирма, победившая в тендере.
Николай Зайцев - человек-легенда в Восточно-Казахстанском крае, имя его знает тут каждый. Буквально с нуля он создал несколько музеев и огромных парков, сейчас они стали целым архитектурно-этнографическим и природно-ландшафтным комплексом-заповедником. В местных газетах так и пишут, что Николай Зайцев совершил культурный переворот в жизни региона. Рассказывают, что Николай Алексеевич тратил на покупку деревьев и экспонатов все свои накопления и пенсию, сам лично высадил тысячи растений. Но взять интервью у Усть-Каменогорского филантропа оказалось не просто, человек он не публичный и журналистов, тем более приезжих, остерегается. Встретились в итоге мы в парке на Левобережье, ставшим визитной карточкой региона. Как начинающий ландшафтный дизайнер, хочу заметить, что этот комплекс вполне себе можно ставить в один ряд с Гайд-парком и Петергофом. Здесь на 120 гектарах разместились дендрарии, ландшафтные композиции, эко-парки, ботанические сады, зоопарк и знаменитая этно-деревня, в которой представлен быт одиннадцати народов, населяющих Казахстан.
-Этот парк венец всего моего труда, все, что я создавал ранее, были тренировки, - похвалился директор комплекса Николай Зайцев, - Сейчас в это сложно поверить, но здесь была промышленная площадка завода по изготовлению бетонных конструкций для мостов и Семипалатинского полигона. Тут лежали груды бетона, а это порядка 7 тысяч кубов. На эти конструкции использовали высочайший сорт бетона, ничего его не брало, только взрывы, но в условиях города мы не могли этого сделать, нужно было еще и куда-то это все вывезти, утилизировать. В итоге мы все это закопали, спрятали, засадили горы кустарником, и сейчас никто не догадывается, что под всем этим парком, находятся груды бетона, все цветет и благоухает, а мы сэкономили миллионы.
-А с чего все началось, как вы тут оказались, вы же родились в Челябинске?
-Романтики было полно, приехал работать в Лениногорск, по комсомольской путевке, да так тут и остался. По линии ЦК КПСС направили поднимать культуру на селе в поселок Бутаково, спутник Лениногорска, там надо было создавать библиотеку. Я поехал, потому что давали дефицитное тогда жилье, и там же меня пригласили работать в школу. В деревне при школе я начал создавать этнографический музей. Это был год столетия Ленина, шла волна создания музеев вождя, но у нас на него просто не было материалов, да и мне не хотелось этим заниматься, хотя диссидентом не был. Так что настоял, что школе нужен музей, который бы воспитывал в детях уважение к труду, к традициям, развивал бы в них патриотизм, а все это можно было сделать через этнографические коллекции. Мы провели комсомольское собрание, где и объявили о сборе экспонатов для такого музея. Я все объяснил, как искать, в чем ценность, просил учеников все делать с разрешения взрослых. Но когда ребятня начала тащить все это, я растерялся, интернета не было, книг тоже не хватало, так что сначала время принесенная утварь, украшения, оружие лежали грудой. Первым моим консультантом была школьная техничка Матрена Леоновна Яковлева, она мне объясняла, что такое бадейка, скальня, рубля, капкан, пряха. Я все это записывал, начал разбирать, разделил вещи по направлениям, систематизировал, расставил. Экспозиция тогда находилась за плюшевой занавеской в вестибюле, в витринах были выставлены и оружие, и украшения, заходи и все бери, но никто не делал этого.
-А на какие деньги вы все это организовывали?
-Зарплаты своей я не видел, все держалось на энтузиазме, деньги уходили на экспонаты и этно-экспедиции. А через три месяца уже приехали мэтры музейного дела из краеведческого музея и похвалили меня, через два года стали приезжать ученые из Ленинграда, Алматы, потому что про нас уже к тому времени везде писали, показывали по телевидению. Я выступал с большим докладом в Ленинграде на симпозиуме музейных работников, хотя был тогда еще пацан. 10 лет мы были школьным музеем, потом народным, потом краевым, в итоге приехал тогдашний заместитель культуры, а в те годы, это было сильнейшее это ведомство, сейчас оно что есть, что его нет, по любому вопросу ноль, а тогда было иначе. И вице-министр сказал срочно делать музей государственным, нам тут же дали полторы единицы сотрудников и перевезли в Усть-камегонорск. Сейчас музей занимает уже три здания, и на наших же экспонатах создана этно-деревня. Всего коллекция насчитывает более 70 тысяч экспонатов.
-Вы так рассказываете, как будто все было совсем просто?
-Было много усмешек еще в школе, что молодой человек занимается какой-то рухлядью, а не созданием семьи, много было скепсиса, жалоб. Когда появились иконы в нашей коллекции, пошли обвинения серьезные, почему Зайцев внушает детям религию, меня вызывали, сами знаете куда. Через многое я прошел, были вызовы, наезды, но я стоял на своем. Сейчас тоже хватает проблем, есть вроде бы деньги, но есть и госзакупки. Понятно, они необходимы , чтобы миллиарды не воровали, но в сфере культуры нет таких денег, мы ведь теперь даже экспонаты не можем купить. Никогда проблем не было, все проверялось с советских времен, а сейчас надо экспонаты привлекать через малые предприятия. Мало того, что 10 процентов оплачивает при продаже владелец экспоната, мы 12 процентов, так еще я купить не могу за наличные деньги. Раньше шли в акимат, там под подписи осуществлялась покупка, а теперь надо по месту адреса музея приобретать. И кто поедет из глубинки в город для этого? Как теперь формировать музейный фонд? Я называю это вредительством.
-Но тем не менее у вас получилось, музеи стоят, парки посещают свыше трехсот тысяч посетителей. Почему вам это удалось, а другим нет?
- На ЭКСПО, которое находится под контролем президента, умудрялись воровать, что говорить обо всем остальном. В этом весь и ответ. Надо быть патриотом на деле, а не словах, сделай для родины то, что ей необходимо, вложи свое сердце, душу.
-Как вам удалось увлечь и воспитать посетителей, ведь тут просто идеальная чистота?
-Когда мы начали парковую зону делать, вывезли 450 тонн мусора, тут была настоящая свалка, и жители там организовывали пикники. Приезжали, оставляли свой мусор, потом отдыхали рядом на свободной поляне. Я так скажу, людям просто не хватает условий, при которых бы они не могли бросать бумажки, надо ставить урны, тогда вопрос о бескультурье отпадет. Людей с детства в любом случае учат не сорить, не рвать, не портить, но надо создать условия, чтобы они не бросали.
-Вы по профессии историк, а возводите сады не хуже Булонского леса и Гайд парка? Где вы обучились профессии ландшафтного дизайнера?
-Я самоучка с большим опытом. Мне приходилось работать с подрядными организациями, но это было не сотрудничество, а мучения с дипломированными ландшафтными дизайнерами, потому что они понятия не имели об этой работе, хорошо, что деревья вверх ногами не садили. Едва избавились от них. Приходилось все самому учить и до сих пор совершенствую себя, читаю много. Некоторые теплолюбивые растения мы научились здесь выращивать, в нашем климате. Например, привезли катальпу, несколько лет на зиму ее укрывали в маты, а теперь она стала расти, прошла акклиматизацию, зацвела. Таким образом мы много уже деревьев и кустарников акклиматизировали в своем питомнике, высаживаем их по всему городу.
-Сколько в вашем комплексе работает сейчас людей? Есть вам замена?
- Сейчас в комплексе работает 600 человек. Команду я создал, есть помощники, но отпуск всегда стресс для меня и музеев, хозяйство тут большое. Средняя зарплата более 30 тысяч тенге. Но текучки нет, половину из того, что зарабатываем, переводим на надбавки и подработки. Тяжелее было в начале 90-х годов, когда по четыре месяца не получали зарплату. Чтобы выжит тогда крутились как могли, выставки проводили, лекции читали, брали натурой.Выступали на маслозаводе – нам платили маслом, в колхозе – мясом и колбасой.
-А не было желания переехать, вы же из России?
-Приглашали работать в музей под открытым небом в Тверской области России, стать директором музея в Красноярск, даже в Санкт-Петербурге. Но я остался, мои родственники уже называют меня оторванным ломтем. Здесь я создавал весь музейный комплекс с первого экспоната, это для меня как родной ребенок.
- Вы столько сделали для своего края, а есть ли отдача, много вы заработали за свою жизнь?
- Что я заработал? Живу в обычной трехкомнатной квартире, дачи нет, машины нет, за всю жизнь скопил около пяти миллионов тенге, которые лежат на счете на смерть. Вот и все.
- И вы счастливы?
-Что такое квинтэссенция счастья? Иногда дома в душной квартире лежу и мечтаю о даче с шезлонгом, а потом понимаю, что у меня на это и времени то нет. Я могу сказать, что с удовольствием иду на работу, что я нужен и еще могу что-то сделать. По-моему, счастье – это когда ты нужен и ты что-то можешь. Мне приятно общаться со своей командой, решать вопросы, консультировать, да идти и гладить деревья, которые я сам посадил, они же живые, все чувствуют. Нравится видеть, что мы создали на месте, где ничего не было. Мне говорили, что я обладаю обзорным видением, так и есть я ощущал, как на пустыре с бетонными конструкциями вырастет парк, и мне удалось это воплотить в жизнь.
-Но мне все равно не понятно, как один человек может столько сделать? Откуда в вас столько энергии?
-Я обыкновенный человек, по логике патриотизм заключается не в словах на совещаниях и собраниях, а в делах. Если ты не любишь свой край и не пытаешься вложить хотя бы часть своей души, то грош цена такому патриотизму. Вот в этом и весь секрет моего успеха.