За окном автобуса мелькали скелеты деревьев, а за ними холодным огнем догорал огонь зимнего заката. Именно в тот момент я понял, что никогда больше сюда не вернусь. Не знаю, откуда была эта уверенность, но так оно и произошло. Мне было чуть больше шестнадцати лет, я учился на втором курсе железнодорожного училища, и в перспективе должен был стать помощником машиниста тепловоза. Романтика стальных магистралей, будь она не ладна.
С НЕЙ я познакомился еще на первом курсе, руководство училища еще по инерции отмечало ноябрьские праздники, и весь учащийся состав был отправлен в гости в соседнее ткацкое училище, учащийся состав которого в основном был женским. Такое идеологически выдержанное и социально-ориентированное сводничество. ЕЕ трудно было назвать первой красавицей училища, но в ЕЕ лице была какая-то неуловимая нежность, делавшая ЕЕ похожей на ангелов с рождественских открыток. Мы встречались с НЕЙ каждый день после занятий на перроне вокзала, который находился как раз посредине между нашими училищами. Гуляли, ели какие-то пирожки, смотрели на суетящихся пассажиров поездов и мечтали о том, что однажды также, как и они уедим вместе куда-нибудь. Каждый день, ровно в три часа. А однажды ОНА не пришла, я просидел пару часов, а потом, отчаявшись и порядком замерзнув, ушел домой. Через несколько дней я смог выяснить, что и в училище ОНА тоже перестала ходить, а телефон ЕЕ тетки, у которой ОНА жила, не отвечал. Скормив секретарю ЕЕ училища кучу шоколада, я смог добыть ЕЕ домашний адрес, и через час ехал в кашляющем и смердящем автобусе, куда-то за город, в направлении богом забытой деревеньки.
Разговор с ЕЕ матерью, был недолгим и тяжелым. Всё, что я смог выяснить между угрозами и проклятьями в свой адрес, было то что, ОНА приехала домой и никому ничего не объясняя, собрала свои вещи и уехала в Хабаровск, к сестре своего отца.
Потом я до вечера мерз на поселковой остановке, в надежде вернуться в город и попытаться выяснить причину ЕЕ бегства у подруг. Старый, разваливающийся ПАЗик, принял в свои пронизываемые сквозняком недра и угрожающе скрипя, повез меня домой. А за окном автобуса мелькали скелеты деревьев, и за ними холодным огнем догорал огонь зимнего заката.
Я еще раз прогнал в памяти эту картинку, и отвернувшись от окна, посмотрел на человека, сидящего в моем кабинете последние полчаса. Он был среднего роста, с довольно крепкой для восемнадцатилетнего юноши фигурой. Он действительно был чем-то похож на меня в молодости, только черты его лица были более правильными, более нежными.
Я держал в руках его резюме, и еще раз перечитывал его данные: место рождения - РФ, г. Хабаровск, 1991 г. Все совпадало: фамилия, внешность, дата и место рождения. Я вернулся за свой стол, и протянув ему чистый лист бумаги попросил выйти в холл и написать автобиографию. Чего я ждал? Не знаю. Через минутдвадцать он робко постучал в мою дверь и заглянув радостно сообщил, что всё написал. Я пробежал глазами по неровным строчкам, и снова вернулся к первой части его жизнеописания.
Мать – ЕЕ фамилия и имя, ткачиха. Отец, матрос на рыболовном траулере, утонул во время шторма. Вот так вот. Утонул во время шторма. И что мне было делать? Кинуться к нему, со словами «Сынок, я твой отец!», не знаю, как бы поступили вы, я ответил, так как счел более правильным.
Ну что же, юноша. Вы нам не походите. Извините.